"Фантастика 2023-116". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
Я застыл перед князем, в горле мгновенно пересохло. И сказать в ответ ничего не удалось – ибо он прав, во всем прав.
Ростислав продолжил, криво усмехнувшись:
– Но в ее глазах ты герой, а я лишь жалкий предатель-изменник, нашедший утешение в постели с касожской красавицей… Осуждаешь меня, урманин?
Вопрос князя застал меня врасплох – и потому я ответил быстрее, чем успел подумать:
– Измена обесценивает таинство венчания, лишает семью Божьего благословения. Я не знаю, что еще сказать…
Ростислав кивнул:
– Все верно. Осуждаешь… Да я и сам себя за это кляну! – неожиданно громко воскликнул князь, рубанув рукой по воздуху, словно мечом.
Я едва удержался, чтобы не отшатнуться.
– Я сам себя за это кляну… Но не мог я взять с собой детей и беременную Ланку,
– Вот, значит, как…
М-да, схема вполне стандартная для Средневековья. Князь был прав, не взяв с собой Ланку, – те же касоги могли бы и травануть ее чем-то убойным, а детям чуть позже устроить «несчастные» случаи… Например, как Дмитрию Иоанновичу, сыну Грозного.
В гриднице на десяток секунд повисла неудобная, тягостная тишина, которую я прервал вопросом:
– А что Даур? Он был волен топить и грабить всех, кого захочет?
Ростислав лишь отмахнулся:
– Морских разбойников среди касогов – каждый третий. Остановить их можно лишь большой кровью, и, как сам понимаешь, пролить я ее не мог. Кроме того, русских купцов он не трогал – тех, кто регулярно заходит в порт. Ну а греков там, армян, тех же хазар – бывало, бывало…
– Мы на хазар не шибко были похожи.
Ростислав резонно заметил:
– В тумане не шибко разберешь, кто перед тобой, а с началом атаки уже не все ли равно, на кого напали? Тем более я слышал, что вы первыми обстреляли их ладью и подожгли! Впрочем, что случилось, то случилось.
Неожиданно князь с вызовом посмотрел мне в глаза:
– Скажи, я показался тебе несправедливым? Неблагодарным?
– Нет…
– Не лги! Не могло тебе показаться иначе, а я после всего случившегося считаю тебя честным человеком… Знай же, Тагир поднимет большую рать, тысяч шесть воинов, и в этот раз уже никто не согласится решить исход боя судебным поединком. – Сделав короткую паузу, Ростислав продолжил: – Несправедливый правитель отправил бы Тагиру твою голову, но… Я отпускаю тебя. Возьмешь с собой сотню дружинников, вернешься на Русь вместе с Ланкой и детьми. Изяслав поймет, он простит и даст им… Что-нибудь да даст, родная ведь кровь!
Последние слова были произнесены с гневом. Дождавшись, пока Ростислав успокоится, я осторожно заметил:
– А правитель решил принести себя в жертву? Но сколько у вас людей?
– Да как ты смеешь?! – Князь зло посмотрел на меня, но, выдохнув, продолжил более спокойно: – В поле смогу выставить едва ли две тысячи человек. Из них моя дружина – две сотни конных гридей, да и то если тебе никого не дам. Еще сотня всадников наберется из числа местных воев, да сотня торков прибилась к нам, удирая от половцев, им деваться некуда. Но эти без броней, легкие всадники с луками… Остальные пешцы. Лучников хороших наберется едва ли две сотни, сотни три варягов наймем в Корсуни, Корчеве да Суроже. Оставшиеся – местное ополчение.
– А что касоги?
– А у касогов, – князь горько усмехнулся, – до тысячи конных гридей, в бронях да с копьями, два тысячи легких всадников-лучников да три тысячи пешцев. Начнут засыпать стрелами, потом ударят тяжелой конницей по любому крылу. Какое-то время продержимся, но у Тагира гридей втрое больше, сомнут… А как рухнет мой стяг, так побегут ополченцы. И все – легким всадникам только пешцев догонять да рубить…
– Отсидеться в крепости?
Князь досадливо скривился:
– А запасы? Дружина Святослава смела все, пока была на постое, новых еще никто не делал – до урожая сколько времени? Долго мы не протянем, а как ослабнем, так Тагир на штурм и пойдет. Тем более шесть тысяч воинов у него будет только через месяц, а через два – так все десять! Нам же на помощь никто не придет… Да если бы люди не знали, что касоги в городе творить начнут, взяв его с боя, – никто бы и в поле не вышел! Но знают, помнят еще, как они за Редедю мстили [83] … Но даже если бы я бежал, все равно Тагир город на разграбление отдаст! Так что погибну князем, с людьми своими, а там уж Господь рассудит, каким я был человеком и сколь страшны мои грехи…
83
Есть свидетельства о том, что через несколько лет после гибели богатыря Редеди в бою с князем Мстиславом касоги решили отомстить и, собрав большое войско, двинулись на Тмутаракань. Видимо, как раз в те годы, когда сам Мстислав с дружиной отправился бороться за киевский престол. Тогда же княжество пало, в 1023–1029 гг. оно принадлежало касогам.
Ростислав закончил свою горькую речь, твердо уверенный в том, как поступит. Но его самопожертвование не входило в мои планы.
– Княже, дозволь слово молвить!
Дождавшись утвердительного и, как мне показалось, заинтересованного кивка, я продолжил:
– Если отдадите мне молодых ополченцев сотни четыре, да лучников, да определите время их подготовить… Да оружейники сделают, что я скажу, то верю – выстоим мы против рати касожской, разобьем ворога!
Ростислав удивленно вскинул брови, после пытливо сощурился, словно пытаясь разглядеть что-то на моем лице… И лишь полминуты спустя заговорил:
– Рисковая ты голова, Андрей Урманин, ох рисковая! Я принимаю твой дар.
Наверное, мое лицо несколько вытянулось в недоумении, потому что князь продолжил:
– Меч, что ты привез мне из Новгорода. На самом деле свой клинок я подарил Тагиру в знак благодарности за оказанную помощь. И ныне касоги считают харалуг колдовской сталью… – Ростислав невесело усмехнулся. – Я не мог не отблагодарить тебя за привезенную семью, поэтому еще тогда, на пристани, и вернул меч. Но раз уж мы будем вместе биться и я доверю тебе столько людей… Ну, так где теперь мой меч-то?!
И вот определенный князем срок подходит к концу, а моя фаланга только-только научилась не ломать при движении строй да худо-бедно копья разом вперед выбрасывать, в едином уколе… Зато теперь я не абы кто, а цельный воевода с личным стягом – скрещенные золотые мечи на красном фоне! Пусть и жалко клинка, с которым я успел сродниться.
А стягу моему отведена большая роль в грядущей битве…
Глава 4
Август 1065 г. от Рождества Христова
Предгорья Кавказа
Большая хищная птица парила высоко в небе. Это был огромный ворон, многое повидавший на своем веку – в том числе и гибель глупых людей, убивающих друг друга. Презренные существа, неспособные летать – может, именно поэтому в них столько злобы, поэтому они стремятся забрать жизнь друг друга?
Но зрелища, подобного тому, что с высоты полета открылось сегодня ворону, он, пожалуй, еще ни разу не видел. Никогда еще такая масса людей не собиралась в одном месте, чтобы убивать. Откуда он знал, что они станут убивать? О, ворон это чувствовал, как чувствовал и то, что многие люди сегодня умрут. И тогда еды хватит на всех – и птицы, пресытившись мясом, будут выклевывать мертвым лишь глаза…