"Фантастика 2023-176". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
— Этот твой Драэлнор мудр, — хмыкнул гном. — Любопытно было бы побеседовать с ним…
— Возможно, вы еще встретитесь. Так кто такой большой человек Октон? Быть может, он — Артар? Ну а этот, который преследовал его, — Мадред? Вечные… — Эльхант замолчал, вспоминая слова оллама. — Они могут принимать любые обличья, являться смертным в каком угодно виде. Драэлнор назвал все это взволнованным бредом друидов, но…
— Я не слышал ничего про Артара и Мадреда. Коряга и ветка… не знаю. Для вас золотой круг — Око, для нас Око — круг или обруч… И даже не для нас, не для гномов. Оно — из мира людей. А большой Октон был магом, очень
Они достигли конца улицы и свернули, направившись вдоль охраняемой вооруженными гномами баррикады. Обитатели селения попадались все чаще, ну а между камнями их копошилось уже множество. Оттуда доносился женский плач. В стороне возле дома стояли трое детей ростом по колено агачу. Они с любопытством рассматривали великана.
— Что это? — спросил Эльхант, остановившись возле широкой железной трубы с колесами. Теперь он разглядел в задней ее части утолщение и узкую дверцу.
— Огнестрел. Машина для метания…
— Машина? Механика, огнестрел, времерка… Почему я все время слышу от тебя незнакомые слова?
Он прошел вдоль трубы, заглянул внутрь. Джард принялся объяснять:
— Мы вынуждены придумывать новые слова, потому что создаем новые вещи. Предметы. Надо ведь как-то называть их. Слова — куда важнее и сложнее, чем кажется на первый взгляд. Хорошее название делает и вещь хорошей. В этом… в этом есть магия. Мы уже не однажды сталкивались с подобным, всякий раз удивляясь… Среди нас много таких, кто любит придумывать и потом создавать новое. Но мало кто умеет давать названия. И когда оно оказывается неудачным — некрасивым… нет, не так — нехорошим словом, то и само изобретение в конце концов оказывается нескладным. Плохая конструкция, неудачная идея, либо оно часто ломается, либо выясняется, что оно бесполезно, и то, что делается при помощи этой вещи, легче делать по старинке либо использовать иную конструкцию… Теперь мы запрещаем тем, кто не обладает даром к этому, придумывать названия. Когда-то лучшим называльщиком был Гарбуш Рассудительный, теперь это юный Латти. Огнестрел — хорошее название, — гном похлопал по железному боку трубы. — И машины, носящие его, не раз спасали нас в беде. Здесь используется также и магия: заклинанием заряжается ядро, которое мечет огнестрел. Идем.
— А живые? — спросил агач по дороге. — Ты говоришь, это важно… Названия живых — их имена? Они тоже могут быть хорошими и плохими, и они влияют на того, кому принадлежат?
— Ты хочешь узнать, хорошее ли слово «Эльхант»? — усмехнулся гном. — Да, пожалуй, неплохое. Чуть банальное… то есть обычное, ожидаемое, но определенное обаяние присутствует в нем. Гай — это что-то нейтральное, а вот «Септанта» кажется мне необычным словом. Возможно, как и ты?.. Вообще же — да, ты прав, имена должны отвечать сущностям тех, кому их дали. Плохой герой получает соответствующее имя… необязательно плохое, но в чем-то неприятное, или резкое, короче говоря — с какой-то червоточинкой.
— Джард… — протянул Септанта. — Это имя кажется мне… как ты сказал, гном? Нейтральным. Нейтральным, да. Оно мало говорит о плохости или хорошести, или вообще о нраве того, кто носит его.
Домик Дика — Путешественника стоял на отшибе, и в нем никого не оказалось, кроме ребенка, чья макушка едва достигала колен Септанты. Юный гном покачивался посреди небольшой комнаты, спиной к гостям, обеими руками вцепившись в темные патлы на темени и глядя на что-то, лежащее на табурете перед ним. Он громко сопел.
Агачу пришлось нагнуться, чтобы не задеть потолок.
— Где Дик? — спросил седовласый гном.
Карлик отнял руки от головы и медленно повернулся. Теперь стало видно, что на табурете перед ним лежит открытая деревянная коробочка, полная каких-то палочек с темными головками.
— Дик… — протянул гном, не прекращая сопеть, попятился, отвел руку назад, нащупал одну из палочек и поднял. — Оно…
Септанта и Джард молча смотрели на него.
— Оно… — Детеныш нагнулся и резко провел рукой по своему деревянному ботинку. Что-то пшикнуло, треснуло — когда он выпрямился, на конце палочки горел зеленовато-синий огонек.
— Во, слышали? Оно делает такой звук… Каждый раз при зажигании вот так… спичш-ш… — прошипел гном. — Я думаю, оно называется… Что ты сказал?
— Юный Латти, где Дик? — повторил старейшина.
— Отважный Путешественник, он… — детеныш вдруг засопел опять, бросил палочку и наступил на нее. — Ушел? Да, ушел. К своим…
— Ага, я знаю, где он. Идем, Эльхант Гай. Когда агач протискивался в слишком маленькую для него дверь, сзади донеслось задумчивое глубокомысленное бормотанье:
— Спич-ш-ш… вот так, вот такой звук…
Теперь проснулось все селение гномов. Слышались голоса, звон и стук; со стороны загонов доносилось необычное звонкое блеянье, сопровождаемое треском.
— Кристаллоеды, — пояснил Джард. — Мы на них ездим, а из шкур шьем одежду.
Хрустя щебенкой, они прошли между двумя рядами черных деревьев, обогнули высокую скалу и дальше увидели кладбище. Здесь уже была земля — сквозь обширный пролом в пещеру проникла большая осыпь. Ближе к расселине она поднималась почти отвесной стеной, а дальше становилась черным блином шириной в дюжину дюжин шагов и высотой в два эльфийских роста.
По деревянной лесенке они забрались на плотный земляной пласт. Среди могильных камней Эльхант увидел надгробие и сидящего на нем гнома. В центре надгробия было квадратное возвышение, на боковой стороне вырезаны буквы и горельеф — две фигуры, держащиеся за руки.
Гном сидел, вытянув левую ногу. Необычайно толстая, она была запакована в кожаную трубу с пришитым к ней носком, достигающую середины бедра и закрепленную ремнями.
Дик — Путешественник оказался не просто стар — создавалось впечатление, что он древнее самой пещеры. Бледная кожа на сморщенной голове просвечивалась сквозь седые редкие волосы. Морщины глубокими трещинами изрезали лицо. Руки мелко тряслись.
— Младший… — произнес тихий голос, когда они встали у надгробия. Дрожащая голова повернулась, блеклые глаза обратились к агачу и старейшине.
— Он так меня называет, — негромко произнес Джард. — На самом деле я внук Гарбуша Рассудительного. Но Дик теперь мало что помнит, считает меня своим…
— Гарбуш… — прошептал старик… — Ты бы зашел, навестил. Скучаю я. Ипи повидать хочу… — сморщенная серая ладонь опустилась на вырезанные в камне фигурки и погладила их. — Она молчит, и все молчат, все другие, незнакомые, никого нет… Только Кепер иногда заходит, но тоже молчит, стоит и смотрит…