"Фантастика 2023-128". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
– А ты думаешь, Саем, это просто так ее взяли именно в тот день, когда она должна была приступить к обязанностям лейб-сестры милосердия при Ремидии?
– Хорошо, – не стал спорить со мной генерал. – Твоему сыну так будет лучше.
– Есть что-нибудь на свете, Саем, чего ты не знаешь? – Мне почему-то стало неприятно, что тайна моего отцовства младшего Тортфорта вдруг оказалась так широко известна.
Молас подождал, пока крестьяне, осыпавшие свежую могилу зерном, отойдут подальше, и ответил:
– Слуги, Савва. Слуги знают все про своих хозяев. Хороших слуг надо ценить, тогда они будут преданными. Но я не об этом… Савва, душевно тебя прошу, не расстреливай никого
– Хорошо. Расстреливать не буду, – пообещал я и сделал из его фляжки еще один глоток коньяка, самовольно взяв ее из генеральской ладони.
– И не вешай, – добавил генерал.
Голые ветви окрестных деревьев в парке быстро облепили красногрудые птицы величиной с кулак. Они хором печально щелкали клювами реквием, терпеливо ожидая, когда мы им оставим поминальную тризну на могильном холме.
– Домой хочу… – вырвалось у меня при взгляде на заснеженный парк. – В предгорья. Чтоб зелень в глаза.
– Хорошо тебе, Савва, – вздохнул генерал. – У тебя дом хоть есть. Есть куда возвращаться. А не как я… перекати-поле.
– А семья? – спросил я.
– Семья у меня давно приучена по сигналу трубы скатывать ковры и паковать самовар. Жена даже не спрашивает, куда мы двинемся в очередной раз. Куда иголка, туда и нитка. Повезло мне с женой.
Генерал протянул мне флягу, но я молчаливо отказался, и он, закрутив крышку, засунул ее в карман шинели.
Красное зимнее солнце опустилось к кромке дальнего леса за рекой, окрасив поля мимолетным бледным багрянцем.
– Пойдем, Савва, а то и охрана наша замерзла, и голодных птиц не след томить с тризной. Ишь как клювами-то стучат… – восхитился генерал пернатыми.
Он вынул из своего кармана маленький мешочек и рассыпал из него зерно ровненько по могильному холмику. Встряхнул пустой кисет и засунул его обратно в карман.
– Погоди. – Я вспомнил, что и у меня в кармане шинели лежит такой же кисет с зернами, который мне дал староста деревни непосредственно перед похоронами. – Я только отдам ей последний долг по вашему обычаю.
Развязал шнурки замшевого мешочка и ровной струйкой высыпал на могильный холмик крупные зерна неведомого мне злака, которые немедленно слились на нем с такими же ранее рассыпанными. И постоял, склонив обнаженную голову, держа пустой кисет в опущенной руке.
– Пошли, – потянул меня Молас за рукав. – Нам еще архив этого тайного общества в городе изымать.
– А подождать это не может?
– Нет, – ответил мне Саем, как отрезал. – Хорошая операция обязана решать сразу несколько задач, иначе это плохая операция, даже если и закончилась удачно. Всё. Пошли. Мы и так уже в режиме ошпаренной кошки.
Уходя, я оглянулся. Черный могильный холмик, так резко контрастирующий на фоне заснеженного парка, уже облепили голодные красные птицы.
У каждого народа своя тризна. Я тоже, вернувшись домой, выпью по русскому обычаю три рюмки за помин души красивой женщины Илгэ, которой не повезло выйти замуж.
А еще больше не повезло встретить меня на своем пути.
8
В городском доме Тортфортов мы с Моласом аккуратно слили вино из большой бочки с двойным дном по десятилитровым бочонкам и отправили эту заполненную тару по военным госпиталям в качестве благотворительности от имени графини Илгэ Зинзельфорт. А то черт его знает, какой хитрости тут могли быть запоры. И как оказалось, соломки подстелили не зря – полезли бы сразу, получили бы архив, залитый темно-красным, почти черным вином с великолепными красящими свойствами.
Бочонки для благотворительной акции скупали мои штурмовики в разных местах города и свозили их к нам в графскую усадьбу всю вторую половину дня. Бочка оказалась очень большая. Девяносто гектолитров как-никак. Для наглядности – это будет сорок пять стандартных двухсотлитровых металлических бочек. А разливные бочонки нам натаскали в основном по десять литров, редко по двадцать.
Помогали же нам с разливом непосредственно в подвале только наши денщики. Дело-то не просто секретное, а суперпупертайное. На земле бы сказали «масонская конспирология»… А денщикам мы доверяли, проверенные люди. Но вот остальные… Чего они не знают, то их не волнует.
Долго провозились с разливом, но в итоге получили солидный приз – полные списки основного тайного общества в империи при всем их как бы разнообразии. Просто организовано все было, как тривиальный коммерческий холдинг, в котором владельца контрольного пакета знал лишь очень ограниченный круг руководства филиалами и руководил подчиненными структурами полноправный адепт материнской компании. А от головной конторы ниточки тянулись еще дальше – на Соленые острова.
Молас, правда, засомневался, что списки полные, но уж больно много в них было народу – тысячи человек. Практически все из аристократии. Причем не только в самой коренной империи, но и в электоральных королевствах-герцогствах. Но, несмотря на сомнения, генерал-адъютант императора имел вид довольного кота, облопавшегося на халяву сметаны.
Архив выглядел роскошно и предназначен был для более торжественного хранения. Однако, вероятно, война заставила хозяев затаиться. Единственное, чего я не понимал, так это почему выбрали в хранители столь важных бумаг столь ничтожную личность, как барон Тортфорт? Азартного игрока, спустившего два состояния в довольно-таки короткое время. А может, именно из-за этого и выбрали? Кто на такого подумает?
Списки подпольщики вели в пергаментных книгах, переплетенных в бархат разного цвета. Каждый цвет обозначал группу рангов в иерархии тайного общества, устроенного по принципу пирамиды. И таких книг было больше двух десятков. В них учитывались адепты высоких градусов. Книги попроще, на хорошей бумаге и в кожаных переплетах, велись для низовых структур. Кроме этих книг вынули из бочки еще тубусы из толстой кожи, в которых хранились какие-то документы (мы на ходу не стали их разбирать) и простые канцелярские укладки с документами на недвижимость, которая формально принадлежала членам тайного общества, а на деле использовалась для нужд самого общества. Ведомости взимания членских взносов и выдачи пенсий. И главное – архив внутренней бухгалтерии до начала прошлого года, включая суммы, выделенные на коррупцию имперских чиновников. Самым ценным в бухгалтерских книгах было упоминание о тематических денежных вливаниях с Соленых островов и персоналиях островитян, ведущих дело с их тайными адептами в империи. (Вот нисколечко не удивлюсь, если среди них вскоре начнется эпидемия отравления мозга солями свинца.)
– Вот теперь можно последовать и твоему совету, – довольно усмехнулся Молас, раскуривая трубку.
– Какому? – устало переспросил я, ибо много уже каких советов ему надавал. Все не упомнишь.
– Запретить все тайные общества в стране. Теперь тайным адептам не спрятаться от карающего меча империи. Извини, все эти бумаги я забираю. Тебе они без надобности.
– Как это без надобности? – округлил я глаза. – Я должен знать, кто у нас такой борзый в Реции. И отсечь их от денежных потоков. И вообще от принятия решений.