"Фантастика 2023-201. Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
– Выбью ведь дверь! – громко закричал я, еще раз стукнув сапогом по двери.
Тишина сменилась шуршанием, кто-то приоткрыл немного дверь и посмотрел в щель:
– Открывайте, я по делу, – прикрикнул я.
Дверь захлопнулась и тут же приоткрылась, загремев перед этим цепочкой. Низенький носатый еврей близоруко смотрел на меня.
– Молодой человек, зачем так шуметь?
– А зачем таиться? – вопросом на вопрос ответил я.
– Как зачем? Старый Гершнер пережил революцию, мировую войну, конфискации и даже арест. Ученый, знаете ли… Что бывает, когда начинается новая война, представляю себе очень хорошо! Впрочем, чем могу быть полезен? Вы сказали, что по делу…
– Мне нужны обручальные кольца.
– Вэй! Куда мир катится… Взрывы, бомбежки, а молодежи кольца на свадьбу подавай. Нет у меня ничего. Можете зайти и проверить. Все сдал властям в Гохран еще неделю назад.
– А из этого сможете переплавить? – я показал ювелиру два золотых червонца. Тот заинтересовался, взял монеты, взвесил их в руке.
– Да, настоящие царские. Проходите, молодой человек.
Еврей пошаркал по коридору, я пошел следом. Квартира оказалась неожиданно большая, похожая на коммунальную. В одной из комнат была оборудована целая ювелирная мастерская.
– Все соседи разъехались, сыновей забрали в армию, а младшего вместе с женой увезли в эвакуацию. Один тут кукую.
– Что же вы не уехали? – спросил я, усаживаясь на колченогий стул. – Евреев немцы не щадят!
– Это все сказки, молодой человек! Я видел немцев в ту, прошлую оккупацию. Культурная нация, а хорошие ювелиры нужны всем.
Гершнер включил газовую горелку, поставил на нее маленький тигель. Бросил туда монеты.
– Я не спрашиваю, откуда у вас царские червонцы. Но спрошу: чем собираетесь расплачиваться за работу?
После этого захода я передумал уговаривать Гершнера уезжать срочно из города, молча достал третий червонец, протянул его. Старому засранцу вполне могло бы хватить остатков от работы.
– Этого достаточно?
– Более чем. Даже дам сдачу.
Еврей вышел из комнаты, через минуту вернулся с пачкой мятых советских рублей.
– Это ваше.
Я, не пересчитывая, засунул деньги в карман.
– Размер какой? – спросил Гершнер.
Я задумался. Такими подробностями я, если честно, не интересовался. Сам я никогда колец не носил, а у Веры даже не догадался спросить.
– Не знаю, – признался я.
– Молодежь, – заворчал Исаак Львович. – Ногами в двери стучать и стрелять ума хватает, а такое простое дело, как размер пальца невесты, для них высшая математика. Какая рука у дамы?
– Обычная рука, не большая и не маленькая, – ответил я.
– Ладно, сделаем восемнадцать, если что, принесете, я уменьшу… бесплатно, – добавил он, подумав. – Свою руку покажите… ага, двадцать три…
Ювелир занялся кольцами, попутно просвещая меня насчет червонцев.
– Нынешние Сеятели не чета царским монетам. Начеканили какого-то грязного крестьянина на аверсе, зерно он сеет… А кому нужна такая глупая монета? За границу не продашь, народ носы воротит. Золото там тоже подозрительное. Нет, кое-кто из большевиков понимал это. Слышали историю с Большой головой Николая?
Я покачал своей.
– Товарищ мой, Шмуль Лазаревич, рассказывал, что году в двадцать пятом Советы хотели купить зерно за границей. И платили золотыми Сеятелями. Но где заграница, а где Сеятель! Там же такие страшные серпы да молоты на реверсе, не брали буржуи. И Гирш Зиновьев, умная еврейская голова, велел чеканить царские червонцы. Штемпели на монетных дворах сохранились, но у этих шлимазлов голова Николая почему-то получалась больше, чем на царских.
– И что же? Заметили капиталисты?
– Какое там, – махнул рукой ювелир. – Взяли как миленькие.
Павловский не подвел. Продуктов достал просто кучу. Наверное, сказался большой опыт организатора. Глядя на все это великолепие, лежащее на столе, я стоял и думал, как все это перетащить в общежитие. Майор моих трудностей не замечал и только продолжал перечислять:
– Вот тут сало соленое, больше килограмма, это колбаска домашняя, два кило, огурчики, это без счета, картошка, само собой, ведра, надеюсь, хватит, цыбулька зеленая, петрушечка…
– Сан Саныч, – оборвал я это перечисление, которое голодного человека могло просто привести к смерти из-за того, что он захлебнется слюной. – За ради бога, выдели кого-нибудь, чтобы помогли донести, сам не дотащу!
– Погоди, Петр Николаевич, сбил со счета, – ответил он, не отрывая взгляд от блокнотика. – Вот еще три курочки, ощипанные, потрошеные и водки шесть бутылок. Извини, только это достать удалось. Я же знаю, на гулянку надо по пол-литре на человека плюс одна. Но чего нет, того нет… – Павловский развел руки в стороны, комично показывая, что ничего не утаил. – А донести и я помогу, мешки есть, загрузим, и все дела. Идти тут недалеко, устать не успеем.
– Сколько я тебе должен за всю эту радость? – спросил я.
– Пусть это будет моим подарком на свадьбу! – заявил Сан Саныч. – Мне деньги девать некуда: я один, семья уехала в эвакуацию. А тут такое дело идет, что сдается мне, долго я не протяну. Не, ты не подумай, – вздернул он вверх подбородок, – никакого пораженчества. Просто я понимаю, что с этими пацанами много не навоюешь, большинство в первом бою полягут. Ну и я рядом с ними. А пока живем! Пойдем-ка, Петр Николаич, вмажем за твою молодую семью! Ты ж меня пригласишь? – спросил он и, дождавшись кивка, продолжил: – Не, ну придумал ты: все рушится, а тут свадьба! Молодец! Уважаю! – Он подошел ко мне и порывисто обнял. – Молодец! – повторил майор.
По дороге в общежитие Павловский травил анекдоты, рассказывал смешные истории про своих студентов, будто несколько минут назад не собирался лечь в землю в первом же бою. Вот это человек! Кремень! Он и меня заразил своей жизнерадостностью. На душе стало легко и радостно. И приближающаяся встреча с Верой душу грела, как без этого? Будто не видел ее уже неизвестно сколько – и вот дождался.
Перед входом мы столкнулись со старшиной в потрепанной гимнастерке. Он принюхался и спросил:
– Братцы, а куда это вы столько еды тащите? Тут же на роту хватит.