"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
— Посмотрим. Если реально нормальный, то впишется. Тем более, ни у кого в бригаде менты со звездочками еще не работали, а у нас будет.
— Кто у нас генеральный грузчик?
— Да пошёл ты! Я тебе не генеральный грузчик, я бригадир.
Какие газели? Причем здесь парнокопытные персонажи восточных сказок? Слово «Газель» всплыло в голове Фролова после рассказа Янкина, моего помощника о повадках некоторых составителей, не соглашающихся на подработку. Тут какое дело — у нас на Чермете работают только отчаянные головы, ради денег готовые на всё, то есть буквально. Эти люди готовы даже работать в условиях, в каких и тараканы не выживут. А раз люди нацелены на результат, то и подход соответствующий — работа и подработка. И вдруг целая группа, хоть и немногочисленная, отказывающаяся выходить в свои выходные. Подпольные миллионеры, право слово.
Оказалось нет, выяснилось, что эти хитрецы в свободное время подрабатывают водителями маршруток. А маршрутки — не те «Газели», которые подсунула «на гора» память. Классические советские Рафики, тёзки былого партнера по бизнесу. «РАФ» — микроавтобус производства Рижской Автобусной Фабрики мелкий, юркий на двенадцать пассажиров. Ага, в этой реальности Латвия никуда не ушла с подводной лодки, так что пока никаких конкурентов Горьковского автозавода в природе нет. То есть они есть, но пока только в грузовом варианте.
Пётр еще больше зауважал своих коллег-рабочих. И всё призрачнее миф о лености русского мужика, не желающего лишний шаг сделать, и не имеющего никакой инициативы. Врут ненавистники и русофобы, при наличии места для манёвра, простой работяга способен и может дергаться и искать, проявлять инициативу и работать, много работать на благо своей семьи.
Кстати, о маршрутках: внезапно как из-под земли на городские улицы вылезли десятки или даже сотни микроавтобусов, а иногда и не совсем «микро», которые встали на коммерческие рейсы и начали со страшной силой возить пассажиров из конца в конец по самым нужным и востребованным маршрутам. Услуги оказались чуть дороже городских, зато быстрее и чаще. У пассажиров появился выбор — стой на остановке и жди муниципальный транспорт или вот прямо сейчас кати в нужную сторону за две цены. Город вздохнул с облегчением, пенсионерки возмутились — у них отобрали право ощутить чувство локтя и коленки в набитом автобусе. А кататься по двойному тарифу не дала жаба.
Фролов по идее не должен был заметить разницу, он теперь всегда и везде перемещался только на своих колесах. Но разница была — теперь, подъезжая к перекрестку, надо было вертеть головой на сто восемьдесят градусов и быть готовым к атаке как со стороны солнца, так и с любого другого направления. Он даже вспомнил привычку лётчиков-истребителей повязывать на шею шелковые платки, чтоб она не так натиралась об воротник. При этом Петру что-то подсказывало — платок не спасёт, в рафиках скорее всего стали массово устанавливать телепортаторы, чтоб они могли вклиниваться в поток с нарушением законов физики буквально из ниоткуда. Про правила дорожного движения речь уже не шла. Мало того, было очень похоже, что профсоюзы бомбил на маршрутках вступили в финансовый союз с гайцами. Или эти структуры теперь называются не профсоюзами? Сериал «Бригада» еще не снят, но слово это уже вошло в лексикон. Бандами начали называть юношеские компании и музыкальные группы, а преступные сообщества — бригадами. Интересно, подумалось однажды Фролову, а не это ли понятие имел в виду наш генеральный грузчик Роман, гордо именуя себя бригадиром?
Такси в городе пока не было. Старая совковая служба такси приказала долго жить, а новую еще не сформировали. Видимо, ушлые коммерсанты еще не набрали начальный капитал, а крупные акулы пока не дошли до таких мелких источников маржи. Зато классические частники, бомбилы, извозчики на личных автомобилях уже вовсю оказывали никем не регламентированные услуги. По оплате договаривались «на берегу», а в процессе поездки то одна, то другая сторона устной договоренности сидела и прикидывала шансы на то, что её кинут. Порой в непонятках и потливой подозрительности ехали обе стороны, как водила, так и пассажир. Что характерно, среди составителей в железнодорожном цеху бомбил-таксистов не было. Янкин бы рассказал, он уверенно держал руку на пульсе внутренней кухни службы эксплуатации цеха.
