"Фантастика 2023-195. Книги 1-17
Шрифт:
Царь только покачал головой. По традиции свадебный бум приходился на осень, когда урожай собран. Но для горожан это скорее дань традиции, всегда находились те, кто не хотел ждать. Значит, велика опасность, что в любой момент люди пострадать могут.
— Надо к патриарху людей послать, пусть придумает что, лишь бы пока люди свадеб не играли, — задумчиво произнесла царица.
— Как бы бунта не вспыхнуло, — задумался царь.
— До рождественского поста не далеко, — что-то прикинув, заговорил Кощей. — Если подумать, можно как-то выкрутиться. А в пост какая свадьба?
— Все одно выбора нет, — махнул рукой
Птицы подняли шум, а собачка чуть не упала с диванчика. Благо хоть обошлось без мокрого дела.
Через пару минут явился стрелец в форме царской сотни.
— Кликали, царь-батюшка.
— Вот что, Григорий, дело есть до тебя. Найди Елисея Елизаровича, да прогуляйтесь-ка вы с ним до двора патриаршего. Попросите преподобного к нам на совет пожаловать. Дело больно важное. Только смотри мне, ежели хоть один боярин спознает прежде времени…
— Понял, государь, — Григорий развернулся на каблуках и быстро покинул помещение.
— Ой, то не вечер, то не вечер, — раздалось за окном, после чего мимо терема проплыли три головы Горыныча, выводящие жалобные рулады.
— Хорошо поют, — заметил царь. — Кабы еще пили меньше, да думали больше, цены бы в хозяйстве не было.
— Да и так не плохо, — улыбнулся колдун. — Вон как быстро в городе порядок навел, и всего-то за кашу с хлебом. А ежели б ему мяса надо было?
— Молчи уж, — замахал на него руками царь. — Повезло, что он мяса в рот не берет. Разве что рыбки в большой праздник. Так бы не прокормить было. Хотя, если подсчитать, сколько за него из казны денег по жалобам кабатчков уходит, лучше бы мясо ел, да не пил вовсе.
— Не в той стране тебе царем тогда быть, — подала голос царица. — Зато крестьяне с жалобами не бегут, что он коров да овец таскает.
Царь только пожал плечами. Да какая разница, что кабатчики, что крестьяне, коли платить приходится за всех, а не только за Горыныча и прочих любителей подебоширить. С другой стороны, и пользы они приносят куда больше. Тот же Змей-Горыныч за какие-то полдня расчистил почти все улицы. Понятно, что не полностью, на самых широких придется лопатами помахать, но хотя бы людям да лошадям не придется ноги ломать. А ежели б его не было? Всему Городцу, во главе с царем, лопатами махать? Можно, конечно, чай не убыло бы от него. Вот только что запад подумает? Хотя, какое им до запада дело? Ну его, запад этот, чего оттуда хорошего ждать? Правильно, нечего. Поездили, посмотрели дворцы да соборы, и назад, к баньке с веником да самовару с чаем душистым.
Кощей остановился рядом с аквариумом и рассматривал рыбок. То ли решал, есть ли тут та самая, что желания выполняет, то ли прикидывал, будет ли уха с них вкусной, а может, и вовсе рассуждал, для какой волшбы пригодны — понять по его лицу было невозможно. Сам он свои мысли предпочитал оставлять при себе. Царица какое-то время наблюдала за ним, после подозвала собачку и стала скармливать ей мясо из пирожка.
Пару раз в залу заглядывали слуги, сообщали, что бояре собрались. Но царь только отмахивался от них. Под конец не выдержал и приказал позвать воеводу.
— Вот что, Афанасий Никитич, — обратился он к мужчине сорока пяти лет с окладистой бородой и редкими нитями седины, — совещание у меня тут важное будет. Выстави-ка своих молодцев покрепче у залы тронной, где бояре сейчас сидят, да подопри
— А коли возмущаться начнут? — прогудел воевода. — Что моим людям ответствовать?
— Скажут, мол, приказ царский. Вздумалось мне так по причине настроения неважного, поднятия не с той ноги да снегопада необычайного. Царь я, или не царь?
— Царь, царь, — хором заверили его присутствующие.
— А раз царь, так исполнять, — рявкнул Елизар Елисеевич.
Воевода поклонился и отправился запирать бояр в тронной зале.
Патриарх пришел где-то через час. Оно и понятно. Пока посыльный царевича нашел да отцову волю объявил, пока они до слободы добрались да к преподобному допущены были, пока тот собрался. Можно сказать, быстро обернулись. Из тронной залы доносился недовольный ропот. Бояре возмущались все громче и громче, что царь их, мужей седобородых, почтенных, запер, аки мальцов неразумных, по нужде и то не отлучиться. Впрочем, едва Елизару Елисеевичу доложили о последнем, он распорядился поставить в зал пару ведер. Чай женщин нет, стесняться слугам народным некого. Не сказать, что бояре остались довольны таким решением, но дальше возмущаться не рискнули. Кто знает, что еще в голову царскую придет. Еще прикажет всех в поруб отправить. Вот уж точно не с той ноги государь ноне встал. Да еще царица, наверное, не приветила, улыбкой не одарила. Да и колдун энтот с утра пораньше заявился. Надо ли говорить, что Кощей был признан главной причиной боярских проблем.
— Звал, государе, — патриарх перекрестил собравшихся, после чего, не дожидаясь особого приглашения, расположился на диванчике, пристроив свой посох у стены.
— Звал, — царь перекрестился на патриарший крест. — Беда у нас, Феофил. Большая беда. Пришла, когда не ждали, откуда — не ведаем. Ну да Константин тебе сейчас все подробно расскажет. Он на границе был, где все началось, своими глазами все видел.
— Что, раб Божий Константине, — грозно посмотрел на него патриарх, — опять колдовство?
— Не знаю, Святейший, — Кощей приступил к рассказу.
По мере изложения событий Феофил хмурился все больше, а кулаки его сжимались все сильнее. Всем стало не по себе. Патриарх был мужчиной крупным, ушедшим в монастырь после ранения, полученного в молодости в одном из боев с басурманами, после которого не смог владеть оружием. Зато быстро освоился с жизнью монастырской, после чего началось его продвижение в иерархии. После смерти предыдущего патриарха выбор пал на сравнительно молодого — только недавно шестой десяток разменял, епископа Новоградского Феофила. Стоило отметить, что всех военных навыков за годы жизни в служении мужчина не растерял. И патриарший посох мог оказаться в его руках страшным оружием. Да и благословить он мог только так, приложив крестом по голове от всей милости Божией.
— Со свадьбами я подумаю, неделя до поста осталась, объявим уж поминовение каких-нибудь святых, али за веру невинно убиенных, прикажу молебны читать заупокойные, — преподобный скомкал бороду, что выдавало волнение. — А вот с остальным даже не знаю, как и быть. Пошлю, конечно, монахов по кабакам, дабы те с кабатчиками пошептались. Вдруг кому да и продали новинку какую диковинную. Мол, потравитель завелся, признайся лучше сейчас, как на духу, а то потом поволокут под белы рученьки к царю на суд и расправу.