"Фантастика 2023-110". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
— Мари… — отобрал Дешам горшок и, осторожно отставив его в сторону, обнял меня и погладил по голове: — Ну что вы? Первый раз вижу вас в слезах.
— Я хочу сделать, знаю — как, но не умею, док… не имею возможности, — рыдала я, расчувствовавшись от его сопереживания. И так здорово это было — хотя бы ненадолго позволить себе маленькую слабость.
— Как мне это знакомо, девочка, — отстранил он меня и встряхнул за плечи: — Будет вам виноград, хватит, Мари. Пойдемте к нашему мушкетеру…
Я вытерла слезы и опять заулыбалась — гормоны, блин… Мушкетеры — звучало красиво, а на самом деле означало просто стрелков из
Наш мушкетер лежал тихий и бледный. Люк, который дежурил возле него попеременно с доктором все это время, отошел в сторонку. Я присела и прощупала пульс — слабый, но ровный. Жара нет… кажется, у нас есть время.
— Терпимо, голубчик? Вы мочились после операции? О, это уже замечательно. А сейчас мы с вами переживем еще одну не очень приятную процедуру — небольшую клизму. Так нужно. А потом поставим вам газоотводную трубочку. Это все не больно… — мягко уговаривала я его, увидев панически расширяющиеся зрачки: — только немножко неловко, правда же? Но это такая мелочь по сравнению с вашим здоровьем.
— Пускай тогда лучше Дешам, — прохрипел мужчина.
— Ну… как вариант, — согласилась я, — мы с ним обсудим объемы, а вы пока привыкайте к мысли… Согните чуть ноги в коленях, приподнимите их, так лучше для перистальтики. Помоги, Люк. Нам не нужно давление в кишечнике. Вы же понимаете?
К вечеру я успела подавить доставленный с ближайшего виноградника темный виноград, отжала сок и даже подержала его на солнышке, а потом укутала на ночь, унося в палатку. В чуть подслащенной кипяченой воде уже настаивалась зеленая плесень — на всякий случай, вдруг на питательном растворе приготовить не успеем? Шов не кровил, и я рискнула обложить его хорошенько промытой плесенью, наложив неплотную повязку.
Вечером больной уже потихоньку ложился набок. Его тепло укутали, а край палатки подняли, чтобы мы могли видеть его, а он нас. Горел костер… возле него сидели мы втроем.
— Я только сейчас заметила, Жак — вокруг никого. И во время операции не было зрителей. Странно — народ у нас любопытный, — тихо проронила я. Настроение было такое… казалось — говорить можно только тихо-тихо, чтобы не спугнуть, не дай Бог, хрупкое благополучие.
— Полк готовится сменить место дислокации, — напомнил мэтр, — полковник строг, все получили указания и не смеют не последовать им.
— Как все серьезно, — бормотала я, отщипывая виноградинку за виноградинкой и блаженно щурясь. На плечи мне Люк набросил тонкое одеяло, а Дешам заботливо завернул его, накрыв ноги. Я держала на коленях миску с виноградом, мне было тепло и хорошо… угольки костра мерцали, затухая…
А вот то, что у Мари, как у любой другой знатной дамы, не было теплой одежды, кроме шалей разной плотности… было не очень. Считалось, что дойти до кареты с жаровней хватит и этого.
— Моей дочке почти столько, как вам, Мари… а сын — ваших лет, — вздохнул доктор, наверное, объясняя так свою заботу: — Давно у них не был. Но скоро смогу навестить — в казармах есть еще один врач.
— Первым у вас родился мальчик… — мечтательно улыбаясь, подхватила я приятную для себя тему, — у большинства семейных пар первенец — мальчик. Но с каждой последующей беременностью родить маленького мужчину становится все труднее. Чем старше родители, тем меньше у них шансов увидеть своего ребенка мальчиком. И часто мужья злятся, желая иметь много наследников и не понимают, что пол ребенка зависит только от них.
— И почему же это — от них? — удивился Люк, слушавший меня с открытым ртом.
— Девочка или мальчик родятся — зависит только от мужчины. Я нарисую — хочешь? Смотри — вот это женская матка, а в ней — самое начало жизни… — чертила я палочкой схему оплодотворения и объясняла тонкости, — хвостатики, которые мальчики… они более шустрые и подвижные, но не такие живучие, а вот хвостатики-девочки сильнее и терпеливее — они могут ждать своего «звездного часа» внутри матки несколько суток. Поэтому мальчики, как правило, зачинаются на пике женской готовности — они всегда успевают первыми… Если захочешь, чтобы у тебя родился сын, нужно заниматься любовью во время овуляции — в середине цикла, а если дочка — сразу после «красных» женских дней.
— Это точно — всегда так? — тихо поинтересовался Дешам.
— Ох, не всегда, — призналась я, прикидывая в уме и свои шансы заодно: — Но по большей части… Точного рецепта не было и нет, потому что точный срок овуляции даже… в общем — не так просто вычислить. Люк, ты не слишком устал? Сыграй, пожалуйста… вечер чудный такой.
— А что сыграть, мадам? — с готовностью вытащил тот свирель откуда-то из-за пазухи.
— Детскую… колыбельную, то есть, — исправилась я.
Потом уже я развлекала наше маленькое общество — тихонько пела «Палому», а потом и «Ланфрен-ланфра»… будто нужда какая-то была сделать этот вечер как можно приятнее для всех его участников. Будто предчувствие…
Но осложнений не случилось. Чудом, не иначе… Слегка поднялась температура, которая могла быть реакцией на вмешательство, и я сразу подключила пенициллин — слабенький водный раствор, которым каждые полчаса смачивала язык пациента. В наше время это не значило бы ровным счетом ничего, но здесь запросто могло оказаться решающим.
А через неделю полк передислоцировался на зимние квартиры в казармы цитадели Вобана. Мы выезжали в последнюю очередь и была возможность посмотреть, как маршируют мимо здоровенные гренадеры, гарцуют на конях офицеры, несут личное оружие на плечах фузилеры… мушкетеры, то есть. Чистые, нарядные, в белых штанах… бред какой-то. Всплывали перед глазами кадры «Войны и мира» и вдруг так…тяжело как-то защемило сердце. Не дай мне Господь когда-нибудь на своей шкуре узнать, что такое сортировка, как бывает в медицине катастроф или уже при ковиде.
Сволочи какие и бестолочи… Какие же идиоты — тоскливо думала я, глядя на солдат, среди которых мелькали знакомые уже лица. Гнать людей на убой, поставив огромный белый крест на груди в виде ремней… чтобы противник не промазал не дай Бог по мишени? А плотно сомкнутый строй для того же? Ну бред же! И где тут ум?
Проезжая по знакомым уже улочкам Безансона, порядком оживившимся, когда по ним двигался полк, я решалась на разговор с Дешамом. До бала, на который я возлагала такие большие надежды, оставалась еще неделя. Время летело быстро и так же быстро и неумолимо я опускалась с небес на землю.