"Фантастика 2023-176". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
– Я не девка, - набычилась Домино.
– Но если есть из чего варить, помогу охотно.
– Есть, а как же. Сомья голова, лук и репок изрядно. Коли уху сваришь, сами и похлебаете. Только...
– Чего?
– За еду расплатиться бы надо.
– А вот это сложнее, - сказал я.
– Понимаешь, отец, денег у нас нет.
– Да, это наш большой геморрой, - вставила Домино.
– Чего? Это хуже, - нахмурился старик.
– Вы в путь без денег пошли?
– Были у нас деньги, да кончились.
– Плохо, - дед стал еще мрачнее.
– Нет денег, нет еды.
– Да ты не беспокойся, - сказал я, обрадованный пришедшей мне идеей.
– Мы тебе натурой отработаем. Хочешь, дрова тебе поколю.
– А давай, - просиял старик.
– Вон топор, вон полешки. Хорошее дело сделаешь.
Дров я старику нарубил много. Куба три, не меньше. Руки мои отваливались от усталости, ладони покрылись волдырями, спина ныла с непривычки, но дед остался доволен.
– Могешь, - похвалил он, похлопав меня по плечу.
– А я уж по виду твоему за малахольного тебя принял.
Вечеряли мы втроем, за большим дощатым столом. Похлебка у Домино получилась жиденькая и невкусная: может, с солью было бы лучше, но соль дедушка зажал. Бабуся есть с нами не стала, осталась лежать на печи, наблюдая за нами умильными слезящимися глазками. Судя по всему, бабушка давно и плотно пребывала в глубоком маразме. У деда оказался завидный аппетит - он умял чуть ли не половину котелка и полкаравая хлеба и только потом с пресыщенным вздохом отложил ложку.
– Хорошо, - резюмировал он.
– Теперь можно поговорить малость, и спать.
– У меня глаза слипаются, - сказала Домино. Я так понял, беседа с нашим старичком на сон грядущий ее не прельщала.
– На сеновале спать будете, - заявил дед.
– Ночи нынче теплые, не продрогнете.
– Так главного ты мне не сказал, отец, - начал я, - как в город-то пройти?
– А тебе в какой надобно?
– Ну, в самый главный, в стольный, - осторожно пояснил я.
– В Проск что ли? Никак, к государю на службу собрался?
– Собрался. А что, не примут?
– Может, примут, может, нет. Но дело твое. До Проска далековато будет, дня четыре пути, если на закат идти по большой дороге. Зато безопасно - по тракту часто обозы ходят, да ратники государевы за порядком смотрят. Верстах в пяти отсюда деревня есть, называется Холмы. Большая деревня, там постоялый двор есть и лавка хорошая. Но оставаться там ночевать не стоит. Беспокойно у них стало.
– Упыри, что ли?
– Третьего дня в деревню я ездил, овчины и шитье бабкино продать, да кое-чего прикупить, так слышал, как люди про мертвяка рассказывали.
– Мертвяка?
– Ну да. Говорят, завелся у нас в округе мертвяк. Откуда взялся, неведомо: может, выполз из могилки безвестной, а может, река его принесла с верховьев, к нашему берегу прибила. По ночам к самим домам подходит и воет так тоскливо, что жуть всех берет.
– А чего это он?
– Я поежился, потому как пробрало меня по хребту мелким холодком.
– А пес его знает.
– Старик посмотрел на меня с хитрым прищуром, чем ужасно напомнил мне Ленина, беседующего с ходоками.
– Знаешь, чего я подумал, паря? Ты вроде храбрый малый и оружие у тебя справное, а деньжат у тебя нет. В Проске без денег шагу не ступишь. А поговори с Попляем, бурмистром Холмским; он, баили, искал охотников мертвяка упокоить, чтобы не пакостил.
По хитрым огонькам в глазах деда я понял, что история с мертвяком имеет двойное, а то и тройное дно. Ясное дело, хитрит дедок. Нет ему дела не до Попляя этого, не до сельчан, какую-то свою корысть преследует. Хочет свой гешефт моими руками провернуть. Сориентировался по ходу разговора, решил меня использовать. Попробовать расколоть? Вряд ли выгорит, судя по всему - кремень дед.
– А что, разве некому больше мертвяком вашим заняться?
– спросил я с самым простодушным видом.
– Отчего же, хламеньеры у нас по части упырей и прочей нави доки большие. Да только далековато они от наших краев обретаются, а мертвяк под носом разгуливает. И чем больше разгуливает, тем больше озорует.
– Дедушка хотел сказать - фламеньеры, - поправила Домино, уже поднявшаяся из-за стола.
– А не один ли хрен?
– Дед махнул рукой.
– Ладно, дело твое. Захочешь заработать, найдешь Попляя, не захочешь - пресвятая Матерь тебе в помощь. Идите спать, только того... не резвитесь у меня там. Страсть не люблю, когда сеновал не по уму пользуют.
Сыч по жизни раздут от важности. У него всегда такое лицо, будто ему сам Путин по пять раз на день звонит и советуется, как поступить. А уж когда дрессирует "зелень"...
– Тэк-с, хоббитцы, - начинает он, прохаживаясь по фрунту с заложенными за спину руками, - готовы к истязанию?
Семь человек дружно кивают. На лице Сыча не тени улыбки. Не давая команду "вольно", он направляется к двери, где хранится клубное барахло, отпирает ее и достает два хреновенькой работы меча. Видимо, одни из первых "артефактов".
– Многих из вас привела в наши ряды не столько горячая любовь к истории родного народа вообще и к наследию Профессора и его учеников в частности, - продолжает Сыч, вернувшись к строю, - сколько вполне понятное желание овладеть полезными умениями и навыками, например, научиться в драке махать руками и ногами так, чтобы противник получил максимум удовольствия.
В строю смешки. Сыч серьезен.
– Понятное желание, хоббитцы, - говорит он.
– Соу, как говорят англосаксы, начнем с краткой истории боя на заточенных железках, сиречь на мечах. Хоббит Боромир, что есть меч?
– Меч?
– Боря Заславский по прозвищу Боромир делает шаг из строя.
– Меч это холодное колюще-рубящее оружие ближнего боя, имеющее одно или два лезвия.
– Двойка, витязь Боромир, - резюмирует Сыч.
– Ибо хрень несете. Одно верно, что меч это оружие. Чтобы не быть голословными, начнем с видеоурока. Сакс, ко мне.