Снабжение продуктами в нашем городе, да и вообще по стране стало получше, если сравнивать с девяносто первым годом. Не так, чтобы совсем хорошо, но в магазинах появились продукты. Правда, у населения пропали деньги. Фролов, давно ведущий в своей голове список знаковых событий перед самым концом Союза всё ждал референдум о сохранении СССР, но так и не дождался. Реформы денег, во время которой в чьих-то заначках сгорели все крупные купюры, тоже не было. Зато инфляция была такая же, как в заёмной памяти. Именно она и превратила накопления в ничто. Те десятки тысяч рублей, что скапливались под матрасами запасливых крестьян или на книжках хорошо оплачиваемой профессуры и прочих шахтёров, в итоге сгодились на покупку одежды, и это в лучшем случае. Страна не очень медленно, но достаточно верно подошла к сотне тысяч за фирменные джинсы. Народ бросился распахивать маломальски пригодные пригородные участки земли под картошку.
Фроловы заранее вложились в пару больших морозильников, позволяющих заложить в один из них целого поросёнка. Не целиком, а порубленного и приведенного в товарный вид. Наезды на близлежащие деревни на «Ниве» позволили засыпать в подвал на хранение картошку и яблоки, а второй морозильник забить ягодами. Никакого варенья, только свежемороженая ягода — таково было требование главы семейства, Лена подчинилась. Не без возражений, но с внутренним облегчением, закатывать по банкам соленья-варенья она не любила с детства. Ей вообще с годами всё сложнее становилось спорить с мужем в серьёзных вопросах, уж очень часто он оказывался прав в своих планах и прогнозах.
Фролова вспомнила, с каким содроганием наблюдала процесс покупки и установки сразу двух морозильных ларей в подвал еще недостроенного дома. Смотрела и не понимала — зачем, для чего ухнули такие деньжищи… А вот поди ж ты — небось уже окупились расходы, с сегодняшними ценами не накупишься. Мясо, молоко, масло — всё взлетело в цене точно ракета. И эта идея с замораживанием молока — это как такое можно было вообще придумать! А тут — купили сразу пять литров, разлили по мискам и заморозили. А потом доставай из морозильника — ночь постоит в тепле, и готово молочко. Сколько надо, когда надо. Так что мужик Лене попался правильный, такого не грех послушать.
Посему и очередное задание насчет отрисовки плана поселка с указанием мест базирования цыганских семей было выполнено в достаточно короткий срок. Лена постаралась, перенесла свои почеркушки на лист плотной бумаги, аккуратно вчертив дома, заборы и дороги. Пусть муж знает, она не только кашу варить умеет. Тем более, что рисовать план поселка оказалось не труднее, чем выкройку брючного костюма.
«Офигеть! Через четыре дома от нас нарисовался рассадник криминала, тунеядства и оборота наркотиков!» — мысленно воскликнул Пётр и пошел думать. То есть сначала несколько раз вдумчиво проехался на внедорожнике мимо цыганского форпоста, потом пешочком по каким-то делам в выходной. Второй дом через улицу, с теми потом нужно будет что-то решать. Но решать надо однозначно и без затягивания. Фролов знал заранее, что пара домов с такими обитателями со временем превратятся в нечто безобразное. Послезнание нашептывало — паровозы давить надо, пока они чайники. А по паровозам он уже спец. Вариантов нарисовалось в воображении несколько — от массового отравления грибами до криминальной разборки с участием неведомых бандитов. И если история с грибами скорее из области анекдотов про тёщу, которая их отказывалась кушать, потому и померла с синяками… То с бандитами всё может сработать. Надо только найти желающих побеспредельничать за вознаграждение. Мдя, тоже вариант не очень. И кинуть могут, и выйти на след Фролова будет не так сложно, и моральный аспект слегка напрягает.
А вот пожар, пожар это нормально. И кровь на руки не налипнет, если не доводить до маразма, и эти люди намёк оценят. Нехорошо? Нехорошо, а что делать. До дома нежеланных соседей сотня метров, расстояние рабочее. Тем более с той четырёхкратной оптикой, которая стоит на фроловской мелкашке. И окно гостевой комнаты выходит на нужную сторону. А с учетом «банки», уже обстрелянной в карьере, то и звук никто не услышит даже среди его домашних.
Уже неделю как по утрам Пётр встаёт на работу один, он уговорил Лену не вскакивать ради того, чтоб накормить его завтраком — что Пётр, сам себе яичницу не пожарит? Так что одним темным мартовским утром он взялся осуществлять план. Немудрёный и от того вполне осуществимый. От линии электропитания в каждый дом тянется воздушка — однофазная подводка к дому. Два провода подвязаны к чашкам-изоляторам на «гусаке», а потом по кривой трубе заходят внутрь дома. Вот с этими изоляторами Фролов и расправлялся сейчас самым безжалостным образом. Толи сумерки, толи волнение, но первый изолятор он смог разбить только с шестого выстрела. Белая мишень размером с детский кулачок не самая сложная цель, а вот поди ж ты. В прицел Пётр увидел, как провод упал на крышу… и ничего не произошло. Блин, не повезло — свалившийся провод оказался нулевым. Ну и ладно, значит другой точно «фаза». Всего три слабых хлопка, и провод с искрами цепляет «гусак», переплетается с первым, искрит, начинает ярко светиться. А потом всё угасает.