"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
— Прадед говорил, и отец подтверждал, что где-то в наших домах была тетрадь с песнями и записями Крона, — вдруг сказал Урс.
— Что же ты молчал в деревне? Это же бесценное сокровище! Я бы весь ваш дом по брёвнышку раскатал, но нашёл эту тетрадку!
Глядя на решительное лицо Жёлтого Ворона, удалец понял, что тот так и поступил бы, и в душе порадовался, что ничего не сказал, а вслух, чтобы обезопасить родимый дом и своих родных, заметил:
— У нас же имущество забрали в счет недоимок, кинули нам по паре одёжек да позволили взять необходимый для работы инвентарь, а всё из домов начисто вымели. Так что теперь эта тетрадка у кого-то из господ или стражников.
После такой откровенной беседы Урс решился задать пару серьёзных вопросов.
— Ворон, у тебя такая же коса, как у моего прадеда, но пряжка на ней почему-то медная, а не латунная?
— Всё правильно. Твой прадед, светлая ему память и вечное благословение Пророка, был посвящённым второй степени, а я лишь первой. И тебе, Бык, придётся отращивать волосы. Когда у нас появится посланник Скрытого Имама, он тебя немедленно посвятит. Да и мне наверняка степень поднимет. Но у нас не принято показывать знаки Посвящённых кому попало. Я заплетаю косу лишь наедине с верными людьми.
— А мой прадед всегда её носил.
— У вас в деревне просто некому было прочитать эти знаки.
— И ещё, Ворон. Я посмотрел, бедные дворяне часто живут хуже зажиточных крестьян. Может быть, и они к нам присоединятся? Воины они неплохие, и если согласятся стать крестьянами, зачем же их и их семьи с аристократами ровнять?
— Я должен получить благословение от Высших посвящённых на такие дела. Но ты меня сегодня всё больше и больше радуешь, Урс! — Ворон неожиданно употребил подлинное имя крестьянина. — Из тебя вырастет хороший главарь удальцов. Ты умеешь не только драться, но и думать. Мне такое даже в голову не приходило, а сейчас я вижу, что разумное в этом есть. Если бедный дворянин согласен стать крестьянином, он нам очень пригодится. Ведь даже сейчас некоторые из дворян тайно наши. Например, тот самый Укинтир, у которого я "нечаянно" шербета хлебнул.
Урс поразился. Оказывается, всё это был даже не тактический манёвр атамана, который не захотел вести своих уставших удальцов на подготовившееся к обороне имение (о том, что глоток шербета был не случайным, бунтарь и сам стал догадываться). Значит, сеть заброшена намного гуще и глубже, чем крестьянин мог подумать. Но тут его пронзила ещё одна мысль.
— Ворон, но почему же этот Укинтир вёл себя так, что крестьяне его возненавидели?
— И это правильно. Пока искр недостаточно, чтобы возгорелось большое пламя, наш дворянин обязан показывать крестьянам, как несправедлив имперский порядок и законы нашего королевства. А вот если огонь должен скоро разгореться, он, наоборот, должен вести себя так, чтобы крестьяне его полюбили и пошли за ним в огонь и в воду. А после нашей победы он отдаст своё имение и получит достойный его надел. Да, Урс, заодно. Как будущий Посвящённый, ты можешь наедине называть меня по имени.
У Ликарина голова шла кругом. Вроде бы Ворон его во всём убедил и даже практически согласился с его предложением. Но в душе всё-таки было чувство, что здесь что-то неладно.
Словом,
Жёлтое пламя, Весь мирный край опаля, К небу взметнулось. Доныне тлеют Угли той страшной вражды.Глава 8. Карлинор
После начала восстания жизнь вроде бы изменилась достаточно мало. Только энтузиазм городского ополчения возрос. Тор был доволен тем, как оно учится, а сам радовался, что наконец-то в основном занимается своей любимой работой. Беспокоило его, что прибывших из Ломо подмастерьев и слуг всё время вызывали дознаватели принца и тянули жилы по полдня, после чего отпускали, взяв клятву молчать. По намёкам, которые вырывались у вызванных, видно было, что они и сами не понимают, чего же добиваются от них: детально расспрашивали о старой мастерской, о слугах и рабах Мастера, оставшихся в Ломо, и о других мелочах из старой жизни. При удобном случае Тор спросил принца, в чём дело? (Теперь с принцем можно было пересечься только случайно и на несколько минут). Принц кратко ответил:
— Это забота о тебе.
Мастера такой ответ удовлетворил, но некоторое беспокойство осталось. А жену его он, наоборот, насторожил, и она сама вызвалась пойти к дознавателям. Вернувшись, Эсса (по женской хитрости она сумела обойти клятву о неразглашении, но как — никогда не объясняла) сказала, что выясняют всё, связанное с ужасными поклёпами, возводившимися в деревне на Тора. Она посоветовала мужу тоже явиться к дознавателям, тот послушался с большой неохотой, а вернувшись, три дня ворчал, что полдня потерял на совсем пустые разговоры и никчёмные вопросы.
Уже через неделю после начала мятежа принц, выбросив из провинции всех чиновников канцлера и всех ненадёжных дворян, двинулся в поход. Он выступил из Карлинора по северной дороге. Все думали, что войско пошло на Линью и Зоор. В городе глава рокоша оставил начальником малюсенького гарнизона из двадцати тяжёлых кавалеристов, пятидесяти лучников и пятидесяти мечников принца Крангора, а воинов, пришедших с ним, забрал себе. Естественно, принц не мог забрать у другого принца оруженосцев и личную охрану, так что ещё десяток конников были вокруг Крангора. Недовольному принцу он на глазах у всех пообещал: как только соберётся вторая армия, тот поведёт её в бой, а сейчас важно не потерять Карлинор, так что задание у него крайне почётное.
Скоро начали приходить вести, что воззвания принца сработали: повсюду вспыхивали бунты, начали подтягиваться из соседних провинций дворяне с отрядами. На двенадцатый день похода принц неожиданно появился в Карлиноре, забрал всех вновь пришедших дворян и вновь ушёл. Уже стало известно, что принц свернул на запад и присоединяет к себе войска и крепости вдоль западной границы.
Ещё через пару дней наконец-то было показано горожанам: идёт настоящая война. Вечером под праздник в соседней бухте в четырёх верстах к востоку от города высадилась армия в дюжину сотен пехотинцев из Зоора под предводительством генерала Ань Батурингса. Поскольку служба патрулей была поставлена из рук вон плохо, никто вторжения не заметил, и той же ночью город мог бы быть взят, но генерал предпочёл обустроить лагерь. Даже утром никто ничего не знал, и когда на восходе солнца генерал с пятёркой человек из своей личной охраны подскакал к воротам, никто его не остановил, пока тот не оказался вплотную к страже. Но генерал неправильно расценил поведение горожан и обратился к ним.
— Честные граждане Карлинора! Я вижу, что в сердцах ваших вы мятеж не поддерживаете. Впустите королевское войско добровольно, устройте ему пир и вы будете избавлены от ужасов взятия и разграбления города. Я гарантирую всем вам прощение за мятеж. Ваши подлые вожди имеют право удалиться с миром либо тоже сдаться. Я назначен канцлером временным правителем города, и я отнесусь к вам как к детям родным.
Но, пока генерал ораторствовал, подбежали ополченцы и ворота закрыли. Принц Крангор подскакал к воротам, поднялся на надвратную башню и в свою очередь обратился к генералу.