"Фантастика 2023-138". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Волков тяжело дышал, то ли от бега, то ли от того, что я шептала ему на ухо…
— Молодец, Гелюшка, — повернул лицо, поймал губами мой рот.
Ах, как же великолепно, когда хвалят. Но, даже зажмурившись, не получалось представить подле себя другого хвалителя, поэтому я мягко отстранилась.
— Полноте, ваше высокоблагородие, приберегите пыл для невесты настоящей.
— Ты-то себя бережешь.
— Не в том дело, просто голова моя так устроена, что лишь одну мысль вмещает. Сейчас только о преступлении думать могу.
«Перфектно, Попович! Не в том дело. Конечно, нисколечко. Ты же авансы натурально раздаешь! Не стыдно, кокетка приказная? Размякла от мужской ласки? Страстного кавалера с крючка не желаешь упустить? Коллекцию собираешь?»
— Да никто на твою Миху не покушается, — сообщил Волков уже спокойно.
— Расскажи про свою версию.
— Изволь. — Он посмотрел на возницу и придвинулся еще ближе ко мне. — Блохина твоего свои же приказные жизни лишили из-за денег.
Прикинув и так и эдак, я фыркнула недоверчиво. Грегори продолжал:
— Оттого и дознания вести не стали, прикопали за оградкой, а сами деньги искать принялись.
Мы уже повернули на сонную Архиерейскую.
— Глупости, Гриня, — шепнула я, — искали бы, нашли непременно. Мне четверть часа всего на поиски понадобилось. В камине между скульптур запрятаны были под крышкой задвижной, я туда заместо денег беличий труп определила.
— А куда перепрятала?
— В том-то и дело, в спальне под кроватью саквояж валяется.
— Под опись сдашь.
— Разумеется. Только что это за деньги?
— Взятка.
— Нет! Сам рассуди. Предположим, Блохин шел в усадьбу Попова именно взятку получать. Да не шел, верхом мчался.
— Ну?
— Примчался, получил, двести рублей, предположим, неклюду за услугу отслюнявил… Хотя что это за услуга должна за две сотни быть?
— Какому еще неклюду?
— После расскажу, — отмахнулась я, размышлять вслух было удобно и привычно. — Неклюд захотел больше, убил Блохина… Нет, не сходится.
— Это оттого, что ты свою версию отринуть не желаешь, а к моей наживо шьешь.
— Справедливо. Тогда давай свою поподробнее.
Ночное безмолвие разорвал звук револьверного выстрела, за ним последовали еще четыре. Грегори сорвался с сиденья, приземлился у калитки, перемахнул через нее и скрылся за стеною дома. Я побежала к парадному крыльцу. Выбить дверь не получилось, не в атласных бальных туфельках. Крикнула вознице:
— Мужик, подсоби!
Служивый высадил ее боком, наши работнички тоже не лаптем щи…
— Мишка!
Он стоял в гостиной у стола, из револьверного дула вился дымок, сам в моем чиновничьем мундире.
— Геля! — Оружие упало на ковер. — Геля-а…
Обняв рыдающего мальчишку, я гладила его по волосам.
— Ну-ну, успокойся, болезный… Первый раз в человека всегда страшно.
— В ноги целил, — всхлипнул Мишка.
— Не попал, — решила я, заметив две нетопырьи половинки, на ниточках свисающие над головой, и изрядную дырищу в потолке. — Это тебя отдачей подбросило, ты впредь не в ноги цель, а под ноги, как раз в корпус куда-нибудь угодишь.
Возница прошел на кухню, звякнул посудой, вернулся с жестяной кружкой, полной воды, сунул Мишке.
— Пей.
Зубы страдальца отбили дробь по жестяному краю, неявный еще кадык спазматично дернулся.
Приказной зажег обе настенные лампы, присвистнул.
— Однако!
— Молодец, Ржавый, — похвалила я с преувеличенной радостью, — подстрелил-таки разбойника.
Кровь блестела на полу лужицей, от нее капельками шла кровавая дорожка, а дверь пятнали веерные брызги. Плечо, либо предплечье правое, тело развернуло на полшага, а это вот я каблуками в лужу наступила. Значит, Мишка стрелял оттуда, от кресла?
Я обернулась к вошедшему с черного хода Волкову.
— Погоня завершилась сокрушительным фиаско, дворами злодей ушел, — сообщил пристав, изучая наряд «горничной», потом посмотрел на пол, — на снегу тоже кровь.
И воцарилась пауза. Возница стоял почтительно у порога, мальчишка всхлипывал, я лихорадочно соображала, как опишу сегодняшние события в официальном протоколе. Григорий Ильич поднял мой револьвер, щелкнул проверочно затвором, Мишка уронил посуду на ковер.
— Позвольте отрекомендоваться, господа, — проговорила я веско. — Надворный советник Евангелина Романовна Попович, сыскарь чародейского приказа Мокошь-града. — И добавила другим тоном: — Миха, ступай переодеться да постарайся мундир мой аккуратно сложить. А вы, господа, располагайтесь. Зовут тебя как, служивый?
— Федором, вашбродь, — принял он мою шубу. — Дозвольте поинтересоваться, в столицах, что ли, баб в полицию нанимают?
Пожав плечами, я присела в кресло у стола, кивнула Волкову.
— Григорий Ильич, прошу простить мне этот вынужденный маскарад. Как вы уже, наверное, догадались, горничная моя тоже под личиной.
Мишка как раз вернулся в гостиную в моем шлафроке.
— Михаил Степанов, вольнонаемный.
Волков рассеянно посмотрел по сторонам, положил револьвер на стол.
— Чайку? — предложил Мишка.
— Не откажусь. — Григорий Ильич стряхнул с другого кресла штукатурку и сел. — Но сначала расскажи, что приключилось.
— Хозяйничал я, Евангелиночку Романовну с бала дожидаючись, притомился да туточки задремал.
— В мундире ее и с револьвером?
— Ну да, — покраснел Мишка. — Воображал себе всякое. Ну, соплю себе, сны уже смотрю про сыскные мероприятия, тут холодком подуло, я пробудился натурально и свет пригасил.
— Молодец, — поддержала я своего вольнонаемного. — Татей сколько было?