"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
ФИРСАНОВСКОЕ
АВИАЦИОННО-ТЕХНИЧЕСКОЕ
УЧИЛИЩЕ ГРАЖДАНСКОЙ
АВИАЦИИ
«ФАТУГА,» — сократил для себя Олег. Они ехали по дороге, с которой Фирсанов было видно, как на ладони — город лежал в низинах, взбирался по склонам холмов, утопал в зелени: крыши, деревья, снова крыши… Машины стали попадаться чаще — они так и шарахались от размашисто ходящего по дороге бревна. Потом дядя Федя поморщился, глядя в зеркало заднего обзора, сказал: «Та-так…» — и начал тормозить.
Жёлто-синий мотоцикл с буквами ГАИ на люльке догонял грузовик. Олег мысленно выругался и напрягся — пытался сообразить, что делать, если начнутся расспросы. Вот так так…
Дядя Федя совершенно спокойно, не глуша двигатель, прижался к обочине и приоткрыл дверь, не пошевелился даже. В кабину заглянуло суровое лицо под козырьком непривычно-маленькой фуражки, рука отдала честь:
— Сержант Самохин… Товарищ водитель, что за безобразие?
— Ка-ка-акое? — удивлённо осведомился дядя Федя.
— Я о бревне на вашем буксировочном тросе, — язвительно пояснил сержант.
— Ч-чего?! — дядя Федя всмотрелся в лицо гаишника, как бы проверяя, не пьяный ли он. — Т-ты что, се-сержант, т-т-треснувши с у-утра?!
— Отставить! — сержант сердито свёл брови. — У вас на буксировочном тросе бревно, вы же не будете этого отрицать, товарищ водитель?!
Дядя Федя ещё несколько секунд смотрел ему в лицо, потом — свесился из кабины, посмотрел назад… и разразился потоком брани — не матерной, но очень разнообразной. Сержант даже попятился, а водила выпрыгнул наружу, продолжая ругаться:
— С-славка, па-па-паразит, что учуд-дил! Ах, па-па… — он даже задохнулся от возмущения, схватил сержанта за рукав: — Но то-то я гля-гляжу — ту… ту… туго идёт, туго, п-понимаешь?! Ду-думаю — что та-такое?! Ах, па-па… В-вот че-чего, командир! Да-давай отцепляй э-эту хре-хреновину.
Последнее было сказано уже тихо и деловито. Сержант заморгал:
— Ку-куда? — заикнулся он, нервно поправляя фуражку. — Куда мне её отцеплять?
— А мне ч-что за го-горе? — пожал плечами дядя Федя. Олег с немым изумлением наблюдал эту сцену, достойную ученика Станиславского. — О-отцепляй, за-зачем она мне?
— Но подождите, я на дежурстве… — слабо запротестовал сержант.
— А я на-на работе! — рявкнул дядя Федя. — Я с не-ней в го-город въехать не успею — ме-меня ва-ваши сгребут!
— Ну хоть домой её довези к себе, — сержант перешёл на «ты» и умоляющий тон. Дядя Федя сплюнул:
— На-на кой о-она мне?! Отцепляй.
— Мужик, будь человеком, — понизил голос сержант. — Давай я тебя до твоего дома отконвоирую. А?
Дядя Федя сдвинул на лоб кепку. Он разрывался между нехваткой времени и желанием помочь человеку. Потом — махнул рукой:
— А-а, лад-дно! То-только до дому!
— О чём разговор! — повеселел сержант. — Ты где живёшь-то?…
…Олег даже не смеялся. Заика-водитель действовал с хладнокровием советского диверсанта Кузнецова, который, застрелив в собственном кабинете оберфюрера СС Функа, спокойно из кабинета вышел, спокойно ответил на вопрос пробегавшего мимо офицера: «Вы не слышали выстрел?!» словами: «Не слышал,» — спокойно вышел на улицу и спокойно ушёл. Об этой истории Олег недавно читал в книжке «Малая война». Дядя Федя это бревно скорее всего, как тут говорили, «смылил». Но заслуживал уважения за непробиваемейшую наглость…
ГЛАВА 17.
