"Фантастика 2023-201. Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Проняло. Капитан заткнулся, помчался к «ману».
Ладно, пора разобраться, что тут и как. На первый взгляд, на этом катере народу гораздо больше, чем свободного места. Для рыбалки, может, и нормально было, а для отряда «Победа» – тесновато. Главного пассажира уложили на пол. Да уж, ему и без виселицы скоро кирдык пришел бы, с голодухи бы загнулся. Вот как к нему обращаться? По имени-отчеству? По званию? Хрен его знает, определимся позже.
– Ну, как оно, на воле? – спросил я для завязки разговора. Заодно размоченный сухарь подсовываю. До кормежки еще хрен знает сколько, а подкрепиться не помешает. Тут у всех сейчас проблем с аппетитом не будет, никакими плюшками не перебьешь.
– Спасибо, что спасли, – вполне твердо сказал Яков, когда схарчил сухарик. Он у него, наверное, еще во рту целиком рассосался, как кусок рафинада. – Это что, из-за меня… весь этот тарарам затеяли?
– Получается, что да, – ответил я. А чего таиться? И так понятно, что по его душу.
– Вас… из Москвы прислали? – Вестимо дело, про батю думает. Но лучше я ему сразу скажу, чтобы не обманывался.
– Нет. Я так думаю, что в Москве даже не знают еще об этом. Мы про вас случайно услышали… – Ну а дальше я ему коротенько, пока кораблик готовился отчалить, изложил, что и к чему.
Яков подумал над вывертами судьбы, когда одни военнопленные спасают других военнопленных, под это дело похрустел еще немного сухарями, а потом спросил:
– И куда мы теперь? Как выбираться будем?
А вот это хорошо. Раз человек планы на будущее строит и в коллектив себя сразу включает, не все так плохо. Подкормится чуток, на ноги покрепче встанет и обузой не будет.
– Сейчас мы по Десне поднимемся, – объясняю ему расклад, – а там до Брянщины недалеко, скроемся в тамошних лесах на время. Обоснуемся на месте, найдем способ и с Москвой связаться.
А глаза-то у товарища Джугашвили загорелись, обрадовался. Надеется, значит, что папка не забудет. Ну и мы тоже этого будем ждать, скрывать не буду.
Остальные и сами распределились. Вон, Махно, не успели мы еще отчалить, уже кемарит, посапывая. И прибившийся к нам Елисей тоже возле него мостится. Так что сейчас подождем, когда запасливый капитан наберет соляры с немецкого грузовика, – и в путь.
Уж не знаю, какими тайными тропами продвигался Никанорыч, мне оно все едино – вода и есть вода. Тем более что стемнело быстро, и плыли мы большей частью ночью и в утренних сумерках. Тихонько так крались. Повезло, что почти сразу повалил снег: надвигающаяся зима хорошо нас скрыла.
Я, если честно, тоже уснул после всех этих приключений. Да, пора, наверное, переходить в пенсионеры. Мемуары диктовать, с пионерскими организациями встречаться, после обеда читать газетку, сидя в кресле-качалке. Еще трубочку завести. Как у Закуски. Попыхивать себе. Все лучше папирос.
А с утра, еще только засерело, мы с капитаном поменялись местами. Ну, сначала он нас поднял, мягко похлопывая по плечу каждого и шепотом говоря: «Доброе утро». Это мне только показалось, что он рявкнул: «А ну хватит дрыхнуть, бездельники!» – и еще что-то из области специальных корабельных терминов. Потом все дружно растягивали маскировку, хотя небо по-прежнему давало благополучный прогноз в виде сплошной облачности на высоте двенадцати метров.
Не, объем работ у Никанорыча, конечно, запредельный. А ну, порули в темноте, да еще и не на рыбалке в мирное время, а под угрозой расстрела. И это при благоприятном исходе. А я ведь так и не спросил у старика, что он собирается делать после того, как доставит нас на место. Судя по всему, живет он один. Я бы его взял старшиной, тогда за хозяйство отряда можно было бы и не переживать. Ладно, время есть, посоветуюсь с Базановым еще, поговорим с дедом.
А вот наши, сойдя на берег, и без меня нашли чем заняться. Уже соорудили костерчик в ямке, поставили котелок с деснянской водой, готовят что-то. Ну и треплются.
– Я в будке капитана шахматную доску видел… – Быков отрезал прутик от опавшего куста, помешивает им. – Кто хочет сыграть?
– А давайте турнир? – загорелся Енот. – Федорович, ты как?
– В гробу я видел эти шахматы, – нахмурился майор. – Случай у нас тут был. На передке. Сидели в окопах возле УРа, играли с товарищем на скорость. Даже часы специальные были. И вдруг обстрел. Фашисты мины кидают. Мы даже залечь не успели, взрыв, товарищу осколком полчерепа срезало. Он наклоняется… и мозги прямо на игральную доску вывалились.
Народ резко сбледнул, но никто блевать не побежал. Даже Аня. Крепкие тут у нас люди подобрались, пищей бросаться никто не собирается.
– Пойдем, я промою тебе рану, – подпольщица потянула обратно на борт Елисея. – У меня спирт есть.
– У медицины всегда спирт есть, – вздохнул Гаврилов. – Хорошо им живется. Хотя и среди врачей встречаются так себе… В июле тоже был случай. Проткнул чем-то ногу. Болит – сил нет. Прихожу к нашему санинструктору. Бабища такая… Поперек себя шире. Ее даже комбат боялся. Говорю: вот, нога болит, спасу нет. А она мне: ты – симулянт, так тебя растак… Я сейчас в особый отдел сообщу, тебя шлепнут у стенки! Нам как раз в атаку надо было идти, Клейста бить. Я плюнул, ушел. А ступня все сильнее болит. Тут вижу, что наши на передок на телеге едут. Ну я и попросился подкинуть. А нога в сапоге вся распухла…
Гаврилов стянул обувь, портянку показал нам ступню. Там действительно был шрам. Чистили, что ли?
– Ну и прямо до окопов довезли, посадили к пулеметному расчету. До атаки у нас дело не дошло – немцы поперли. Танки, «ганомаг», полроты автоматчиков. А у нас кроме пулеметов и гранат – ничего. Все пушки разбило еще в первую атаку. Я командую хлопцам: затаитесь, подпустим ближе и закидаем гранатами. Ребята у нас были трусоватые новички, что с них возьмешь? Смотрю, двое навострили уже лыжи. Вот-вот, и рванут поближе к тылу. Я им говорю: «Бойцы, вы же знаете, я убежать не могу, нога у меня распухла. Вы идите, только оставьте мне гранаты». Переглянулись так, покраснели. Никто не ушел.
– Да ты герой, Гаврилов, – протянул майор. – Отбились?
– Танки наши подошли.
– А начал про медиков, – пожал плечами Махно. – Бабища-то что? Осталась в живых?
– В котел все вместе попали, а там кто его знает? Женщин сразу отводили в сторону.
Я оглянулся. Что радует, так это прогуливающийся вместе со всеми свободными от вахты по приготовлению пищи Яков. Очухался, значит, немного. Ну и хорошо, потому что тащить на себе даже сорок кило – радости мало. Тут бы себя донести.