"Фантастика 2023-128". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
«Пионерки» отслушали все в пол-уха, лениво дергаясь только на свои имена, и дальше все по новой: бу-бу-бу. Перешептываются, как школьницы на неинтересном уроке.
Ладно, думаю, аудиторию берут не нудными лекциями, а берущими за душу аргументами. Вот такой я каламбурщик. Прикинул к носу, а потом явил свой аспект и поднял атрибут.
— На повестке дня нашего пионерского сбора половой вопрос.
Тут все встрепенулись и даже бубнить перестали.
Ага… Уже интересно? Ну так внимайте.
— Выносится на обсуждение
Сделал паузу.
Слушают уже внимательно. Что же хотели? Классика жанра!
— Итак, дорогие мои, — это уже персонально к Кончиц с Урыльник обращаюсь, — что вы можете доложить родному коллективу о своем проступке? И заодно объяснить, как вы дошли до жизни такой?
Наступила тишина. Тихая такая тишина.
Виновницы торжества глазки в стол попрятали и сидят, как мыши под веником. Будто и не к ним обращаются.
Ну, пошло-поехало, как у Галича: «а как вызвали меня, то сник до робости, и из зала мне кричат: давай подробности!» Не меняется народ от смены политических режимов и изменения экономического уклада. Тем более от простой перемены планеты.
— Ну что молчите? — надавил слегка голосом. — Расскажите всем про вчерашнее. Интересно же народу, зачем его полиция весь вечер вчера трясла и на уши ставила.
— А че рассказывать-то? — ушла в несознанку Урыльник, пряча глаза уже под стол.
Ну прям гимназистка, которая случайно в школьном туалете разбила унитаз, на ковре в кабинете завуча.
Я посмотрел в глаза Ингеборге.
Та ответила понимающим мне взглядом. Вздохнула и попросила:
— А ты с самого начала давай. С того момента, как вы вчера отсюда ушли.
— Да ничего такого и не было. Шли и шли. По сторонам глазели. Потом к нам эти, из крутой тачки пристали. Кататься звали. В ресторан на берегу моря…
Я в это время в упор смотрел на Катю. И напряженно думал: сдаст она хохлушек или не сдаст?
Та поначалу прятала от меня глаза, но потом подняла их и посмотрела с каким-то неясным вызовом.
А я ей взял и подмигнул задорно.
Господи, как мало надо человеку для счастья. Вся аж просияла, как восходящее солнышко, что майским утром разгоняет утренний туман от речки над заливным лугом.
Я искренне улыбнулся в ответ.
Как это приятно — делать человека счастливым, хотя бы на пару секунд.
— А когда мы отказались, то они нас похватали и в машину затолкали, — добавила Оксана.
— Потом привезли в какой-то подвал, отобрали деньги, документы и избили, — заплакала Ярина, утирая глаза рукой, попутно счищая ею тональный крем с синяка. — Ничего не объяснили и сразу бить. По лицу-у-у…
— А что они от вас хотели? — спросила Бисянка.
— А мы знаем? Мы по-ихнему ни бельмеса, — оправдывалась Оксана. — Спросят криком, гыг-гыр-гыр, потом еще что-то крикнут, и по морде кулаком. А за что?! — Она перешла на повышенные визгливые тона. — Потом в подвале сидели, запертые, без сортира. С парашным ведром вонючим. Долго. Потом военные пришли и освободили нас. Вот и все.
— Еще вояки переписали нас, вместе со всеми девчатами, кого оттуда вынули, — добавила Урыльник. — Сказали, что новые айдишки нам выдадут, взамен утраченных. А мы им новые фамилии сказали. Здесь же это можно.
— И как вас теперь называть? — спросила Буля тоном уполномоченного КГБ по району.
— Я теперь Ярина Бандера, а она, — кивнула Урыльник на Кончиц, — Окса фон Штирлиц.
Я, конечно, понимаю, что пять минут здорового смеха заменяют килограмм морковки, но в таких количествах каротель могут потреблять только кролики. Чуть со стула не грохнулся. И был бы тогда, как любит говорить Ругин, «пацталом».
А негр за стойкой, наверное, думает, что мы тут анекдотами друг друга развлекаем. У нас, у русских, жизнь круче любого анекдота.
— А они что? Вам так и не сказали, за что бьют? — спросила Сажи, когда все отсмеялись. — Это же беспредел какой-то.
— Беспредел и есть, — Ярина уже выла, подвсхлипывая, — самый натуральный. А с виду — приличные пацаны. Одеты хорошо. Тачка дорогая. На морду — симпатичные.
— Хочешь сказать, не рыночный вариант, — усмехнулась Альфия.
— Не-а, — сморкнулась Ярина в бумажную салфетку, — совсем не с рынка перцы. Больше на мажоров смахивают. Золотом обвешаны. Гайки [374] на пальцах в два ряда.
374
Золотые перстни (сленг).
— Значит, понравились мальчики? — вставил я свои три копейки.
— Жора, ты издеваешься? — возмутилась Оксана. — Как могут понравиться те, кто тебя бьет?
— А до того? — спросила Роза ласково и участливо.
— До чего «до того»? — переспросила Оксана.
— До того, как били? Когда вас кататься звали? — пояснила Шицгал полет своей мысли.
— Да так… Вполне себе приличный клиент, — проговорилась Кончиц.
— Картина Репина «Приплыли», — констатировал я. — Так вы, значит, вчера на промысел двинули?
— Жора, за кого ты нас принимаешь, — возмутилась Урыльник, которая теперь, как выяснилось, уже Бандера.
Ответом ей был звонкий хохот всего девичьего коллектива.
— Ну приколистка, — держалась за живот Анфиса. — К Задорнову ходить не надо.
— Слышь, мать, а ты когда операцию по гименопластике успела сделать? — смеялась Галина.
— Какую операцию? — не поняла Ярина.
— Да по восстановлению девственности, — не унималась Антоненкова.
— При чем тут это? — откровенно не поняла Ярина, что от нее хотят.