"Фантастика 2023-179". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
– Ты не должна встретить ту, другую Териклес.
Скрывать тут было нечего. Раз уж сущность все-таки оказалась разумна, пусть знает и мотивы Говорящего.
– Он даже не меня боится, – заметила она, – понимаешь, Хофру... Говорящему дорога его власть над Царицей. Ведь сейчас Царица смертна, и ее гибель сможет открыть путь в другой мир. Если мы встретимся, убить Царицу будет уже невозможно. Вот в чем дело!
Хофру промолчал. Но мысли взметнулись, словно пыль на сквозняке. Та-ак... что там еще задумал Говорящий? Он ведь сказал тогда, что одной Селкирет ведомо, что случится встреть Териклес свою вторую половину. Не захотел говорить всей правды? или на самом деле не знал?
«В любом случае, я узнал нечто новенькое», – он с деланным безразличием пожал плечами, – «Если, конечно, сущность не лжет».
– Я ничего не могу изменить, Териклес.
– Не хочешь, – тускло произнесла она и, поднявшись, отошла к стене, – уходи.
На следующий день Хофру довелось побеседовать с Говорящим, и беседа вышла какой-то неприятной – как будто сжимал в кулаке дохлую мышь.
– Скажи-ка, брат Хофру, – прищурился старик, – не решил ли ты, часом, нарушить обет верности Царице?
– Странные мысли посещают тебя, Говорящий, – деревянно улыбнулся Хофру, – разве я дал повод сомневаться в моей верности?
Лицо старого жреца было скрыто в тени капюшона, только прядь черных с проседью волос нечаянно выбилась на свет.
– Зачем ты наряжаешь безумную сущность в хорошую одежду?
Хофру пожал плечами.
– Мне казалось, так будет лучше.
– О! Ему казалось! – зло передразнил Говорящий, – цель, брат Хофру! Какова цель?
– Я думал, что будет лучше, если ее хотя бы одеть.
– Животные обходятся без одежды, – напомнил старик, – к чему покровы там, где они не нужны?
– Я опасаюсь... – Хофру картинно запнулся и опустил голову, – я опасаюсь проявить слабость, свойственную всем мужчинам...
Говорящий скрипуче хохотнул.
– Будь бдителен, брат. Сущность может оказаться хитрее, чем мы думаем.
– Но пока что она безумна. Просто безумна.
Хофру при этом чувствовал себя так, как тогда, перед ледяной пирамидой... Отправляя воинов серкт в кровавую неизвестность.
«А ведь ты наверняка не сказал мне всей правды, старик», – он провожал взглядом удаляющуюся фигуру Говорящего, – «так почему я должен излагать тебе все?»
Разговор получился оборванным, словно Говорящий не пожелал его продолжать. Но Хофру чувствовал, что пока весы находятся в идеальном равновесии: он не предал несчастную половину Териклес (а потому она не должна была его возненавидеть), и не предал Говорящего (например, выпустив сущность из башни). То, что от старого жреца была утаена частичка правды, вовсе не означало, что он, Хофру, и странная сущность становились сообщниками. Скорее, она была козырем, припрятанным в широком рукаве жреческой хламиды.
… Хофру вообще было не привыкать вести свою игру. Оставалось только тщательно следить за фигурами.
«Но к чему это приведет в итоге?» – размышлял он, пребывая в состоянии высшей медитации, – «а главное, смогу ли я использовать сложившуюся ситуацию в своих интересах?»
Потом сущность замолчала. Надолго.
Хофру приходил несколько раз, а она все сидела у стены, напряженно выпрямив спину и положив ладошки на колени. Молча глядела куда-то – и сквозь него самого, и сквозь стены своей темницы, и, наверное, даже сквозь Эртинойс.
Взгляд сущности был устремлен туда, куда не было дороги ни Хофру, ни Говорящему-с-Царицей, ни кому бы то ни было еще. Разве что только сама Териклес могла одним глазком заглянуть в мир своей «неразумной» половины?
«Ну и пусть себе», – разочарованно думал Хофру, и с каждым днем злился все больше.
Одно дело, когда есть... Ну, скажем, просто сущность, которую (вероятно) существует возможность как-нибудь использовать. И совсем другое – когда эта сущность днями и ночами сидит, уподобившись статуе, у холодной стены башни, и пялится в пустоту.
Это раздражало и заставляло думать о том, что где-то он ошибся. Но в чем? И когда?
«Как затишье перед бурей», – усмехался жрец, глядя в непроницаемо-черные глаза сущности, – «но что она готовит?»
Говорящий не беспокоился.
– Понимаешь, брат Хофру, сама она не может покинуть пределы башни. Разве что только ты ее сам выведешь...
– А иных путей нет?
– Нет, – уверенно проскрипел Говорящий, – не ломай голову над тем, что для тебя не предназначено.
Но как же дорого стоила самоуверенность этого деревянного идола!
После одной из утренних служб к Хофру подошла молодая женщина из круга нобелиата и, опустив глаза, призналась:
– Мне нужна твоя помощь, жрец.
– Я буду возносить за тебя молитвы Селкирет, – поспешно заверил он, – иди, и ни о чем не беспокойся. Скажи только свое имя.
– Нет... – она покачала головой, и по безмятежному личику молнией прошлась судорога боли, – я боюсь, что мне не помогут твои молитвы.
– Если ты сомневаешься в моих силах, тебе следует побеседовать с Говорящим-с-Царицей.
И он повернулся, чтобы уйти, но женщина схватила его за рукав.
– Постой, пожалуйста! Дело в том, что каждую ночь... Ко мне приходит божественная.
Внезапно стало холодно. Очень. Как будто жрец вновь стоял перед пирамидой, и злой морозец норовил забраться за пазуху.
Хофру стиснул кулаки в длинных рукавах одеяния, кое-как унял внезапную дрожь.
– И?..
– Она просит, чтобы я пришла за ней в башню Могущества.
… Словно ледышку под сердце сунули. Так вот чем решила заняться сущность!