"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
– В тесноте, да не в обиде, Константин Сергеевич.
– А в Дудергофе…
– Связи нет и там.
– Понятно. – Аристов резким движением засунул руки глубоко в карманы шинели. – В общем, мы сидим здесь, противник нас обошёл, подъедаем неприкосновенный запас…
– Константин Сергеевич, это никому из нас не нравится, – негромко, но твёрдо отвечал Яковлев. – Пойдёмте, в буфетной на вокзале наш временный штаб. Будем решать, что делать…
Стрелки-отличники кадета-вице-фельдфебеля Фёдора Солонова устроились в общем зале вокзала станции Пудость. Когда-то это был небольшой, аккуратный, почти игрушечный вокзальчик, теперь здесь царил хаос военного лагеря. Кадеты, офицеры, сверхсрочники-фельдфебели… о, а вот и Фаддей Лукич пробежал, озабоченно что-то бормоча себе под нос, вот каптенармус Трофим Митрофанович – постарел с того дня, как выдавал юному кадету Солонову первый в его жизни сапёрный тесак, но бодр! Не бросили корпус, не переметнулись никуда…
За плотно закрытыми дверями буфетной гудели голоса офицеров, а здесь, в общем зале, весело трещали дрова в обеих печах-голландках, было тепло и уютно. Фёдор привалился спиной к стене, вытянул ноги, мечтая о том, чтобы снять наконец сапоги – и тут его вдруг окликнули, вырывая из уже накатывающей дремоты:
– Солонов! Кадет-вице-фельдфебель! Прошу сюда.
Федя заморгал, поднял глаза – штабс-капитан Мечников, самый младший из офицеров-воспитателей, без году неделя назначенный в корпус на одно из отделений самой младшей седьмой роты. Погодите, смутно удивился Фёдор, мальков же вывезли в Дудергоф?..
– Ступайте за мной. – Мечников устало махнул рукой. И сам он был какой-то усталый, помятый, полы шинели заляпаны грязью, а сапоги такие, словно штабс-капитан самолично месил глину все бесконечные вёрсты красносельских практических полей.
Недоумевая, Фёдор шагнул через порог буфетной, и Мечников тотчас захлопнул за ними дверь.
Тут было совсем тепло, даже жарко. Плавал сизый табачный дым. За буфетной стойкой возился полковник Яковлев – он славился своими пирушками, как болтали среди кадет. Пыхтел самовар, лился в походные кружки горячий чай; на подносе белели калачи, нарезана была копчёная грудинка, и у кадета Солонова забурчало в животе. Каши, конечно, им отсыпали, но всё-таки, всё-таки…
– Берите, Фёдор, и подите ближе, – окликнул его Две Мишени. Рядом с ним застыл химик Шубников, и выражение его лица Фёдору совершенно не понравилось.
Остальные полковники, подполковники и капитаны дружно смолкли.
– Вице-фельдфебель Солонов, – чуть официальнее проговорил Аристов, – наши самокатчики вернулись из разведки. Вам, старшему по званию среди кадет, командиру стрелков-отличников, это надо знать.
Константин Сергеевич сделал паузу, и Фёдор инстинктивно вытянулся по стойке «смирно».
– Гатчино полностью в руках войск… нет, не так. Полностью в руках сброда, подчиняющегося не то Временному собранию, не то – командованию германского десанта. Дворец государя занят кадровыми частями Рейхсхеера [55] . Мариенбург – 200-й запасной Ижорский полк. От дворца Северный Палас к нам движутся опять же неустановленные германские части с броневиками и артиллерией за тракторами, с ними – сколько-то батальонов 199-го Свирского запасного полка. Прибавьте к этому народную массу из самых разных слоёв, что громит сейчас Гатчино.
55
Рейхсхеер (нем. Reichsheer) – название сухопутных войск Германской империи. Не следует путать с Reichswehr – вооруженными силами Веймарской республики.
– Что вверх по реке? – отрывисто спросил из-за стойки полковник Яковлев. – Все эти деревни? Репузи? Шоссейный мост в Покизен-Пурской?
– Пока там никого нет, – сдержанно ответил Две Мишени.
– А что за Гатчино? – нервно потёр руки Шубников. – Узел дорог за полумызой, откуда прямой путь на Тайцы и дальше – в Дудергоф и Красное Село? Что в Царском? Что в Пулково? Что, в конце концов, в столице? Что нам защищать, какой пункт, если нас немедля обтекают с флангов? Только без красивых слов, пожалуйста, господин полковник!
– Красивых слов, обещаю, не будет, – спокойно и серьёзно сказал Две Мишени, но Шубников перебил:
– И где те части, с которыми брали платформу Соколово? Где тот сводный полк, казаки, самокатчики, юнкера?
– На это я могу ответить, капитан, – резко бросил Чернявин. – Ввязались в бой на северной окраине Мариенбурга. Под давлением превосходящих сил неприятели отходили через Орловскую рощу на Вайялово.
– А потом? – Шубников принял вызов. – А что потом? Куда они станут отходить дальше? И самое главное – куда станем отходить мы? Мы тычемся, несём потери. А за что мы сражаемся, господа? Нет-нет, я же просил без громких слов, полковник Аристов!
– И я вам уже обещал. Мы сражаемся за мир и порядок. За того, кто их олицетворяет, – за государя. Мы присягали ему и России, поэтому на вопрос ваш, Иван Михайлович, ответить очень легко.
– Опять красивые слова, – поморщился химик. – Господа, мы отвечаем за наших кадет перед Богом и их родителями. Мы ввязались в бой, не преуспели, Гатчино разграблено и сожжено. Придётся говорить «спасибо» германцам, если они и впрямь заняли императорский дворец – всё-таки культурная нация, не то что наша.
Фёдор сжал кулаки. Остальные офицеры тоже загудели возмущённо.
Шубников вскинул руки, заговорил торопливо:
– Нет-нет, господа! Вы меня не так поняли! Германцы – неприятель, с ним должно сражаться до последнего издыхания, как присяга велит; я лишь к тому, что неприятель это культурный, знакомый – вчера дрались, сегодня мир заключим, а завтра, глядишь, союзниками станем. Как с японцами!.. Не станет просвещённая германская нация творить разорения!..
– Угу, не станет, – буркнул Чернявин. – Просто растащат всё убранство, разворуют, испакостят. Вы, капитан, на совместных манёврах с германцами не бывали, а мне случалось. Помню, прибыл сюда их гвардейский егерский батальон, так такое после себя оставили, что только арестантская рота и справилась с уборкой – после того, как им всем пообещали прегрешения простить и наказание списать. Мужики окрестные ни за какие деньги не соглашались.
– Господа, оставьте, – поморщился Две Мишени, видя, что Шубников собрался возражать. – Прошу вас, ближе к делу. К тому же я не случайно позвал сюда вице-фельдфебеля Солонова. Он старший по званию среди кадет. Они имеют право знать, куда мы поведём их, мы, их наставники и воспитатели.
– Считаю, – резко вклинился Яковлев, – что в нынешней совершенно неопределённой обстановке было бы правильно уйти в летние лагеря. Сами ведь знаете, господа, это одно название, что «летние», а срубы тамошние сто лет простоят. Там обширные склады…