"Фантастика 2023-176". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
— Почему ты говоришь так обреченно?
— На карту поставлена судьба моего народа, Эвальд. Я мечтала помочь ему, но теперь вижу, что мои усилия оказались напрасны.
— Неправда! — Я сжал ее пальчики в своих ладонях. — Мы победим, обязательно. И мы будем вместе!
— Представитель Суль будет обещать моему народу милость магистров в обмен на меня и Харрас Харсетта.
— Я убью его, если он посмеет…
— Эвальд, не говори глупостей. Никто не позволит тебе поднять руку на посла Суль.
— Я предложу ему то, от чего он не посмеет отказаться — суд Божий. Я убью его в поединке, и ты будешь свободна.
— Совет не допустит такого исхода. Они… они боятся. Пришло время исполнения пророчеств, и сейчас любой выбор значим, как никогда.
— Брианни, мне плевать на пророчества, на все на свете. Я знаю, что мы должны быть вместе, и мы будем вместе. Завтра у меня будет, что сказать Совету. И что предложить ему. Справедливый обмен. Совет не сможет мне отказать.
— Это Элика подала тебе такой совет?
— Элика? — переспросил я, чувствуя некоторое раздражение. — Причем тут Элика? Это было мое решение.
— Ты слушаешь ее, ведь так?
— Домино, не надо меня ревновать к Элике. Она меня не интересует.
— Она красивая. И ей не грозит участь стать глайстиг.
— Прекрати!
— Хорошо, любимый, не буду. Только помни, что если ты изменишь мне с этой ведьмой, я превращу тебя в тюленя.
— Да, дорогая. Я согласен быть тюленем, лишь бы с тобой рядом.
— Прости, я глупость сказала. Поцелуй меня…
Я понял, что она боится. Очень боится. Ночь была холодная, но Домино дрожала не только от холода. Мне очень хотелось согреть ее, заставить забыть о страхах, но я понимал, что у меня ничего не получится, что такое счастье мне пока не дано. И я чувствовал, что близок к отчаянию.
— Милая, — шепнул я в ушко, — скажи только слово, и я пойду за тебя на смерть.
— Я знаю.
— Тогда почему ты дрожишь?
— Когда я была совсем маленькой, отец часто рассказывал мне о Зералине, — сказала Домино, отстранившись от меня. — У нас в каюте была старинная книга, очень ветхая, в ней не хватало многих страниц, а остальные были так потрепаны, что я боялась даже коснуться их. Отец иногда читал мне отрывки из этой книги. Там рассказывалось о последних временах Сухопутных королевств, Отец говорил, что в этой книге много пророчеств о будущем народа виари. При этом глаза у него блестели, и он страшно волновался. Там было прорицание о мече. О том, что он найдется в канун последних времен для мира Аэрдвиарн. Я запомнила эти слова. И теперь мне страшно оттого, что это время наступает. И от нас с тобой ничего не зависит.
— Зависит, любимая, еще как зависит! Завтра я попрошу у старейшин твоей руки, — сказал я, прижимая ее к груди. — В обмен на меч Зералина.
— Ты получишь в придачу гнев императора.
— Мне плевать на императора и безразлично, что будет с империей.
— Это говорит твоя горячность, а не твой разум. Но даже если и так…Я должна предупредить тебя, любимый. Донн-Улайн не просто оружие. Это могущественный магический артефакт. Он ключ к будущему не только моего народа, но и человеческих королевств. Может быть, ты совершишь неравноценный обмен.
— Домино, что ты говоришь! Да ни один меч не стоит…
— Погоди, — перебила она меня. — Ты должен понимать цену своего решения. Картина в Харемской обители, ты видел ее. Нашествие вот-вот начнется. Его уже не предотвратить.
— Ты пугаешь меня.
— Увы, я рада бы ошибиться. Но я чувствую. Я слышу Зов Неназываемой Бездны, и с каждым днем он все громче. Наши судьбы предопределены.
— Нет ничего предопределенного, Брианни.
— В твоем мире — может быть. Но в этом мире магия слишком сильна. Она как проклятие. — Она сделала паузу. — Ты отдашь меч в обмен на мою свободу. Да, возможно, дуайены согласятся на такой обмен. Это слишком большой соблазн для них. Но меч не останется у виари, ты должен понимать это. Мой народ вынужден будет отдать его заклинателям мертвых. Магистры слишком сильны и они не оставят нам выбора. Нам придется или отдать святыню добровольно и встать на сторону Неназываемой Бездны, или же потерять меч в битве и сгинуть в последней кровавой войне. В любом случае у империи не останется ни малейшей надежды на победу. Погибнут не только виари. Весь мир станет добычей смерти и тления.
— Надежда всегда есть.
— Ты должен отдать меч императору Ростиана. Это твой долг, как фламеньера, защитника империи.
— И пожертвовать тобой? Нет, никогда, даже не проси об этом!
— Иногда малая жертва спасает от большой беды.
— В тебе моя жизнь и мое счастье. Пусть этот мир погибнет, но я останусь рядом с тобой до последнего вздоха.
— Это счастье — слышать такие слова, милый. Даже если наша любовь обречена, и ничего хорошего нас не ждет.
— Ждет, Брианни, еще как ждет! Поверь мне. Мы победим, обязательно победим.
— Какой же ты у меня… чистый! — Домино со вздохом прижалась к моей груди. — Когда ты так говоришь, мне кажется, что мое сердце вот-вот разорвется от любви к тебе. Я бы хотела остаться с тобой до рассвета, но это невозможно. В мою каюту на корабле могут войти в любой момент. Я должна идти, любимый. А ты ступай, отдохни. Утро уже близко, на Совете тебе понадобятся силы и самообладание. Ты будешь говорить от имени людей, которых представляешь. А я буду молиться, чтобы твои слова дошли до разума и сердец моего народа. Может быть, нам удастся отвовевать у судьбы хоть сколько-нибудь времени….
Остаток ночи я провел без сна. Думал о том, что уже случилось, и что должно произойти в ближайшие часы. У меня было ощущение, что наступающий день станет для меня, может быть, самым главным в жизни. Днем, который изменит не только меня, но, как бы ни пафосно это не звучало, и этот мир тоже.
Впрочем, на рассвете я впал в какое-то полузабытье, из которого меня вывели пришедшие в наш шатер герольд Совета и с ним два воина-лучника. Посланец вызвал меня из шатра и с самым важным видом сообщил, что нам оказана небывалая честь — впервые в истории народа виари саларды смогут присутствовать на Совете домов. Понятное дело, такое решение старейшины приняли исключительно из-за меча Зералина.
— Я жду вас и ваших спутников, — добавил герольд. — Поспешите. И не забудьте меч.
Вернувшись в шатер, я растолкал моих товарищей и сообщил им о решении Совета.
— А кто бы сомневался! — заявила Элика, застегивая крючки своего дублета. — Я уже вчера знала, что Совет обязательно выслушает нас.
— На Мьюр прибыл представитель сулийцев, — сказал я мрачно. — Думаю, он приплыл за Домино.
— Откуда ты знаешь? — быстро спросила Элика.
— Герольд проговорился.
— Герольд? А я думала, тот светляк, который летал ночью по шатру.