"Фантастика 2023-181". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
— К тому же меньше сыновей — меньше свар, и наследнику проще взять власть… Понял, недоумок?
Тидам размышлял над услышанным, поигрывая свитком из тонкой одиссарской бумаги, все еше остававшимся в его руках. Он не обижался на О’Спаду за резкие слова; в последнее время старик все чаще приходил в раздражение, то от непонятливости своих слуг, то из-за болей в костях. Но он был хорошим господином, не слишком жадным, умным и предусмотрительным, и О’Каймор служил ему столь же преданно, как и покойный отец.
Он отложил свиток и задумчиво произнес:
— Слышал я, что Эйчид из Тайонельского Очага был умелым и сильным воином…
Владыка Ро’Кавары, потирая спину, одобрительно кивнул.
— Вот сейчас ты сказал мудрые слова, ОКаймор, и мы, закончив с поганой накамской лоханью, можем перейти к более важным делам. Во имя Шестерых! — Ритуальным жестом старик коснулся груди и дунул в полураскрытую ладонь. — Я полагаю, весть, которую ты привез, стоит дороже всех товаров, что отправляются из Накамы за три года! Теперь мы знаем, что этот Эйчид был хорошим бойцом — пусть он сойдет в Чак Мооль легкими путями, по мосту из радуги или морской пены… Хороший воин Эйчид, но тот, кто его победил, еще лучше! Ведь так?
— Так, ахау. Человек власти, сильный боец и вождь, который может вести за собой людей… даже таких ублюдков, как наши головорезы…
Они обменялись понимающими взглядами.
— Но еще лучше, — произнес ОСпада, — если он явится со своими воинами в доспехах, с арбалетами, что мечут стрелу за время вздоха, с мудрыми жрецами, умеющими предугадывать грядущее… Да, так будет лучше, ибо путь тебе предстоит долгий, О’Каймор, и в неведомых восточных землях может случиться всякое!
После недолгой паузы тидам поинтересовался:
— А эти новые корабли… Что с ними?
— Корабли… — Лицо О’Спады приняло мечтательное выражение. — Корабли из твердого дуба, с балансирами, окованными бронзовым листом… крепления, тараны и рулевые лопасти — из железного дерева, паруса — из хлопковой ткани и шелка ярких цветов, чтоб было видно их за тридцать полетов стрелы… Дорого обошлись мне эти драммары! Их уже спустили на воду, тидам. — Увядшие губы старика сложились в ехидную усмешку. — Спустили на воду, ставят мачты, настилают палубы, а вокруг вьются лазутчики, словно москиты сырой ночью… И пусть! Пусть в Коатле, Арсолане и Одиссаре знают, что мы замыслили!
Хитрый койот, мелькнуло в голове О’Каймора, хитрый старый койот! Он не сомневался, что старик давно размышлял над тем, как привлечь к восточному походу Великие Очаги. Задуманная экспедиция была крупным и дорогостоящим предприятием, участники которого могли с равным успехом снискать славу и добычу или лишиться жизни. Предположим, все закончится успешно; что скажут тогда благородные роды Эйпонны? Что пираты-кейтабцы разыскали и ограбили несколько жалких островков в Бескрайних Водах… Другое дело, если они увидят те далекие земли своими глазами!
Да, думал О’Каймор, как ни обидно, но без светлорожденных невиданный по смелости поход превращается в обычный разбойничий набег; если же в нем поучаствует Арсолана или, скажем, Коатль, он сразу приобретает величие и блеск, становясь деянием героическим, примером мужества и отваги. Несправедливо, как плевок Одисса! Не в первый раз тидам подивился тому, сколь различны реальные дела и их отображения в мыслях и словах людей. На сей счет верно сказано в Книге Повседневного: хотя истина отбрасывает длинную тень, но лишь умеющий видеть узрит ее!
Впрочем, участие Великих Очагов могло не только придать экспедиции героический ореол; тут имелись и другие, весьма практические соображения. Во-первых, как верно заметил О'Спада, отряд опытных одиссарских воинов, привыкших биться на суше сомкнутой шеренгой, оказался бы совсем не лишним, а их метатели были бы отличным дополнением к жидкому огню. Во-вторых, вождь из светлорожденных вселил бы в людей уверенность в том, что им покровительствуют боги — особенно Одисс Хитроумный, господин удачи, Потрясатель Мира Тайонел или Сеннам, бог странствий, милостивый к путникам и мореходам. И наконец, самое главное: совместный поход сделал бы кейтабцев и Великие Дома равными партнерами — впервые за тысячу или полторы лет! Возможно, потом эти связи могли бы упрочиться… возможно, Острова даже были бы признаны седьмым Великим Уделом или получили бы особый статус, как Юката, Святая Земля… Разумеется, старый О’Спада все это отлично понимал и, будучи владыкой мудрым и искушенным, намеревался выжать все выгоды из задуманного предприятия. Вот только захотят ли светлорожденные связываться с кейтабцами?
О’Каймор спросил об этом, и его господин хитро усмехнулся в ответ:
— Смотря как повести дело, тидам, смотря как предложить… Черепаший сын вроде тебя ничего бы не добился, но я знаю, чем их купить! Для начала — таинственностью… тем что поход наш, как доносят им лазутчики, является величайшим секретом… а потом мы отправим свои послания сразу в три Очага — в Одиссар, Коатль и Арсолану. Или в два, подогрев третий ревностью! И каждый будет думать; я откажусь, а другой вдруг согласится? И кто-нибудь клюнет наверняка.
— Ты мудр, ахау, и хитер, как сам Одисс! — О’Каймор, склонившись, стукнулся лбом об пол. — Но если взять, к примеру, тех же одиссарцев… Уверен ли ты, что их сагамор согласится послать с нами наследника? Ведь у него хватает и других сыновей…
— Уговори его.
— Я?!
— Да, ты! Когда закончим с новыми кораблями, отправишься послом в Хайан. Уговори Джеданну! Уболтай, убеди его! Ведь ты, как и я, кейтабец, а значит, тоже хитер… может, еще похитрее потомка Одисса.
О’Каймор, скрывая улыбку, широко развел руки в стороны и поклонился, опять достав лбом навощенный пол.
— Я — всего лишь недоумок… презренный сын ящерицы и черепахи…
Старый владыка Ро’Кавары в некотором смущении скосил глаза на своего тидама.
— Ну, считай, что я погорячился… Твой почтенный родитель, верный мой слуга, не был ни ящерицей, ни черепахой… пусть пребудет с ним милость Коатля! А ты — ты лучший из моих мореходов, О’Каймор, ты — акула среди акул, кайман среди кайманов!
Польщенный тидам стукнул лбом в пол в третий раз.
— Я отправлюсь в Хайан, повелитель, и сделаю все, как ты сказал, иначе можешь обить моей шкурой сигнальный барабан.