"Фантастика 2023-129". Компиляция. Книши 1-20
Шрифт:
К сожалению, для этих них Алексей не спал, а лишь имитировал сон. К тому же с закрытыми глазами и думалось легче, что, собственно, он сейчас и делал. «Итак, что мы имеем в активе… Я жив, хотя и нахожусь не в своем теле. Зовут меня, как и раньше, Алексей. Возраст где-то от пятнадцати до семнадцати лет, не больше. Я слышал, как кто-то из моих родителей упомянул какую-то имперскую гимназию. Это во-первых. Во-вторых, здесь нет никакой войны с пришельцами. Ни слова про них не было сказано. Хотя какие-то странные разборки в наличии. Надо про это все разузнать, чтобы снова не оказаться в центре очередного замеса… Есть и третье, которое весьма и весьма замечательное. Тут есть магия! Я точно не ослышался. Говорили про какие-то родовые боярские заклятья, которыми меня и приложило. Тут громадный вопрос. Это магия, как в сказках про ведьм, или что-то другое? Может здесь общество достигло особых успехов в изучении психоэнергетических способностей человека, который напоминают собой проявления магии? Помниться один мыслитель сказал, что сверхразвитые технологии для обычных людей могут выглядеть магией. Разве не так?! Рассказывали, что в одной из флотских лабораторий достигли неплохих результатов в изучении пиротехнических способностей человека. Знакомец один даже показывал ему пару странных упражнений…».
Долго с закрытыми глазами размышлять не получилось. Подростковый организм с силой потянуло спать. Алексей еще пытался связать одну мысль с другой, но они разбегались по разным сторонам, оставляя вместо себя пустоту. «Как же я тут оказался? Почему… А вдруг можно вернуться обратно… Отец».
Все. Словно в голове выключили свет.
Я попал. И что теперь?
Поместье Бельских.
Лизавета или Лиза-милочка, как называла горничную госпожа Бельская, шла по коридору первого этажа и напевала что-то незатейливое. Шаг упругий, легкий. Не идет, а летит. Молодость, что тут еще сказать. Кровь играет, стоять на месте спокойно не дает. Вот и сейчас, девица у ростового зеркала остановилась, оценивающим взглядом окинула его и, вдруг, ни с того ни с сего прыснула от смеха. Подмигнула своему отражению и…
До нее донеслись какие-то странные звуки. Лизавета замерла и начала растерянно оглядываться по сторонам. Непонятный звук повторился, вызвав еще большее недоумение.
— Хм… Что это такое? — она подошла к лестнице, ведущей в полуподвал. — Никого же нет…
Очень странным и даже тревожным ей все это казалось. Ведь супруги Бельские уехали еще утром. Садовник, дядько Мирон, приболел и отлеживался дома. Молодой господин никогда в такую рань из постели не вылезал. Дрых, должно быть, без задних ног.
Снова застучало. За дверью, что вела в давно уже заброшенный спортзал, точно кто-то был. Слышалось то тяжелое дыхание, то резкие хлёсткие удары, то прыжки.
Она взялась за дверную ручку и застыла. Сердце девушки было готово выпрыгнуть из груди. Наконец, глубоко вздохнув, она толкнула дверь.
— Ой! Вы?! — удивленно вскрикнула она.
Открывшаяся ей картина была просто невозможной. В пыльном спортзале, в который уже лет семь или восемь никто из Бельских и носа не казал, с животным ожесточением месил кожаную грушу молодой господин. Худенький юноша, еще недавно пластом лежавший под медицинской капельницей, раз за разом колотил по раскачивавшемуся мешку.
Господи, а что одето на нем было? Лизавета аж глаза вытаращила. На потной фигуре Алексея были лишь черные трусы. Покраснев до самых корней волос, она тут же юркнула за дверь и припустила в сторону кухни. Нечего было глазеть на полураздетого молодого господина. Еще не хватало за это получить взбучку от хозяйки, с беспокойством подумала горничная. Правда, мелькнула у нее озорная мыслишка, можно было бы немного и постоять. Больно уж завораживающее зрелище было. Молодой господин двигался, как дикий зверь. То наскакивал на грушу и резко бил по ней, то, наоборот, отпрыгивал от нее и низко пригибался. Замирал на мгновение и сразу же взрывался градом ударов по видимому только ему противнику. Это напоминало ей необычный зажигательный танец или смертоносный бой, где один партнер сражался с другим. Интересно, что это такое все было? Откуда, вообще, такое пришло молодому хозяину в голову? Ведь раньше ничего подобного даже близко не было.
