"Фантастика 2023-140". Компиялция. Книги 1-18
Шрифт:
– Все было бы еще идеальней, если бы с рассветом моя догаресса растворилась в морской пене, – мечтал он вполголоса. – Архивариус, сушеный нетопырь, заверил меня, что у русалок это в порядке вещей.
Я молчала.
– Но лучшее – враг хорошего.
Хотелось есть. И неплохо было бы вернуть себе контроль над собственной конечностью. Я даже потянула руку на себя, но, видимо, с недостаточной силой.
– Послушная, не слишком уродливая и молчаливая жена…
Выдернув ладонь, я протянула, не глядя на дожа:
– Три раза мимо.
Ему
– О послушании не мечтайте, ваша серенити.
– Однако!
– Сегодня я согласна исполнить роль вашей нареченной, но лишь сегодня. С рассветом, надеюсь, мы исчезнем из жизни друг друга, как страшный сон.
Оратор у подножия сменился, я поняла это по тому, что Чезаре кивнул вниз и взмахнул рукавом. Я зеркально повторила его жест.
– Каким же образом, любезная супруга, мы расстанемся?
– Это сложно?
– После того как ты написала кардиналу свое имя? Конечно. Будь ты хоть на толику предусмотрительней, можно было бы провернуть спектакль с растворением в пенных волнах. Плаваешь хорошо?
– Да, – ответила я честно. – Тогда вы дадите мне развод.
Предложение это обдумывалось тщательно. На дожа я не смотрела, но чувствовала, что его тело напряглось и замерло, так застывают кошки, рассчитывая прыжок.
– Как именно ты собираешься распорядиться своей свободой?
– Закончить учебу и выйти замуж за того, кому отдано мое сердце.
– Учебу?
– «Нобиле-колледже-рагацце» – школа для благородных девиц, учрежденная указом светлой памяти дожа Дендуло.
– И кто тот счастливец, что поведет к алтарю дипломированную благородную девицу?
Я покачала головой:
– Имя его я хотела бы сохранить в тайне, но можете быть уверены, этот синьор – достойнейший из смертных. Самый умный, самый красивый и безгранично добродетельный.
У подножия начиналось представление. Толпа расступалась, и в центре площадки извивались фигурки танцоров. Стоит быть владетелем целого государства, чтоб сидеть на галерке?
– Учениц в колледже много?
– Всего двадцать.
– Значит, среди оставшихся девятнадцати твой синьор без труда выберет себе другую супругу. При его достоинствах это будет нетрудно.
Почему-то я вообразила себе безобразную сцену, как Эдуардо – мой Эдуардо! – заключает в объятия синьорину Раффаэле, и едва не лишилась чувств. Как он жесток! Не синьор да Риальто, а дож! Но чего ждать от негодяя, пытавшегося убить головонога?
– Вы дадите мне развод?
– Конечно, дам. – Чезаре энергично кивнул, и его рогатая шапка нависла надо лбом. – Иметь подле себя супругу, испытывающую ко мне отвращение, – то еще удовольствие. Но, прости, не завтра.
– А когда?
– Лет через пять? – Срок он явно сочинил на ходу. – Отправлю тебя в монастырь, кардинал Мазератти, в память о знакомстве с твоим батюшкой, подберет заведение подальше от столицы.
–
– Это мне хотелось бы сохранить в тайне, – улыбнулся Чезаре, и его глаза хитро блеснули.
Один-один. Ну что ж, стронцо, не желаешь по-хорошему, будет тебе по-плохому. Не совершенно «злодейски», но изощренно-коварно.
Смущенно потупившись, я прошептала:
– Как будет угодно вашей безмятежности, – и отвернулась к представлению.
– Раз мы пришли к согласию, Филомена, – дож расслабленно прислонился к спинке и нашел мою ладонь в ворохе шелка, – самое время рассказать мне о том, каким образом синьорина Саламандер-Арденте очутилась на отмели близ острова Николло как раз в момент обручения меня с морем.
– Можно назвать это божьим промыслом…
Отодвинувшись так далеко, что подлокотник вонзился мне в бок, я пыталась вырвать руку.
– Не дергайся, – ласково сказал Чезаре, – иначе я посажу тебя к себе на колени.
– Это противоречит протоколу!
– Да кого волнует протокол? Публика жаждет проявлений страсти от двух молодых людей, один из которых красив и не обделен вниманием противоположного пола. – Дож улыбнулся и пояснил: – Я имею в виду себя.
Мои губы растянулись в оскале:
– Попробуй, стронцо. И внимание противоположного пола надолго приобретет для тебя платонический оттенок.
– Как разнообразен лексикон благородных девиц! – Чезаре дернул меня к себе и обнял левой рукой за плечи. – Потерпи, рагацце, сейчас жонглеры закончат и праздник переместится в менее официальные покои.
Чикко возбужденно пыхтела, накапливая жар. Сейчас мы с малышкой кое-что кое-кому устроим.
– Артуро! – негромко позвал супруг. – Ты надел перчатки?
– Да, ваша серенити.
Меня больно потянули за волосы у затылка и, когда голова моя отклонилась, синьор Копальди снял с меня саламандру и опустил в стеклянный шарик футляра.
Саламандры, как оказалось, даже мадженто, – простые создания. Очутившись в прозрачной сфере, они немедленно впадают в спячку.
– Хоть какой-то толк от сморчка-архивариуса, – хмыкнул дож. – Эта развалина, представь себе, прохлопала все документы, которые касаются синьорины Саламандер-Арденте. Божится, что их похитили у него из-под носа. Как думаешь, Филомена, не твой ли достойный синьор провернул эту кражу?
– Эдуардо? Это невозможно! Чтоб наследник да Риальто…
Я запнулась, поняв, что только что совершила огромную глупость. Серебристые глаза Чезаре победно блеснули.
– Торговый флот да Риальто? А ты вовсе не такая дурочка, как можно было бы подумать. Но кроме достойнейшего из смертных есть еще и бессмертный?
– Что?
Чезаре отвернулся к помощнику:
– Артуро, почему они вопят?
– Торжественная часть закончилась, ваша безмятежность. Публика требует поцелуя.