"Фантастика 2023-146". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Орловский поднялся с обреченным вздохом. Папиросы были под рукой, лежал Георгий не раздеваясь. Только и дел, что опоясаться портупеей да дополнительно навесить на себя кобуру с маузером. Секундное дело.
И только сейчас Георгий понял, что отдаленное завывание – это волчий вой. Ну, редко доводилось его слышать офицеру, а копание в себе отвлекало от внешнего. Да и волки – не самое страшное из действительности. Обычные четвероногие хищники. Куда им до людей!
Снаружи вагона светила луна. Буквально накануне бывшая полной, теперь же потихоньку начавшая убывать. Ее белесого
Надо скорее прийти в себя. Раз уж встал, то пойти проверить караулы, ибо солдатам нельзя видеть начальника в сомнениях. Командир должен быть всегда тверд, и его единственная семья – это подчиненные.
Георгий глубоко затянулся папиросой, и в то же мгновение, разрушая кажущийся покой, оглушительно грянул винтовочный выстрел.
Тело подполковника само рванулось на звук. Краем глаза он заметил, как мгновенно пробудился спящий эшелон. Из теплушек торопливо выпрыгивали солдаты. Уже с оружием, готовые к немедленному бою хоть с самим чертом.
Грянул второй выстрел. Орловский подскочил к стрелявшему уже с маузером в руке.
– Что?!
Солдат напряженно всматривался во тьму, и винтовка в его руках ходила вдоль горизонта, выискивая цель.
– Волки, ваше высокоблагородие! Кажись, в одного попал! Да, точно, вон лежит!
Орловский поглядел туда, куда указал солдат. Но зрение у него было похуже, да и все-таки ночь. Попробуй разберись, что там чернеет на более светлом фоне: труп зверя или просто какой-нибудь бугорок, отбрасывающий тень в призрачном свете неполной луны?
Несколько в стороне, но гораздо ближе, чем раньше, опять послышалось волчье завывание. И было на этот раз в нем столько злобы, что даже Орловскому стало не по себе.
– Спаси и сохрани! – Один из подбежавших на подмогу солдат истово перекрестился и лишь затем залег.
Георгий посмотрел на прибывших. Одно отделение, как и было намечено на случай тревоги. Это хорошо, когда люди даже во время внезапной побудки не теряют головы и действуют, словно на учениях. Не запасные, с которыми довелось иметь дело в Смоленске. Эти – настоящие вояки.
Да, впрочем, кто еще мог пойти в неизвестность следом за своим бывшим полковым командиром? Не силой, добровольно, подчиняясь исключительно авторитету офицеров да чувству долга.
«А сам?» – кольнула мозг мысль. Чему сам учил солдат и перед войной, и во время? Не тому ли, что жизнь отдельного человека – ничто перед Отечеством? И вот теперь кое-кто из твоих воспитанников проделал сложнейший поход, пока ты спокойно пробирался к семье, позабыв про наставления. Не стыдно, господин подполковник? Перед солдатами-то?
К счастью для Орловского, времени для рефлексий не было.
– Смотрите! – раздался чей-то голос, и закономерным эхом сразу несколько человек выдохнуло привычно-русское:
– Твою мать!
Десятка два волков, едва различимых в лунном свете, стремительными и неотвратимыми тенями-силуэтами
– Отделение! Залпом! – протяжно выкрикнул Орловский и чуть помедлил с заключительной командой.
А как не удастся отбиться огнем, что тогда? Людей мало, даже подобие каре не построишь, да и некогда его строить, а рукопашная с проворными хищниками…
– Пли!
Дружно громыхнула дюжина винтовок, и следом привычно-торопливо раздался лязг передергиваемых затворов.
Один из хищников перелетел через голову, да так и остался лежать на земле.
– Пли!
Еще один зверь упал, забился в агонии, но остальные были совсем близко.
И тут сзади запел пулемет. Пули веером пролетели прямо над головами залегших солдат и широкой дугой прошлись точно по волчьей стае. Одни нашли жертву, впились в плоть, застряли в ней или прошли навылет, другие лишь вздыбили зловещие фонтанчики перед бегущими, предупредили об ожидавшей судьбе. Сквозь шум пробился визг бьющихся в агонии зверей. Потом… Потом уцелевшие развернулись на месте и, не добежав до цепи каких-то трех десятков саженей, рванули прочь.
Вдогон прозвучала еще одна очередь, торопливо и вразнобой загрохотали винтовки, а затем стрельба резко оборвалась, и наступила звенящая тишина.
Нет, она была неполной. Слышались облегченные вздохи солдат, доносились повизгивание и стоны со стороны нападавших, однако после выстрелов звенело в ушах и казалось, что на мир снизошло безмолвие.
Георгий наконец-то обернулся.
Близко на крохотном пригорке расположился «максим». Наводчик поднялся, и подполковник без удивления узнал в нем Дзелковского. Поручик привычно погладил усы, сбил на затылок фуражку и что-то тихо сказал номерам.
Судя по быстроте появления, тяжелый пулемет принесли сюда на руках.
Орловский направился к спасителям и еще на ходу громко произнес:
– А вы умелец, Дмитрий Андреевич! Прямо виртуоз! Редко доводилось наблюдать такое искусство!
Поручик в ответ промолчал. Вблизи его лицо выглядело откровенно-озадаченным, словно вечный скептик увидел перед собой чудо и теперь никак не может решиться, обман ли то зрения, или очередной каприз природы.
Взгляд его был направлен на поле. Орловскому пришлось оглянуться, и с его уст неожиданно сорвалось бранное слово.
Как бы ни был обманчив свет луны, ошибиться было нельзя. Вместо звериных туш перед позициями лежали людские тела. Голые, окровавленные, в тех позах, в которых их застала смерть.
Глава восьмая
Когда-то Ольга очень любила вечера. Не ранние зимние, когда унылый мрачный день преждевременно сменяется беспросветной тьмой и не знаешь, куда себя деть до ужина. За окнами темно, на душе тоскливо, ничего не ждешь и ничего не хочешь. Скорее бы лечь спать в слабой надежде, что завтра выглянет солнышко, весело заиграет искринками на снегу и можно будет отправиться кататься или, если дело в городе, хотя бы пройтись по улицам, не чувствуя, как давит на душу серость туч.