"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
В деревнях, через которые проходил отряд, местные жители действительно демонстрировали свою набожность, с благоговением взирая на плащи паломников и вынося им еду. Князь предупредил, что на пути в монастырь платить за еду нельзя. Считается, что, угостив паломников, семья смывает грехи полугода.
— Вот на обратном пути они постараются с нас содрать как можно дороже. А потом ещё и благословения от нас потребуют, чтобы забрать себе ещё и часть духовной силы, что мы приобретём в молитвах и покаянии. Да и убить путника на обратном пути считается наименьшим грехом. Ведь он душу очистил и попадёт в рай или в райское перерождение,
Такие слова не добавляли вдохновения в души паломников. Все понимали, что на обратном пути придётся туго. Плащи будут сброшены, и очень пригодятся доспехи, которые пока что едут в тюках на спинах лошадей. Ведь паломники должны идти пешком. В крайнем случае по немощи позволяется ехать на осле. А лежачего должны нести на носилках родные, но ни в коем случае не наёмные слуги либо рабы.
Неделю отряд шёл до Великого Монастыря. И вот, наконец, символические ворота монастырской территории. За ними стояли часовня и странноприимный дом. Монастырь виднелся верстах в двух. Он был обнесён высокими стенами. За стенами сияли купола двенадцати храмов. Великолепием своим он превосходил Монастыри севера.
Путникам полагалось перед тем, как войти в сам монастырь, исповедоваться в охранительной часовне, обмыться в холодном и горячем источнике около ворот, сбросить мирские одежды и надеть рясы кающихся. Оружие оставалось в маленькой крепости охраны, сторожившей в основном подвалы для вещей паломников. Искусные воры, чтобы получить воровское благословение перед опасным и прибыльным делом, пытались выкрасть что-либо из оставленных вещей. Было принято пойманных воров не передавать мирскому суду, а налагать на них полтора года строгого покаяния и работ в монастыре. Это наказание они воспринимали как должное и никогда не избегали его, считая, что оно смывает грехи их воровской жизни. Так что страже зевать не приходилось.
В принципе полагалось также провести день в странноприимном доме, но сейчас паломников было слишком много, и среди них две коронованные особы. Поэтому, когда они символически провели час возле странноприимного дома и вкусили постного обеда, их пригласили внутрь Монастыря.
Атар хотел, как принято на севере, сразу внести вклад. Но князь предупредил его, что на Юге вклад вносится в последний день, чтобы не было впечатления: с человеком обходятся как того заслуживает не его душа, а его золото. На третий день поста, молитвы и покаяния царя и князя попросил пожаловать к себе Настоятель. Как и полагалось, правители оделись в смиренное одеяние паломников и вошли, демонстрируя полный отказ от атрибутов светской власти.
— Смиренные грешники Атар из Старквайи и Тлиринташат из Лангишта приветствуют тебя, пресветлый владыко! — одновременно, чтобы подчеркнуть, что мирские ранги исчезли, произнесли они.
— Я вижу на ваших спинах тяжкие грехи, и не только ваши, но и тех, за кого вы в ответе. Готовы ли вы на самое строгое покаяние, чтобы избавиться от них? — грозно произнёс Настоятель.
Эта часть ритуала была самой коварной. Почти всегда такой вопрос был формальностью, но порою после утвердительного ответа следовал приказ до конца жизни отправиться в одиночную келью и там соблюдать строжайший пост и обет молчания. А отрицательный ответ был абсолютно неуместен.
— Да! — опять одновременно ответили оба.
— Тогда на колени и молитесь! — прогремел Настоятель, и оба властителя, радуясь в душе, что опасный момент пройден, пали ниц и стали молиться.
После того, как они произнесли последние слова молитвы и подняли глаза вверх, незаметно подошедшие монахи подхватили их под руки и усадили на кресла. Перед ними поставили столик с укрепляющими настоями и чаем. Началась деловая часть аудиенции.
— Я рад видеть у нас в Южном Монастыре того, кто, как сообщили мне северные братья, всегда отличался благочестием. Надеюсь, царь Атар, твой народ будет крепок в вере.
— Я молюсь об этом каждый день, Пресветлый Владыко!
— Я доволен искренней верой твоего народа, князь Тлирингашат, и твоим упорством в сохранении её чистоты. Я боялся, что ты заразишься от местных людей пустосвятством.
Оба властителя остолбенели. Ведь всегда считалось, что Монастыри поощряют прежде всего пунктуальное соблюдение ритуалов и правил жизни. А здесь агашцам было далеко до благочестивых горцев, меж которых ещё предстояло пройти домой. Но косвенно именно этих горцев Владыко назвал пустосвятами. Первым опомнился Атар, поскольку он уже общался с Патриархом и видел, насколько различаются представления о благочестии у высших иерархов и у низших служителей.
— Владыко! Неужели твой Монастырь ничего не может сделать с этими горцами, которые подрывают авторитет истинной веры своим изуверством?
— Ничего, царь. Они каждый год искренне каются, я должен их простить, и я чувствую, что пришедшие сюда, действительно в течение года грабить и убивать не будут. Но на следующий год придут уже не они… И так, пока община не решит, что этим пора опять очищаться. А ещё на них защитной пеленой висят благословения и прощения, которые по слабости своей даруют им паломники перед смертью либо безжалостным грабежом и насилием, думая, что тем самым облегчают себе путь в рай. Как эти паломники ошибаются! Они путают проклятие палачам своим с отказом их благословить.
Видно было, что эта проблема наболела на душе у Настоятеля, и ещё полчаса властители обсуждали её с Владыкой. Затем Владыка велел внести фрукты и сладости и, вкусив с Атаром и Тлиринташатом символический обед, сказал Тлиринташату, что ему решено открыть ещё кое-что из сокровенного знания древних книг, поскольку теперь он союзник мощного царя и будет с ним делить славу побед и ответственность за неизбежные на войне грехи. Князь понял сразу две вещи: ему предоставляется уникальная возможность, которой не будет, если он откажется, а Владыка хочет поговорить с Атаром наедине. Он поцеловал руку Настоятеля, получил его благословение и удалился с сопровождающим монахом.
Настоятель отхлебнул ароматного чая, закусил инжиром и, улыбаясь, сказал Атару:
— А почему ты, царь, не привёл с собой одну из ваших знаменитых женщин-апсар? Ведь им есть много в чём покаяться!
Атар остолбенел. Неужели и Пресветлый Владыка желает полюбоваться на эту соблазнительницу? Или ему интересно выслушать её красноречивую и такую волнующую исповедь?
— Владыко! Они настолько отличаются от местных женщин, что я боюсь, как бы местные горцы не отбросили всё свое пустосвятство и мнимое благочестие, увидев такую ослепительную красоту. И не дошли бы мы даже до монастыря, а здесь вспыхнула бы ещё одна легендарная война.