Олег сошёл за мостом через неширокую спокойную речушку и довольно долго смотрел вслед удаляющемуся под конвоем (или почётной охраной?) милицейского мотоцикла грузовику — пока мотоцикл, грузовик и бревно не свернули куда-то за угол. Потом — отправился осматривать окрестности и искать автоколонну №4.
…Фирсанов оказался зелёным и тихим полусельским городком, где люди казались незаметными и собаки спокойно дрыхли в дорожной пыли, лениво просыпаясь и перебегая на пару метров при появлении редких, как белые вороны, автомобилей. Многоэтажных зданий практически не было, но зато город широко раскинулся из-за того, что вокруг каждого дома были сад, огород, палисадник, клумбы… На лавочках чинно восседали старушки. И даже административные здания выглядели не официальными, а домашними и добродушными — если так можно сказать про дома. Было много надёжных, добротных построек конца прошлого… или позапрошлого, как смотреть… короче, ХIХ века — из отличного кирпича, толстостенные, они стояли без единой трещинки. Олег подозревал, что и в 2001 году они выглядят так же, как и в 1964. И в 2064 будут выглядеть, как в 2001 — умели люди строить!
Центр города зарос зеленью. Олег отчаялся понять — то ли это здоровенный парк, разбитый вокруг площади (местами встречались фонтаны, глуповатые гипсовые скульптуры и неудобные скамейки) — то ли одичавшие и слившиеся сады (попадались плодовые деревья, а в двух местах Олег наткнулся на загадочные развалины). На площади стоял памятник героям Гражданской войны — и новенький кинотеатр «Россия». В десять часов начинался детский сеанс с фильмом «Пассажир с «Экватора», в 12, 14, 16, 18 и 20 часов шли взрослые сеансы — показывали «3+2». Билет на детский стоил 10, на взрослый — 30 копеек. До «Пассажира…» оставалось ещё тридцать с лишним минут, но у кассы уже толпились мальчишки и девчонки, ничем не отличавшиеся от марфинских. Кое-кто был одет получше, но многие просто босиком — вот такого в городах, даже небольших, Олег никогда в своём времени не видел, если только это не пляж или перед тобой не маленький бомжонок либо хиппарь.
В кино вообще-то сходить хотелось. Олег там ни разу в жизни не был, если честно — и если исключить видеобары. Но, сурово напомнив себе о деле, мальчик отправился… завтракать.
Нет, он поел, прежде чем выехать из дому. Но это было почти три часа назад, утром аппетита не было, а дорога его разожгла. Да и пить хотелось всё больше. Скитаясь по аллеям странного парка, Олег набрёл — и довольно быстро — на кафе, носившее заманчивое название «Север». На ступеньках сидели двое похмельных — им было отчётливо плохо и задумчиво. При виде Олега оба было воспрянули духом, но, разглядев мальчишку, сникли опять. Олег, покосившись на них, завёл свой велосипед в коридорчик.
В не очень чистом большом зале было душно и плохо пахло. Столы поблёскивали — и это была не полировка, а растёртый жир. В синих вазочках пылились искусственные цветы. За стойкой скучала сильно распространившаяся во все стороны мадам непонятного возраста, но явно очень гордая собой.
Олег осторожно присел на край ближайшего стула. Мадам покосилась на него и зычно осведомился:
— Чего расселся?!
Мальчик слегка растерялся. До сих пор люди этого времени казались ему более общительными, весёлыми и открытыми, чем его современники — по крайней мере, такого хамства он в свой адрес не слышал ни разу в жизни. А мадам повторила, выложив на прилавок лапы (с маникюром и грязью под длинными ногтями):