"Фантастика 2023-174". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
На этот раз — я видел подготовку его «коронки». Как он скрадывает приближение, как разворачивает корпус и мгновенно оказывается чуть сбоку и… апперкот! Тут все бы и произошло — я бы закрылся от удара снизу, а он привычно кинул бы оверхенд мне в голову, сверху, но я делаю шаг вперед и упираюсь в него, так, что никакого оверхенда не получается и он отскакивает назад. Отлично. Подшаг, снова джеб, вверх в голову и — акцентированный в живот! Наояма подставляет локоть, но я больше его, у меня масса тела, у меня наработанный джеб и удар проходит. Он морщится. Поднимает брови, встречая мой взгляд и кивает. Мол, неплохо малыш, неплохо.
Снова танцуем. Наояма начинает становиться серьезнее, это видно по тому, как он перестал делать лишние движения, по выражению глаз. Он так же легко скользит над землей, он так же — то тут, то там, но он — серьезный. Эта серьезность сковывает его, я вижу. Отлично, мое время!
Атакую — как и всегда — высокий джеб в голову и тут же — с приседом — в живот! На этот раз он внимателен и отражает удар как положено, с краучем, принимая на перчатку и… открывается голова. Вот он, момент. Снова подшаг вперед, высокий джеб в голову и когда уже приученный к последующему удару вниз — он чуть подается вперед, прикрывая живот — я подшагиваю вперед в свою очередь и… джеб Джека Дэмпси, стальная двутавровая балка с вывернутым вверх мизинцем, с локтевым суставом, довернутым в максимум, такой удар назад не уберешь быстро, если нанес — так и остался, как в фильмах про кунг-фу, так что почем зря таким раскидываться не будешь, но… я чувствую отдачу в перчатке, значит — попал.
— Тц! — говорит Наояма, потирая перчаткой грудь. Шиззумат. Массаркаш. Не попал в челюсть, успел он ее убрать, а жаль. Такой джэб в подбородок — это могло быть жирной точкой в поединке. Но и в грудь он получил как следует. Это удар-стоппер. Тут же развиваю наступление, еще раз джэб вверх-вниз, на этот раз Наояма — наученный горьким опытом — не ведется на нижний удар, а прикрывает голову и… конечно же пропускает акцентированный в живот!
— Оссс! — шипит он рассерженной змеей, выдыхая воздух, приводя в порядок внутренности и тут же бросается мне навстречу. Отлично, думаю я, сейчас он выйдет из себя и начнет совершать ошибки… надо только дождаться. Если получится, потому что рассерженный Наояма прибавляет ровно в два раза в скорости и ярости атак. Мощный свинг сбоку — успеваю подставить перчатку, но удар силен, и моя собственная перчатка прикладывает меня по уху, да так, что в глазах темнеет. Ни черта не вижу, ничего не слышу, отступаю, уклоняюсь, жду, когда в глазах снова прояснится. Еще удар и снова я в потемках. Отмахиваюсь рукой куда-то вперед, не попадаю. Наконец в глазах становится светлее, и я вижу, что Наояма стоит напротив, опустив руки. Он тяжело дышит. Я тоже чувствую себя не очень, голова кружится и туннельное зрение, руки дрожат. Но надо продолжать. Наояма что-то говорит. Что?
— … по правилам. Конец первого раунда — говорит он: — кто-нибудь, принесите пацану водички!
Глава 22
Откуда-то взялись складные стулья и ладно бы только под Наоямой, но кто-то поставил такой же стульчик и мне. С облегчением опускаюсь на мягкое брезентовое сиденье, стоять на ногах после первого раунда не очень-то приятно. Рядом тут же появляется Хироши, с другой стороны — Дзинтаро. Не хватает только Натсуми в купальнике, чтобы ходила и цифру «два» на большой белой табличке носила над головой. Хотя, Натсуми-тян на такое не согласится нипочем, для нее все эти «потные мальчиковые разборки» — всего лишь мужские игры. А играть мужчины не умеют, сразу морду бить. Так что, если в купальнике и с цифрой над головой — это к Бьянке или Юрико, вот кто с удовольствием школьников своими телами подразнили бы, да и стесняться не стали бы. Причем, если бы тут Бьянка в купальнике ходила, так про бой все бы тут же забыли. Вот так, вот тебе и популярность и вообще, sic transit gloria mundi, и так проходит слава мирская, все наши старания и страдания ничего не стоят в глазах публики… вернее так — не стоят и маленького кусочка обнаженной груди какой-нибудь очередной Бьянки.