И задержись она немного у двери, могла бы услышать ответы на некоторые свои вопросы. Правда, ответы могли бы ей показаться весьма странными, как и все произошедшее только что. Однако, Лизавета стремглав умчалась и ничего не узнала…
— Раз! С драки сбежал, как последняя баба! Два! Занесло непонятно куда! Три! Попал в теле самого последнего доходяги! — с каждым счетом бывший пилот звездного штурмовика, а сейчас отпрыск какого-то захудалого дворянского рода, вколачивал свои кулаки в середину груши. — Четыре! Ни хрена не знаю об этом чертовом месте!
Из треснувшей кожи на костяшках кулаков сочилась кровь. Ноздри с громким шумом втягивали воздух. Грудь ходила ходуном. От усталости тряслись ноги и руки. Кажется, ударь еще пару раз хуком и замертво свалишься на пол. Бывший хозяин этого тела, похоже, не столько пренебрегал физкультурой, сколько бегал от нее, как черт от ладана.
— Б…ь, доходяга… Чуть с грушей поработал и едва душу Богу не отдал…, - задыхаясь, бормотал Алексей. — Поди ничего тяжелее ложки и не поднимал… Я… тебе, твою мать,… физуху-то подтяну… Будешь у меня, как огурчик… Зеленый, мать твою, и в пупырышках. Черт, тяжело-то как… Сдохну сейчас, походу… Кхе, кхе, кхе…
С этими словами парнишка свалился на пол и, прислонившись спиной к стене, бездумно уставился в потолок. Напряжение последних дней вроде понемногу начало отпускать. Душившие его эмоции, от которых хотелось выть и лезть на стенку, на какое-то время смыло усталостью. В голове поселилась приятная пустота. Только надолго ли?
А в первые часы и дни, когда он только очнулся в новом теле, все было совсем плохо. Воспоминания о заживо сгоравших в отсеках товарищах, дикие крики пилотов-камикадзе, едва с ума его не сводили. Алексей рычал от бессилия и внутренней боли, грыз ладонь, чтобы не орать со всей дури. Мысль о предательстве пожирала его изнутри. Я бросил всех, метрономом стучало у него в голове. Все курсанты-пилоты его потока — …Элька, курносая девчонка со смешными ямочками на щеках, Крис, фанатик всего стреляющего и взрывающегося, вечно прикалывавшийся над всеми Арчи, и остальные — сгорели в мясорубке последней битвы с чужими, а он оказался здесь, в безопасности, сытости и спокойствии. Это даже хуже, чем предательство, которое хоть чем-то оправдать можно. А он?! Получается, спрятался за батину спину с большими звездами на погонах. Так ведь? Смирился, согласился с ним. И что с того, что отец заблокировал управление штурмовиком?! Он ведь даже не попытался ничего сделать! Выходит, за жизнь свою испугался. Струсил. Поджилки затряслись, руки ватными стали и пот пробил…
Так Алексей себя накручивал, едва понял, где оказался, и вспомнил, что случилось с его родным миром. Вообще, было странно, что он вены себе не вскрыл после пробуждения в постели? Его явно посещала такая мыслишка. Чиркнул куском металл по запястью и прощай грызущая его изнутри боль, и здравствуй небытие. К счастью, ничего подходящего из острого и режущего под рукой не оказалось.
— Что же теперь делать? — пробурчал парень вслух вопрос, когда чуть отдышался. — Обосноваться здесь и жить, как ни в чем ни бывало? Сытно есть, сладко пить и досыта спать? Еще с какой-нибудь девахой закрутить? Ведь все равно старой жизни больше нет. Нет больше моего мира. Нет отца, товарищей… Даже маминой могилы нет. Я только есть.
Зверско вдруг захотелось дать себе по роже. Со всей силы, со всего размаху, чтобы искры из глаз полетели и слюни с зубами в разные стороны. Кулаки сжались с такой силой, что раздался хруст костяшек. Он едва ли не физически ощутил, как наносит удар. Один, второй, третий. Прямо в лицо, нос в всмятку, губы в кровь. Так живо представил, что ощутил во рту вкус крови.
— А что это я сопли пустил? — вдруг Алексей вскинул голову. — Может еще в слезы ударится?
Это частое обращение к самому себе, диалог с самим собой, не были признаком развившейся шизофрении, как могло бы показаться стороннему наблюдателю. С помощью такого психологического приема их, курсантов ускоренного выпуска одного из летных училищ, учили справляться с многочисленными фобиями пилотов-новичков. Когда надо собственный голос успокаивает, когда надо бодрит, учили их наставники-психологи. Поэтому он часто говорил с самим собой. Правда, помогало. Особенно во время тихой охоты на одиночные разведчики чужих, когда приходилось неделями в открытом космосе висеть возле какого-нибудь астероида или разгромленной колонии и ждать врага. Тогда уж он от души разговаривал…