"Фантастика 2023-147. Книги 1-28
Шрифт:
Топп вскрикнул от боли, замахнулся левой, и Наум нанес тройной удар – ребром левой ладони по горлу, костяшками правой – под нос и левой ладонью – в подбородок.
Капитан отлетел на ковер, сипло перхая, давясь слезами и хлюпая носом, из которого сочилась кровь.
– Остынь, ариец долбаный, – холодно сказал Наум.
Подойдя к шкафчику, где обнаружил початую бутылочку «Мартеля», он плеснул себе и капитану. Бокал для Топпа Эйтингон поставил на стол, а свой погрел в руке и выцедил, жалея, что нет лимончика.
– Выпейте, полегчает. – Усевшись в кресло, он продолжил: – Да вы радоваться должны, что
– Еще не все потеряно, – ощерился Топп.
Он сел, утерся и залпом выпил коньяк.
– Уже, Топп! Уже – и все. Неужели вы не видите, что творится на фронтах? Скоро, очень скоро весь ваш хваленый вермахт покатится назад, будет драпать до самого Берлина! Вам известно, капитан, что англичане собирают огромные пятитонные бомбы «Толлбой» специально для того, чтобы расхреначить «Тирпиц»? И они бы его уничтожили, но тут появились мы и спасли ваш корабль, герр Топп.
– Я должен сказать вам спасибо? – съязвил капитан.
– Потом скажете, – отмахнулся Наум.
От выпитого на душе потеплело, и он позволил себе пооткровенничать.
– Небось с теми же англичанами мечтали сразиться? А, герр Топп? А вас запрятали в самый глубокий фьорд, чтобы вражеские снаряды, не дай бог, не поцарапали такую дорогую игрушку фюрера. Да вам уже и не успеть – война кончается, и не в пользу Германии. Если кто и будет тягаться с Англией и ее Королевским флотом, так это мы, русские.
– О как! – восхитился Топп. – Вы же союзники!
– А вы взрослый человек и должны понимать, что для Черчилля союз со Сталиным – вынужденная мера, – парировал Эйтингон. – Да и не спешат англичане особо помогать нам. Бомбят мирные немецкие города или воюют в африканской пустыне – боятся, что Роммель перейдет Суэц и приблизится к нефтяным промыслам Ирака. И выжидают, наблюдая со своих гнилых островов, как немцы бьют русских, а мы колошматим вас. И чем больше народу поляжет с обеих сторон, чем больше обессилеют Советский Союз и Германия, тем Англии лучше. Они там надеются подмять и нас, и вас. Позиция гиены, которая кружит вокруг льва, терзающего буйвола. Правда, британцы живут прошлым, забывая, что империя их давно захирела и захилела, они отступают на обочину, пропуская вперед Америку. За океаном тоже сволочей хватает… Поразительно! Англия с Америкой – это враги и нам, и вам, между Германией и Россией прямо-таки напрашивается союз, но вы посмотрите только, как все повернулось, вывернулось, извратилось… А жаль. Ну, ладно, герр Топп, оставляю вас. Посидите тут, подумайте. Если я буду нужен, вызовите охранника.
Капитан поморщился, но ничего не сказал, тяжелым взглядом провожая уходившего Наума.
За дверями его ждал Пупков. Едва захлопнулась дверь, как у Виктора вырвалось:
– Не нравится мне положение на корабле!
– Что именно?
– Да как-то все спокойно. Немцы служат прилежно, все нашим показывают и не обманывают. Везде порядок, спокойствие и полное послушание. Даже матросы в носовом кубрике, что колотили тараном в дверь, угомонились. Не нравится мне это! Тут же не шпаки гражданские собрались, а военные моряки! Ну, пускай там матросы неблагонадежные, могут и с русскими вась-вась, а офицеры что же? Ты, конечно, все хорошо сказал про войну, так неужели ж они вот так вот взяли и прониклись? Все? Не верю!
Эйтингон задумался.
– Полагаешь, что-то зреет?
– Не знаю! Вот, прошелся туда-сюда, присмотрелся. Немцы поглядывают как-то… как-то не так. А только что я вижу? То, что есть на самом деле, или то, что сам себе напридумывал? В головы-то им не залезешь, мысли не прочтешь. О чем они думают? А черт их знает!
– Вот что… – медленно проговорил Наум. – Напридумывал ты или нет, неважно. Нас тут слишком мало, чтобы весь корабль под контролем держать. Сделаем так. По одному не ходить, только группой, хотя бы по двое. Немцев использовать по минимуму, только там, где без них никак. Переборки разделяют корабль – надо будет их перекрыть и у проходов выставить часовых.
– Правильно, – кивнул Пупков, – чтобы все вместе собраться не могли.
– Именно. А по очереди мы их задавим, если что. Усилим охрану на мостике и в машинном. Турищев, слыхал?
– Так точно!
– Действуй.
Неожиданные меры предосторожности как будто не удивили немцев, да и не все их заметили. Но были и те, для кого «закручивание гаек» стало чем-то вроде сигнала.
Никто из команды Эйтингона не заметил неких приготовлений и прочих подозрительных действий, но ровно в пять часов по всему кораблю прошли нападения на русских – немцы, которые только что «делились опытом» с краснофлотцами, внезапно набросились на них, порой используя ножи, отвертки, ключи, обрезки труб.
Русские отделались синяками и ссадинами – Наум знал, кого набирать. Немцев скрутили и повязали, самых ретивых догнали, двоих пришлось застрелить.
Только Эйтингон решил, что неприятности позади, как прибежал Пупков.
– Тут один гад захватил кормовую башню! – выпалил он. – Угрожает взорвать погреба к такой-то матери!
– А-а, чтоб его…
Наум бегом добрался до капитанского мостика. Несколько немецких офицеров и матрос-рулевой стояли в одной стороне, напряженные, испуганные, бледные. Русские находились поодаль, с оружием в руках. Напряг в них чувствовался, а вот страха не было.
Зато злости хватало – немцы это чуяли, оттого и застыли, будто играя в «Фигура, замри!».
– Не отсюда, – буркнул Эйтингон и ссыпался по трапу ниже, в боевую рубку.
Тут дежурил Ганс Мюллер, и был он очень серьезен.
– Кто там, в башне? – с порога спросил Наум.
– Это башня «Ц» – «Цезарь». В ней заперся командир башни, обер-лейтенант Йозеф Лайне по прозвищу «Тигр» – у него всегда злющее выражение лица.
– А-а… Видел я этого… тигра бесхвостого. И чего этому усатому-полосатому надо?
– Требует повернуть линкор назад и сдаться немецким властям. Иначе, говорит, подожжем картузы с порохом. А там их столько, что и башню в море закинет, и всю корму наизнанку вывернет. Если не потонем, то линкор можно во вторсырье записывать.
– Поня-ятно… Стоп. А как они попали в башню? Там же пост стоял!
– Убрали часового, – глухо ответил Ганс. – Юрка там стоял, Малеев.
– Та-ак… Ну-ка, свяжи меня с этим «Тигром».
Эйтингон взял микрофон и резко заговорил:
– Вызываю драную кошку по кличке «Тигр»!