Вот, к примеру, убьет меня тут этот самый Наояма — ну, будет немного хайпа, в газетах напишут и в новостных сайтах, может даже в вечернем выпуске новостей на национальном канале упомянут. А вот если Бьянка тут появится и будет в купальнике ходить, да еще купальник этот с нее сползет в процессе — тут хайпа будет ого-го. Так что иллюзий я не испытываю… заблуждаюсь, это бывает, да, но иллюзий не испытываю.
— … левой! — шипит мне в ухо Хироши: — видел же, да? Он левша, у него левая сильная, но стоит в правосторонней! У него преимущество в стойке!
— Не давай ему себя в голову бить — добавляет Дзинтаро: — у тебя в голове и так не сильно много чего, одни непристойности… и за что тебя Тома-чан любит, ума не приложу…
— Как бы я без ваших советов жил… — выдыхаю я, приводя свое дыхание в норму. Говорю, естественно — с сарказмом, однако заряд сарказма пролетает мимо центров критического мышления и эти двое продолжают давать мне свои дурацкие советы из разряда — «надень шапку а то простудишься» и «постарайся в голову не получать, а наоборот — бить». Я слушаю, пропуская половину мимо и сосредоточившись на восстановлении. Что бы ни говорили, а выносливость в бою невероятно важна и если есть возможность выправить дыхание, насытить мозг и тело кислородом и вывести молочную кислоту — надо пользоваться.
Тут же — молнией в голове мелькает мысль, зачем мне все это? Вот нахрена? Встать сейчас со стула и поклониться, признать поражение, пожать руку и с достоинством — удалиться. Все, спектакль окончен, гаснут свечи, кинщик был пьян, кина не будет. На какое-то мгновение я прямо-таки чувствую этот момент — как я встаю и кланяюсь, как у всех вокруг вытягиваются разочарованные лица, а я иду себе на следующий урок. А потом — домой. Забираюсь под одеяло и лежу там часов шесть как минимум, прячась от жестокого мира, где есть такие вот ребята как Наояма. И попрошу Хинату сделать мне чай с зефирками.
И, знаете, быть мужчиной — это не значит быть стальным изнутри и снаружи. У всех у нас есть моменты слабости, когда охота все бросить и заплакать, повалится на пол и бить ногами в истерике, просто мужчины знают, что это — бесполезно. И что так ты только усугубишь проблему и никак себе не поможешь. Ни себе, ни окружающим. А мы все желаем помочь. Себе, близким, дальним, друзьям, родственникам, просто знакомым, даже врагам. Быть значимым. Валяться на полу и плакать… что же, это может быть приятно. Но это как на сибирском морозе обоссаться в штаны — сперва может быть тепло, но потом…
Привычным волевым импульсом выталкиваю из головы мысли про дом, мягкое одеялко и Хинату с зефирками. У меня есть дело тут и в кои-то веки я встретил человека, который на уровень выше меня. Нобу-сенпай не в счет, тот берет за счет преимущества в весе, как и Сомчай, у которого еще и сила и набитые конечности и прямота тайского боксера. А вот, чтобы в одной весовой, нет, он даже легче… и при этом настолько техничен… подумай, такого же не было. И проиграть сейчас… да можно, но это ж такой шанс! Хватит ныть, вспомни себя в поединке — тебе же понравилось!
Да, я живу новой жизнью, а какой у нее смысл? Быть счастливым и помогать всем вокруг, не так ли? Как пел Трофим — счастье — это как торт на блюде, одному не справится с ним. Я закрываю глаза и выдыхаю. Открываю глаза и улыбаюсь. Сегодня прекрасный день.
— Гонг! — говорит Хироши: — время! — никакого гонга нет, но кто-то из свиты Акихиро — хлопает в ладоши, молодцы они все же, все у них продумано. Вроде обычная драка на школьном дворе, ан нет — вот и стулья складные появились, и кто-то Хироши и полотенце дал, которым тот меня обмахивал и пластиковые бутылки с водой и даже… да, сам Акихиро тоже сидит на складном стульчике и его кто-то обмахивает веером. Пижон.