"Фантастика 2023-176". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
– Я устала. – Каста схватилась ладонями за виски, замотала головой. – Уходи, матушка. Я не хочу больше говорить.
– Хорошо. Только еще несколько слов напоследок. Твоя судьба тесно связана с судьбой одного юноши, которого ты повстречаешь очень скоро. Это будет не совсем обычный союз, но он позволит тебе совершить то, чего ждут от тебя Забытые. А теперь прощай. Береги камень, он не раз сослужит тебе добрую службу. Он обладает великой силой исцелять раны, болезни и нейтрализовать яды. И еще, прими от меня это кольцо. Не смотри на его простоту. Это вторая реликвия Забытых. Кольцо Моммека, бога мудрости. Его еще называют Кольцом Языков. Оно поможет тебе находить путь к сердцу того, кто встретится на твоем пути.
– Динче! Айвари! – крикнула Каста, но за дверью ее камеры уже никого не было. Динче исчезла в темноте коридора. Селтонка с недоумением посмотрела на свою правую руку – потертое медное колечко непонятным образом оказалось у нее на безымянном пальце. А потом сняла с шеи амулет и увидела, что невзрачный камень Тулькана изменился. Теперь это был полированный кусок янтаря, имевший безупречную шестиугольную форму – форму пчелиных сот.
– О Берис! – вздохнула Каста. – Что происходит?
Ответить на свой вопрос она не смогла.
Достопочтенный Рис-Шавхун, верховный судья Дарната, глянул сначала на свиток, лежавший перед ним, затем на человека, который с подобострастием смотрел на судью, ожидая, когда тот соизволит ответить на его вопрос. Чтобы ответить, надо сосредоточиться. А этого достопочтенный судья как раз никак не мог сделать. Он хотел тишины и покоя. Вчерашние возлияния до сих пор напоминали о себе тупой головной болью. Глаза его слипались, когда он пытался читать свитки дел, требующих рассмотрения. Хотелось домой, в прохладу, в постель. А тут еще этот проситель…
– Я подумаю, – сказал Рис-Шавхун, не поднимая взгляда. – Сначала нужно допросить обвиняемую.
– Конечно, конечно, свет истины. Но добрый господин Абнун просил об… особом отношении к этому делу. Все-таки убит уважаемый человек, убит злодейски, на глазах у многих свидетелей.
– Я подумаю.
– Добрый господин Абнун просил вас, свет истины, ускорить вынесение приговора.
– С чего бы такая спешка? – Рис-Шавхун все же поднял глаза на посетителя. – Судопроизводство – дело сложное.
– Обвиняемая – всего лишь грязная рабыня.
– Вольноотпущенница, – поправил судья. – Которая три года была кумиром черни. Но не стоит говорить об этом, Шабак. Если тебе больше нечего мне сказать…
– О, совсем забыл! – Секретарь владельца Большого Цирка с хорошо сыгранной виноватой улыбкой стянул с пальца перстень с прекрасным голубоватой воды алмазом и положил с поклоном на стол перед судьей. – Это господин Абнун нижайше просил принять от него в знак уважения и преклонения.
– Уже второй, – сказал судья.
– Что второй? – не понял Шабак.
– Ты второй, кто пытается сегодня всучить мне взятку. С утра был один… Чего хочет твой хозяин? Чтобы я приговорил девку к смерти? Ей так и так не миновать плахи.
– Вы верно изволили заметить, что проклятая селтонка три года была знаменитостью. У нее могут найтись влиятельные заступники.
– И что из этого?
– Я слышал, что пришло время снарядить «корабль смерти», – перейдя на шепот, сказал Шабак.
– Ах, вот ты о чем! – Судья покачал головой. – Я-то думал, что твоему хозяину хочется посмотреть на то, как палач будет потрошить девку на Площади Вздохов.
– Я счастлив, что вы поняли меня, добрый господин.
– Ладно. – Судья взял свиток и как бы невзначай ловко смахнул им перстень со стола себе на колени. – Я распоряжусь насчет девки. Передай Абнуну мой привет и пожелания здоровья.
– Эй, женщина!
Каста подняла голову. Загремел засов, и высокий человек в черном вошел в камеру.
– Встать! – негромко скомандовал он.
Каста подчинилась. Человек встал так, чтобы свет из крошечного окошка камеры падал Касте в лицо. Его лица она видеть не могла – неизвестный был без факела.
– Я пришел сообщить тебе, женщина, что высокий суд рассмотрел твое дело. Ты приговорена к смерти, – сказал черный.
– Рассмотрел мое дело? – Каста убрала с лица грязные слипшиеся волосы. – Даже не выслушав меня? Воистину, это верх правосудия!
– Твои слова оскорбительны. Но теперь это не столь важно. Завтра на восходе солнца ты будешь обезглавлена на Площади Вздохов публично.
– «Черный ворон, вестник смерти, хочет напугать меня», – пропела Каста, презрительно усмехнулась. – Ты думаешь, я боюсь? Ты ошибаешься.
– По закону вечером накануне казни тебе полагается ванна и ужин за счет государственной казны стоимостью не более восьми кавашей. После этого тебя переведут в другую камеру, где ты проведешь эту ночь до утра.
– Очень хороший обычай. – Каста проглотила комок, застрявший в горле. – А мужчина за счет казны мне не полагается? Что-то не хочется последнюю ночь жизни проводить одной.
– Грязная шлюха! – прошипел черный и покинул камеру.
Каста опустилась на солому. Слепой ужас, который охватил ее, когда она услышала о приговоре, немного прошел, осталась только противная слабость в ногах и чувство полной обреченности. Завтра ее казнят. Динче обманула ее. Никакого освобождения не будет. Что ж, надо быть сильной. В конце концов, ее мучения завтра закончатся. А потом… потом она встретит свою Элеа. И Айлора. И маму. Больше трех лет она думала об этой встрече. Ждать осталось совсем немного.
Она пребывала в оцепенении до той минуты, пока в ее камеру снова не вошли – на этот раз знакомый ей желтолицый тюремщик и с ним два охранника. Ее подняли окриком, велели следовать за ними. Привели вниз, в подвал башни. Здесь ее ждали бочка с горячей водой и накрытый стол.
Даже за несколько часов до смерти человек может быть счастлив, думала Каста, с наслаждением смывая с себя липкую тюремную грязь. Более того, именно в такие минуты жизнь кажется особенно прекрасной. Каста мылась, расплескивая воду, охая и постанывая от наслаждения, совершенно не обращая внимания на охранников, которые наблюдали за ней. Ей было все равно, что на нее смотрят. Пусть глазеют – может, хоть раз в жизни увидят красивую женщину. В каком-то смысле палачи сжалились над ней: завтра на эшафоте она не будет выглядеть грязной свиньей. Это пусть слабое, но все-таки утешение. А потом она оделась и села за стол. Предложенное ей вино было кислым, мясо – недожаренным, хлеб клеклым, а фрукты слегка подгнившими, но даже этот убогий ужин показался ей необычайно вкусным. Она ела с жадностью, пока блюдо не опустело. А потом ей невыносимо захотелось спать. Каста хотела сказать тюремщику, чтобы ее отвели в камеру, но язык не слушался. Еще мгновение – и девушка повалилась прямо на стол, разлив остатки вина.