"Фантастика 2023-181". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
– Извините, – буркнула Глиргвай и нацелилась обойти старого эльфа.
Припухшие со сна, ее глаза походили на щелочки. Девушка поднялась с кровати не больше пяти минут назад. Точнее, не поднялась, а вскочила, судя по небрежно завязанному поясу и криво застегнутой куртке. Лакгаэр увидел розовые полосочки на ее щеке, и темно-розовое пятно в основании шеи, у самого уха. Старый эльф отвел глаза, взялся за полы куртки девушки и принялся перестегивать крючки. Теперь он заметил на девушке кольчугу, такую же красную, как и платье. На плечах кольчуги свернулись змеи.
– Ах, оставьте… – поморщилась Глиргвай,
– Минут десять как.
Партизанка выругалась. Лагкаэр с трудом и ужасом понял, что она говорит на мандречи. Ему оказались знакомы только два корня из пяти, которыми воспользовалась девушка для выражения своих чувств. В отличие от тэлерина, мандречь была богата ругательствами, и они были точными, очень грубыми, и довольно витиеватыми.
– А зачем ты идешь? – спросил Лакгаэр, покончив с ее курткой. – Может, останешься? Что тебе там делать, они справятся – или не справятся – без тебя….
Глиргвай молча смотрела на старого эльфа. Девушка задыхалась от бешенства и немоты, неспособности высказаться. Глиргвай видела все мысли Лакгаэра о ней. Юная вертихвостка, романтичная любительница секса и приключений, страстно желающая доказать, что она ничуть не хуже мужчин и даже превосходит их. Желающая показать всем, что она – сама необычная девушка в мире. Аннвиль спас ее, дуру, можно сказать, ан нет…
Тэлери последний раз воевали шестьсот лет назад, но и тогда под знаменами собирались только мужчины. Женщины оставались дома, тосковать и переживать в тепле и безопасности. Никогда эльфки тэлери не дрались наравне с мужчинами, так что та Глиргвай, которую видел перед собой Лагкаэр, не имела ничего общего с ней – настоящей. Лакгаэр и представить себе не мог, насколько Глиргвай далека от обычных подростковых порывов, несмотря на свой юный возраст. А вот ей хватило краткого мига, чтобы понять – эту твердую картину мира не перешибить.
Она и не стала пытаться объяснить, что телепортируется в замок просто потому, что не знает и не видит другого пути для себя. Что больше готова погибнуть в замке, чем вернуться из него… Она не знала, как ей жить дальше, после победы.
Глиргвай молча вытащила меч.
Лагкаэр горько усмехнулся и отошел в сторону.
Девушка сбежала на террасу. Она остановилась в центре гексаэдра, выложенного из более светлой плитки.
– Я хочу оказаться рядом с Лайтондом! – задыхаясь, выкрикнула Глиргвай.
На террасе вспыхнула магическая сфера, на миг сделав розовые кусты угольно-черными.
Лакгаэр, чувствуя невыносимую слабость в ногах, спустился вслед за ней и замер перед входом на террасу. Ему было больно даже дышать.
В коридоре гулко заворчали, а затем все затихло. Светящиеся липкие щупальца перестали лезть сквозь дверь, как сорняки из грядки нерадивой хозяйки.
– Что такое? – удивился Радагаст.
У него за спиной громыхнуло так, словно там взорвалась средних размеров бомба, случайно оброненная боевой ведьмой. Палач обернулся, по привычке пригибаясь. Осколков, разрывающих все живое, на этот раз опасаться не приходилось. Рядом с Лайтондом стояла невысокая девушка в желтой куртке и красной юбке. Радагаст понял, что она телепортировалась сюда. Эльфы улыбались ей.
Зигфрид с чувством обнял Глиргвай.
– А мы уже думали, ты нас бросила, – сказал он.
– Бросишь вас, как же, – пробурчала эльфка.
– Вы простите меня, что так получилось, – сказала она, обращаясь к Лайтонду.
Верховный маг Фейре улыбнулся, легко и дружелюбно:
– Главное, что теперь ты здесь.
Глиргвай не хотелось смотреть на Аннвиля, но пришлось. Парень был бледен, нос у него заострился, а кожа на скулах натянулась. Глаза в неверном магическом свете казались черными. Она почувствовала, как он ждет ее слов. И что он не сомневается, какими они будут, и весь подрагивает от нетерпения, ярости и неизбежности предстоящего скандала.
Аннвиль уже понял, что ему предстоит вернуться во дворец, в тепло, уют и безопасность… но никак не мог поверить в это.
– Лук отдай, – произнесла Глиргвай неохотно.
У Аннвиля дрогнула верхняя губа. Глиргвай было бы легче, если бы сейчас он показался ей отвратительным, но Аннвиль и в ярости оставался таким же красивым, как и всегда. Эльф молча отдал лук девушке. Лайтонд поднял руки, чтобы отправить Аннвиля обратно.
И тут сын Лакгаэра не выдержал.
– Но почему? – закричал он так, что вздрогнули даже мандречены, скромно ждавшие исхода ситуации у дверей. – Да чем же она лучше? Какой из нее воин, она же девка! Почему вы вообще ее взяли? Трахается она хорошо, это и я знаю! Но мы же идем на битву, здесь на другое надо смотреть!
Глиргвай невозмутимо молчала. На нее вдруг накатила усталость; девушке хотелось, чтобы это все поскорее закончилось.
– А мы на другое и смотрим, – сказал Рингрин, поняв, что Глиргвай не собирается отвечать. – Сколько людей ты убил, Аннвиль?
Лицо парня пошло алыми пятнами.
– А приходилось ли тебе убивать эльфов? – очень холодно спросил Лайтонд. – Соплеменников?
Глиргвай незаметно покосилась на него. Убивать темных эльфов не приходилось и ей, а серых эльфов, сгоревших в Фаммирен, партизанка соплеменниками не считала.
– Передай Лакгаэру мою самую искреннюю признательность, – закончил Верховный маг Фейре и сделал неуловимый жест.
Аннвиль исчез в яркой вспышке.
– Так вот в чем дело, – сказал Владислав. – Так хотелось ему стать героем, что в женское платье нарядился…
Искандер глянул на дверь каморки и заметил:
– Похоже, именно эта девушка успокоила духов. Они перестали атаковать нас, когда она появилась. Сильная колдунья, стало быть.
– А ты тоже хочешь стать героем? – довольно-таки издевательски осведомился Радагаст у Владислава. – С Сандро все понятно, мне на него сегодня приказ принесли… Но что ты здесь делаешь? Ты же врач, я видел тебя в аптеке.
Владислав ничего не сказал, но яростно посмотрел на палача.
– Оставь его, Радик, – произнес Искандер. – Он здесь из-за меня.
– Ты болен?
– Если это можно так назвать, – пробурчал бывший командир императорских гвардейцев. – Если у меня будет… ну, припадок… он даст мне морфия.
Радагаст смерил Искандера взглядом – настолько же сочувствующим, насколько и циничным.
– Это твое дело, – сказал он. – Но я думаю, вы оба знаете – морфием не лечатся.
Сидхи подошли к людям.