"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16

Перумов Ник

— От этого я бы не отказался, — заулыбался Олег. Князь легонько щёлкнул его в лоб:

— Цыц… Но уж коль я тебе доверился, как взрослому — ты мне не подгадь. А то доверию нашему и дружбе — разом конец. Понял?

Это Князь спросил серьёзно. И Олег серьёзно ответил:

— Понял, Князь… Я ничего плохого, кроме хорошего, делать не собираюсь. Честное слово, Князь.

…«Хорошо, когда тебе доверяют, — думал Олег на раскладушке. — Если бы взрослые побольше нам доверяли — от нас меньше было бы неприятностей… Но с другой стороны, — уже критически подумал он, — как нам доверять? Мы же как щенки — всё на вкус попробовать надо, и хорошее, и плохое. Если за нами не следить, то что? Если за щенком не следить — получится невоспитанная

помоечная собака, грязная, запаршивевшая. И кончит тем, что или грузовик её переедет, или за то, что жратву таскает, хребет перебьют. Жалко, а кто виноват? Кто не воспитал, не следил… — философствовал Олег. — Кричишь: «Дайте мне самостоятельности!» — а сам во взрослом мире разобраться не можешь, что хорошо, что плохо, а когда разберёшься — уже и поздно может быть… Не, ну какие они там, в прошлом, доверчивые! — мысли его приняли иное направление. — С одной стороны — подозрительные, везде шпионов искали… А с другой — двери не запираются! Если палка прислонена — никого дома нет. Велик в кустах оставила — если и найдут, всё равно не возьмут… Куда же всё это делось-то? Откуда наркота взялась, садюги разные, бандиты? Вот бы что понять. И вот бы что поменять…»

Он ещё о чём-то думал, но уже засыпал… Потом резко проснулся — почудилось, что над ним стоит Марлен с обрезом, на миг вернулся страх, но недолгий. Олег секунду смотрел в темноту, потом — вздохнул, перевернулся на другой бок и уснул уже понастоящему, крепко.

…Асфальтированной дороги тут не было. Олег пылил по просёлку — грязный и злой, как чёрт. Машин тут почти не было — только грузовики попадались. Ещё и полпути не проехал — а уже замучился, как в Африке.

Марфинский просёлок остался позади — но оказалось, что в 1964 году и госдороги не все были асфальтированы. Навстречу, как на параде, одна за другой проскочили «волга», «запорожец», «москвич» и «победа» — Олег узнал все четыре машины, старые, громоздкие, с округлыми корпусами, добротно выполненными из хорошего железа. Такие «коломбины», как называл их отец, и в начале ХХI века ещё бегали бодренько по улицам русских городов.

Немного скрашивало трудности то, что Олег ощущал себя первооткрывателем. Марфинка всё-таки была чем-то замкнутым. А по этой дороге можно добраться куда угодно — в мире прошлого. Увидеть живых «битлов» и ещё никому не известного Высоцкого, чёрно-белые телевизоры-новинки в магазинах и танковый парад в Москве, Фиделя Кастро, о котором тут столько и с таким восхищением говорят, и свой Воронеж, и даже маму! У мальчишки просто ноги зазудели от желания нажать на педали — и… Как там говорил в книжках Толкиена старый хоббит Бильбо своему племяннику Фродо? «Видишь эту тропинку? Вот она ведёт к той самой дороге, по которой можно выйти к Пустошам, а там и до Драконьей Горы недалеко — так что если уж встал на неё, то придерживай ноги руками, а то и опомниться не успеешь, как заведёт она тебя кто знает куда!»

И почему некоторые люди считают, что жить — скучно?!

Он вдруг вспомнил, как парень классом старше, почти незнакомый, два года назад за школой предложил ему, Олегу, «затянуться». Любопытство было так велико, что Олег уже практически согласился — но увидел одного из своих одноклассников. Тот сидел на пеньке, широко расставив ноги, и заливался тихим, неудержимым смехом, глядя на собственные пальцы. Переставал смеяться, шевелил ими — и закатывался снова, мотая головой и повизгивая. И глаза у него были какие-то утонувшие в мутной дымке… А у того, который протягивал Олегу «косячок» — голодные и злые, ненормальные… как у Марлена вчера. Олег тогда замотал головой, попятился, потом развернулся и побежал так, как будто за ним гнались.

