"Фантастика 2023-117". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
— Хочется верить, что да, — ответил я, глядя ей в лицо.
Ну вот опять она покраснела. Как-то жарковато сегодня на острове.
Мы подошли к двери, и я постучал.
— Входите-входите! — послышался за дверью радостный голос.
Я взялся за дверную ручку, потянул её и нам в лицо ударил запах свежей выпечки.
— М-м-м… Как вкусно пахнет… — с наслаждением проговорила Урсула.
Как раз в этот момент в коридоре с низеньким потолком показалась моя матушка и, увидев нас, расплылась в улыбке:
— Нравится, доченька? Рада слышать. Проходите к столу. Поедим, пока горячее.
Урсула смутилась.
Я представил женщин друг другу, и мы проследовали на кухню. Плюшки, что напекла мама, в самом деле были превосходные.
Ели мы молча, матушка, правда, поглядывала на Урсулу каким-то хитрым взглядом, а Урсула держала спину прямо, чуть опустив веки. Вряд ли будущего вождя племени обучали подобным манерам — видимо, нахваталась за год жизни среди цивилов и теперь пытается вести себя «по-цивильи».
— Доченька, расслабься, — усмехнулась мама. — Будь собой. Леон… Мне всё рассказал.
— Тайон, — бросила Урсула, с вызовом и расправила плечи. — Его зовут Тайон.
— Сейчас — да, — не стала спорить мама. — Но ты ведь не станешь заставлять старушку называть сына другим именем?
Мама тоже отлично умела смотреть на других с вызовом во взгляде.
Проклятье! Всё так мило начиналось, а сейчас того и гляди искры начнут сталкиваться в воздухе.
Не хотелось бы такого исхода.
Наша старая холупка не выдержит.
Урсула улыбнулась краешком губ и медленно кивнула.
— Конечно, нет, матушка, — проговорила она со странной интонацией.
— Матушка? — переспросила мама.
— Ну а как мне иначе обращаться к той, кто зовёт меня «доченькой»?
Мама прищурилась, продолжая давить на неё взглядом. Но Урсула не отводила глаза.
— Хах! — громко усмехнулась мама. — Ты мне нравишься, доченька! Не покажешь матушке свой истинный облик?
Урсула посмотрела на меня с лёгким удивлением. На самом деле я уже успел ей рассказать, что имел очень откровенный разговор с матушкой. И извинился за то, что поделился общей тайной с матерью. Тогда, когда я говорил с мамой, чувства взяли верх над осторожностью…
Урсула меня поняла и не стала злиться, лишь трижды уточнила «точно ли мадам Джонсон сохранит тайну в тайне?» Один раз она даже добавила: «или поступит, как ты»?
Но в конце концов, все точки над «ё» были расставлены. А я даже себя поймал на мысли, что было бы любопытно заглянуть в голову Урсуле, чтобы понять, как именно она воспринимает мою мать. Ведь для Урсулы я именно Тайон. Но Тайон, который получил все воспоминания и чувства Леона Джонсона.
Вероятно, для себя Урсула просто определила, что у меня два отца и две матери. Кровные и духовные — Тереза Джонсон да Александр Лаграндж.
Вернувшись из своих размышлений в бедную комнату, я улыбнулся девушке и медленно кивнул.
Её облик менялся плавно и красиво. И вот когда рядом со мной на стареньком диванчике сидела высокая, стройная алти с роскошными золотыми локонами и оранжевыми глазами, мама ахнула и приложила ладони к щекам:
— Вы так хорошо смотритесь вместе!
Обратная трансформация произошла мгновенно, и вот уже Улла вновь в облике Урсулы медленно пьёт чай, а мама глядит на нас и хихикает.
Я встал. Женщины удивлённо уставились на меня.
— Ладно, поехали уже.
Мама тоже резко поднялась на ноги и напряглась. Затем решительно посмотрела на меня.
— Спрошу, последний раз… Ты уверен?
Я тяжело вздохнул и покачал головой:
— К чему теперь-то спрашивать? Я уже выкупил и отремонтировал наш старый особняк.
— И всё же будет странно, если в доме Теодора Лагранджа будет жить Тереза Джонсон, — пробормотала мама.
— Ты вроде была не против?
— Я не против, но…
— Что люди скажут?
— Да, — сокрушённо вздохнула она.
Я снова усмехнулся и сказал:
— С каких пор тебя, мать Хозяина Морей, заинтересовали такие мелочи?
Она вскинула голову. Горделиво улыбнувшись, матушка произнесла:
— И в самом деле! Чего это я! Леон, доченька, поехали в наш новый дом!
Глава 15
Лудестию провожали в плавание громко и весело, всем городом. Жители Торвиля наперебой желали нам удачного похода, воспевали наши подвиги, кидали в корабль цветы.
Просто махали руками и улыбались.
Приятно как в старые добрые времена. А в первых рядах на пристани стояли наши родные — мама, дель Ромберг-старшая, Александр Лаграндж, де Липшеки…
— Мы прям герои! — глядя на всё это великолепие проговорил Гарри Разноус.
— А как иначе, — хохотнул Берг. — Посмотри на всю эту эскадру, — он указал на корабли, стоящие в заливе. — Горожане сейчас себя чувствуют в безопасности! А это очень, знаешь ли, способствует хорошему настроению. А сколько мы денег пожертвовали? А сколько пива бесплатно наливали?
— Ну пиво-то да… — покивал один из матросов.
— Балбесы вы, — добродушно усмехнулся Кевин Рассел. — Не в деньгах дело, не в кораблях, и даже не в пиве. Дело в Лудестии и её капитане. Которые, считай, на глазах у всего острова совершили выдающийся подвиг. Как в старые добрые времена… Жители Торвиля благоволят Лудестии и ее капитану. Как, впрочем, жители многих городов в разных морях.
Мы отошли от Буна. Погодка была отличная, я стоял за штурвалом. Рядом со мной на стуле сидела Урсула. Она в очередной раз пыталась прочесть письмо на неведомом нам языке. То самое, что я нашёл в судовом журнале Барта Робертса. Причём ни от кого письмо, ни кому его нужно передать, в журнале не значилось. Эти сведения, вероятно, оказались настолько ценными, что Робертсу запретили предавать их бумаге.