"Фантастика 2023-181". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Вода была теплой, как молоко. Глиргвай плыла осторожно, раздвигая ее руками и ногами, как это делают звери. Поблизости от Дома Ежей крупных рек не было. Тиндекет научил девушку плавать на небольшом горном озере. Но возможности практиковаться у темной эльфки не было. По сравнению с Аннвилем, который резвился и нырял в центре чаши, как дельфин, девушка выглядела неуклюже и смешно. Однако сейчас Глиргвай было абсолютно все равно. Стоило пройти огонь, лед и телепорт под Келенборонстом, чтобы в итоге попасть сюда – в теплый бассейн во дворце Лакгаэра. Темная эльфка знала, что ей предстоит
Иван съехал с горки и рухнул в бассейн, подняв тучу брызг. Эльфка представляла себе брата Аннвиля как высокого плечистого красавца, нечто среднее между Лайтондом и Лакгаэром. Слова о том, что брат придет в гости, подразумевали под собой, как казалось Глиргвай, что брат Аннвиля живет один, отдельно от отца и, следовательно, уже взрослый. Вместо этого она столкнулась в бассейне с кудрявым подростком – полукровкой. Он был чуть крепче брата в кости. У него тоже были светлые волосы, но было понятно, что с возрастом они потемнеют. Глиргвай, узнав имя брата Аннвиля, порадовалась своей предусмотрительности. Девушка не стала задавать вопросов о судьбе жены Лакгаэра, а теперь все выяснилось само собой. Темная эльфка не могла себе даже представить, как это – сойтись с мандреченом. С другой стороны, вряд ли Файламэл (Глиргвай все же удалось выяснить имя ветреной эльфки, давшей жизнь Аннвилю и Ивану) видела своих друзей, залитых в ледяной куб мандреченами. И уж конечно не стояла на пепелище, в которое превратился дом того, кто просто протянул тебе руку – когда тебя гнали, как волка на флажки.
Аннвиль раздобыл ей весьма странную, но удобную одежду из трикотажа, которая называлась «купальник». Партизаны Махи всегда купались все вместе, обнаженными, но Глиргвай решила, что не стоит обсуждать чужие порядки, и надела купальник. Странное дело – она совсем не стеснялась бы, если бы они втроем плескались в чаше голыми. Аннвиль, в конце концов, видел ее во всех видах. Да и для Ивана, надо думать, вид обнаженной девушки не стал бы откровением. Но в купальнике Глиргвай сразу стало казаться, что он все подчеркивает и обнажает, и притягивает тем самым взгляды братьев. По этой причины она старалась не высовываться из воды и тихо плавала в мелкой части бассейна, иногда отваживаясь выбраться на глубину.
– Слушай, я замерз, – сказал Иван.
– Ну, погоди, я пойду отрегулирую, – ответил Аннвиль.
– Да ладно, – произнес брат. – Хватит. Пойдем уже погреемся и перекусим что-нибудь.
Они поплыли к бортику. Юноши пропустили Глиргвай вперед. Вторым из воды выбрался Иван. Когда они шли к душевой, он вдруг сказал:
– Ты знаешь, мне стыдно.
– Почему? – удивилась Глиргвай.
– Черное Пламя – наш правитель, – ответил Иван. – Железный Лес вроде не входит в Мандру, так ведь?
– Да, – твердо сказала темная эльфка. – Мы не являемся частью вашей империи.
– Черное Пламя издевается и мучит нас… а убиваете его вы, – заключил Иван. – Ведь Бьонгард – не ближний свет, а вы собрались, приехали…
Глиргвай посмотрела на него гораздо дружелюбнее. Младший сын Файламэл оказался наблюдателен и смекалист. Мало того, что он узнал в подруге Аннвиля темную эльфку, так и сразу понял, какова может быть единственная цель, приведшая ее в столицу Мандры. Девушка немного сердилась на Лайтонда за то, что он запретил им троим выходить на улицу. Но теперь поняла, что Верховный маг Фейре был прав.
– Может быть, дело в том, что вы разучились ненавидеть и бороться? – спросила она.
Иван хмыкнул.
– Ты назвала нас, мандречен, трусами? – спросил он.
– Нет, – покачала головой Глиргвай. – Я видела людей в бою, трусов среди вас нет. Но помимо смелости, есть еще такая штука, как решимость и самостоятельность. Мне кажется, вам не хватает именно этого.
– Со стороны, возможно, виднее, – сказал Иван и ушел в душевую.
В бассейне их было две – для мальчиков и для девочек.
– Его отец – князь Рабина, – произнес Аннвиль.
Он неслышно подошел и стоял сзади, не вмешиваясь в их беседу.
– Как это – князь? – уточнила Глиргвай. – А император?
– Раньше столица была в Куле, – пояснил Аннвиль. – И там жил великий князь мандречен со своим двором, а столичным хозяйством занимался градоначальник. А Черное Пламя сюда перебрался, никто не знает, почему. В Рабине уже был князь. Не градоначальник, а скорее, кто-то вроде командира ополчения. Черное Пламя оставил его на прежней должности, хотя Ярослав тоже был из Тайнеридов.
– Как у вас все сложно, – покачала головой Глиргвай.
Но, по крайней мере, становился ясен выбор Файламэл. По собственному опыту, эльфка знала – у каждой женщины есть свой тип возлюбленного. Кому-то нравятся ученые, кому-то торговцы. Немало и тех, кому нравятся воины – и ничего тут уже не попишешь.
Говорить вслух эльфка ничего не стала из сочувствия к Аннвилю. Глиргвай вошла в душевую и повернула кран.
В юности Буровей совсем не походил на мандречена, чем и пользовался без зазрения совести. Впрочем, совести у Детей Волоса не было по определению. Были функциональность и практичность. Но к старости эльфийская кровь в полукровках становилась заметнее. Говорили, что человек умирает быстрее. Возможно, так и было, а возможно, это были просто досужие сплетни. Лучше всех в генетике разбирались эльфы. Но они исследований среди Разрушителей не проводили по вполне понятным причинам.
Высокий мужчина в синем пятнистом плаще, какие носили боевые ведьмы, некогда могучий, а теперь высохший от старости, сидел на лавке напротив Кертель. Она по своему обычаю покачивалась в кресле-качалке и пускала к потолку колечки дыма. Гость степенно пил чай с медовиком, испеченным специально для него. Старая ведьма не очень любила готовить, но медовики у нее всегда выходили отменно. Буровей пронес любовь к ним сквозь столетия.
Впрочем, любовь к сладкому пирогу была не единственным чувством, которое он сохранил на протяжении всей своей жизни. В отличие от Кертель, Буровей был однолюбом.
– Ну что? – спросила старая ведьма.
Буровей неторопливо подул на блюдечко, сделал большой глоток.
– А ты как будто сама не знаешь, – ответил он.
– Я могу ошибаться, – сухо возразила старая ведьма.
Гость оторвался от чая и иронично глянул на нее. Была в этом взгляде, кроме иронии, и нежность, и горечь. Да только Кертель не хотела этого видеть.
– Ну-ну, – сказал Буровей. – Если я вижу только пустые места вместо узлов в ее ауре, ты-то видишь все.
– Ты возьмешь ее в Горную Школу?