А через год тот, старший парень — его звали, кажется, Вовка, а фамилию Олег не помнил — выбросился из окна десятого этажа, из своей комнаты. Рассказывали, что он стоял на подоконнике и взмахивал руками — долго, кто-то вызвал милицию, позвонил его родителям… Но перехватить

его не успели — он последний раз махнул руками и прыгнул.

Наверное, ему казалось в те секунды, что он летит. Улетает от скуки, от тоски, от бесконечных одинаково серых в любое время года дней, от долгов и дозняков — от всего сразу… Юрка, старший брат которого учился с Вовкой в одном классе, сказал, что тот «толкал наркоту» — про это многие догадывались, а другие просто знали. Толкал — и этим отрабатывал сперва свои «косячки», потом «баяны». И сам без этого уже не мог. А ещё брат Юрки сказал, что раньше этот Вовка здорово пел и играл на гитаре — чуть ли не с дошкольного возраста. Потом бросил. Потом ему стало всё равно. Всё и совсем.

Но ведь пел и играл — значит, был какой-то интерес в жизни?! Почему же ДРЯНЬ оказалась сильнее?! Почему она — в разных обличьях — так часто оказывается сильнее, и не только мальчишек и девчонок, но и взрослых хороших людей?!

Это были плохие мысли, хотя и выросли они из хороших — о приключениях и Дороге. И Олег, чтобы перебить их, негромко запел из «Собак Качалова»:

— А нам было совсем немного Дней до первой весны, И до победы — одна дорога, А на этой дороге — мы…

Песня легла на настроение и исправила его. Почти совсем — Олег даже не сразу обернулся, когда его окликнули:

— П-пацан, т-ты в г-город?

Он оглянулся. Рядом медленно тормозил большущий грузовик — похоже, как раз «студебеккер», Олег плохо себе представлял эту марку. Из кабины свешивался небритый, морщинистый, хотя ещё, кажется, нестарый водила в засаленной кепочке и ковбойке — весёлые глаза смотрели дружелюбно.

— В город, — кивнул Олег, останавливаясь.

— С-садись, — хлопнул водила по сиденью рядом, — а т-то ве-весь пропылишься.

— А велосипед? — спросил Олег. Водила махнул рукой:

— В ку-кузов б-бросай.

Олег обрадованно потащил свой транспорт к машине, думая, что будет на месте минут через десять. Но тут его внимание привлекло бревно.

Бревно было просто привязано к буксировочному крюку. Оно мирно лежало, ободранное и пыльное, на дороге позади грузовика. Сомнений не оставалось — сумасшедший шофёр буксировал бревно волоком.

— Там у вас… — неуверенно начал Олег. Шофёр отмахнулся:

— Е-ерунда.

Олег покорился. Вертеть педали дальше не очень хотелось — хотелось выпить холодненького и посидеть в тени. А если бревно прицеплено сзади, то так и надо.

— Фё-фёдор Ив-ванович, м-можно дядя Фе-федя, — представился водила, когда Олег устроился на пыльной кожаной подушке. В кабине было адски жарко, и мальчишка потихоньку проклинал местную моду.

Положим, рукава ковбойки он закатал. Но как было бы здорово в шортах вместо джинсов! Тут в некоем подобии шортов — на лямках — ходили только совсем сопливые личности. Приходилось терпеть — да и в открытое окно задувало неплохо, Олег подставлялся под струю воздуха и наслаждался. Дядя Федя — что, впрочем, понятно — оказался неразговорчивым и знай крутил, посвистывая, баранку. Впрочем, совсем скоро Олегу предстояло убедиться, что язык у его нового знакомого подвешен совсем неплохо…

Преодолев длинный подъём — Олег обрадованно представил, как тащился бы на него с великом — «студебеккер» свернул на асфальтированную дорогу, обсаженную кустами и деревьями, дававшими хорошую тень. Справа за деревьями тянулись поля, слева… сперва Олегу показалось, что там лес, но потом он различил среди деревьев постройки, а ещё потом вдруг на миг мелькнуло поле аэродрома и самолёты на нём.

— Ф-ФАТУГА, — пояснил дядя Федя в ответ на пойманный заинтересованный взгляд Олега. А ещё через секунду грузовик проскочил мимо арочных ворот со стеклянной будкой КПП, над которыми под красной звездой шла надпись из серебряных букв: