"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
– Прошу внимания, – вдруг сказал кто-то новый, и все разом стихли. – Прошу внимания, товарищи.
И все замолчали, даже Старик и Лев.
– Вы, товарищи, совершенно неправильно оцениваете ситуацию, – продолжал этот голос. – Царский режим сумел стабилизировать ситуацию после неудачных и разрозненных народных выступлений 1905 года, которые, как совершенно правильно заметила товарищ Вера, в южных губерниях зачастую выливались просто в еврейские погромы. Премьер Столыпин жёсткими мерами подавил «беспорядки», как они это называют; и, надо признать, он действует решительно. Самое главное – земля переходит в руки тех, кто её обрабатывает. Вот вы, товарищ Лев, – вы знаете, сколько десятин каждый год выкупается Крестьянским банком и перепродаётся им земледельцам в ссудном порядке, а ссуды или беспроцентные, или процент символический?..
– Товагищ Бывалый совегшенно пгавильно поднял вопгос! Я, кстати, ещё ганьше в своей габоте «Газвитие…»
– Погодите, товарищ Старик, – бесцеремонно перебил его говоривший. – Ваши заслуги никем не оспариваются. Но речь сейчас о другом. Царское правительство действует очень энергично, пытается обмануть или подкупить верхушку слоя квалифицированных рабочих, «рабочую аристократию»; ударными темпами создаёт слой мелких собственников в деревне, хуторян-отрубников, кулаков-мироедов…
– Пгостите, но кулак-мигоед это несколько иное! – опять вставил Старик. – Это не пгосто мелкие хозяйчики, это сельские гостовщики, обигающие односельчан посгедством непомегных пгоцентов; поэтому ошибкой было бы думать…
– Думать вообще порой бывает ошибкой, – ядовито перебил тот, кого назвали Бывалым. – Особенно слишком много. Ещё немного – и перед нами встанет угроза упустить столичный пролетариат. Необходимо усилить работу и среди квалифицированных рабочих, но главным образом – среди новичков, среди мелких ремесленников и их подручных, среди приказчиков, грузчиков, возчиков, плотников, каменщиков, подсобников, маляров, прочих занятых в строительстве – они получают куда меньше индустриальных. Эсеры, кстати, этим заняты уже очень активно. И расшатывают ситуацию. Помните сентябрьский инцидент сразу после подрыва гвардейского эшелона? Чья это была работа? Чернова [53] и Спиридоновой [54] . Они вывели людей. А вы? Почему вы бездействовали?
53
Чернов Виктор Михайлович (*1873–†1952) – один из основателей партии социалистов-революционеров.
54
Спиридонова Мария Александровна (*1884–†1941) – активный член партии эсеров, террористка.
– Мы не бездействовали! – возмутился Лев. – Но это выступление было обречено на провал, мирные манифестации…
– Мирная манифестация была расстреляна царскими сатрапами, – непререкаемо сказал Бывалый. – Это надо было использовать. А так весь пар ушёл в свисток. Поэтому я хочу сказать, что расшатывание режима должно идти непрерывно, по всем направлениям, не исключая и акты возмездия по отношению к наиболее запятнавшим себя кровавыми преступлениями слугам царизма!..
– Но позвольте, позвольте!.. – возмутился тут Старик, и они заспорили; в распрю включались новые и новые голоса, и Фёдор перестал слушать. Сидел ни жив ни мёртв, чувствуя, что мир, его мир обрушился разом в пропасть и перестал существовать.
Вера связалась с нигилистами, смутьянами, мятежниками и бунтовщиками. С теми самыми, что устраивали забастовки в девятьсот пятом, когда из Маньчжурии возвращались наши войска. Может, и не с теми самыми, что взорвали семёновцев, но…
И что же теперь ему, кадету Фёдору Солонову, делать? «Всякий кадет есть будущий офицер, защитник Отечества и Престола; Государь, на Престоле восседающий, есть символ России» – и вот теперь на стенах домов появляется «долой самодержавие», да ещё и с ошибкой в последнем слоге!
Люди там, за стеной, стали говорить о несправедливостях, о бедности и угнетении; Феде было тяжело и неприятно это слушать. К тому же надо было думать, как отсюда выбираться – он и так просидел в шкапу куда дольше намеченного.
И вот, когда спорщики зашумели особенно громко, Федя тихонько выбрался из своего убежища и несколько мгновений спустя уже сбегал вниз по чёрной лестнице. Дверь осталась незапертой, но тут уж он ничего не мог поделать.
Придётся бежать со всех ног – он, конечно, в официальном отпуску, но вернуться надо до вечерней поверки, иначе не миновать разбирательств.
Федя бежал, не чуя ног, не замечая мороза. Что теперь делать, что делать? Вера… сестра… кому сказать? И как сказать? Да и вообще, можно ли говорить? Что случится, если он расскажет, например, папе? Что папа сделает с Верой? Накажет? Отправит в монастырь, как героинь иных приключенческих романов?.. Нет, нет, конечно же папа этого не сделает. Но… но…
Он мчался по заснеженным улицам – во многих местах уже зажгли праздничную иллюминацию. Фланировали хорошо одетые пары, важные господа в высоких меховых шапках, офицеры в шинелях, дамы в шубках. Проехали сани, ещё одни – все к проспекту Павла Первого, к ресторациям. Весёлые, беззаботные… нет им дела, что на душе у кадета Солонова скребёт разом целый полк кошек. Вера спуталась с инсургентами!.. С этими, как их, социалистами?.. Или нет? Нет, социалисты – это вроде как те, что устраивали взрывы с убийствами…
Быстрее, беги быстрее!
Фёдор миновал обелиск Коннетабля, ярко освещённый дворец. Конный патруль казаков неспешно проехал мимо, всадники прятали носы в надвинутых башлыках.
Остались позади вокзал и пути, скупо освещённая Корпусная – здесь пока ещё никаких фонариков не развесили – и вот они, ворота корпуса.
В карауле, однако, стояли разом и трое кадет старшей, первой роты, и двое дядек-фельдфебелей, все при оружии, в тулупах и валенках. Над трубой кордегардии поднимался дым, густо усеянный искрами – топили печь, не жалея дров.
– Билет, – потребовал старший из дядек, Егор Трофимыч, сейчас необычно насупленный и серьёзный. – Билет кажи, господин кадет.
Федя протянул бумагу.
– Рановато возвращаешься. – Фельдфебель вернул отпускное свидетельство. – Никак батька выругал?
– Никак нет!.. Просто… просто уроки не сделаны…
– Хм, уроки!.. Ну ладно, ступай, учи, – без улыбки сказал Егор Трофимыч. – А в городе… ничего не замечал, кадет?
– Никак нет! – вновь выпалил Фёдор.
– Ступай, – недовольно махнул дядька.
…В общем, на вечернюю поверку он еле успел. И слава богу, ибо в седьмой роте народу осталось совсем мало.
А проводила поверку – Федя с трудом поверил собственным глазам – Ирина Ивановна Шульц.
Нет, учить русской словесности или даже бегать по полосе препятствий – это Фёдор понимал. Но поверка?! Когда надо отдавать рапорт старшему воинскому начальнику?.. А вместо него – дама?
– Седьмая рота, – без обиняков начала Ирина Ивановна, – все ваши офицеры вызваны по срочным обстоятельствам. Сегодня я – ваш командир.