"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
Юлька и Игорёк ходили по городу. Он казался и тем же, что они видела в 1909-ом, и совершенно другим. Куда меньше работало магазинов, и народу на улицах стало куда меньше. По Неве не ползли в таких количества суда и судёнышки, замерли баржи у Гагаринского пенькового буяна, там, где в 1972-ом высилось Нахимовское училище.
Но над Зимним дворцом развевался Императорский штандарт. Государь, не любивший это место и предпочитавший всему уютную гатчинскую резиденцию, на сей раз изменил себе и оставался в столице, наводя порядок.
— Ба с дедом счастливы, ты знаешь, — Юлька сидели с Игорьком на лавочке Летнего сада. — Будут лекции теперь читать…
Да, Онуфриевы-старшие безо всякого труда получили места на физико-математическом факультете питерского университета. Многие профессора сгинули безвестно, многие бежали — и далеко не все стремились вернуться. А ещё Николай Михайлович собирался решительно порвать с практикой невмешательства в научный прогресс и, для начала, развернуть производство антибиотиков.
«Это не так сложно. Технологии уже все практически есть, осталось только чуть-чуть подрихтовать…»
Питерская осень надвигалась, минули август и сентябрь. Несмотря ни на что, университет1-го ноября начал занятия. Юлька, Игорёк и ба (которая тоже должна была преподавать, но на специально учреждённом женском отделении — уступка Государя консерваторам, возражавшим против отмены всех и всяческих ограничений) — отправились на первую лекцию.
Это была «общая физика», для только что зачисленных, и народу набилось много — профессоров не хватало.
А в первом ряду среди других студиозусов сидел круглолицый юноша в старомодных круглых очках, донельзя знакомых. Его соседи пересмеивались и перешучивались, он же методично раскладывал третради и остро отточенные карандаши, явно собираясь конспектировать.
Носил он военную форму с погонами подпоручика.
— Гляди! — Юлька пихнула Игорька в бок. — Смотри! Это же…
— Точно! — ахнул Игорёк. — Пойдём, пойдём скорее!.. Пока не начали!..
Они выбежали из-за высокой кафедры. Юноша в очках их не заметил, всецело поглощённый раскладывание в должном, одному ему ведомом порядке письменных принадлежностей.
— П-прошу прощения… — Юлька вдруг оробела. — Простите, но не вы ли… господин Ниткин?
Юноша вздрогнул, уронил очки, попытался подхватить, промахнулся; хорошо, что Игорёк успел поймать их в последний момент.
— Не может быть!..
— Мы познакомились в мае. В кафе-мороженом на Невском, — тихонько сказала Юлька. — А потом мы с Игорем пришли к те… к вам домой, возле Исаакия…
— Юля! Игорь! — Петя Ниткин вскочил с места, карандаши рассыпались, тетрать упала на пол. — Господи, спасибо тебе!.. А мы-то уже и надеяться перестали… Ждали сперва возвращения вашего, а потом… И вот, столько лет прошло…
На них стали оглядываться и Петя прикусил язык.
— Мы поговорим. После лекции.
И, когда Николай Михайлович появился на кафедре, Петя вновь разинул рот и долго не мог закрыть.
…Но лекцию записывал с неимоверным старанием.
После занятий они все вместе сидели в новом, недавно открывшемся заведении на Биржевой линии и говорили, не в силах наговориться. Петю интересовало абсолютно всё, и главное — что же случилось, почему гости исчезли на столь долгий срок?
Однако Николай Михайлович вопросы эти пресёк со всей решительностью, кою так и тянуло назвать «большевистской».
— Никто не знает, уважаемый Пётр. Мы познали далеко не все законы движения между параллельными потоками. Скажу больше, сама Юля для нас — абсолютная загадка, энигма. Так что лучше пока даже не спрашивать, ответа на данный момент не существует.
Петя кивнул. Его это, похоже, совершенно не разочаровало, напротив — Юлька помнила, что он обожает загадки.
— А вы совершенно не изменились, я вижу!
— Нельзя сказать, что «совершенно», всё-таки у нас сейчас январь 1973-го, а не май 1972-го. Юля с Игорем эвон как подросли!
Юлька слегка покраснела.
А Петя уже рассказывал, что творилось у них. Очень кратко — про минувшие кадетские годы («учились, шалили… иногда»), куда подробнее — про революцию, как вспыхнули волнения в столице, как их подхватила Дума и запасные полки, опасавшиеся отправки на фронт…
— Погодите, Петя, какой мог быть фронт? Разве Первая мировая у вас тоже началась в 14-ом?
— Нет. Это всё балканские дела. Государь хотел вмешаться, а тут началось из-за каждого угла — мол, мало нам японской, мало смертей ни за что, так теперь опять!.. Все афишные тумбы обклеены были листовками, я помню…
Николай Михайлович покивал.
— Так-так… узнаю стиль… И что же, подействовало?
Петя вздохнул, соглашаясь.
— Подействовало. Теперь-то я понимаю, очень умелые руки это всё направляли и готовили. И с германцами заранее снеслись. А потом р-раз — и понеслось. Государь низложен, в Морском канале — германские дредноуты, в Ревеле и Риге — немецкие десанты под видом «союзников свободы». Гвардия выдвинулась к Стрельне, да там в большинстве и осталась. Мы сперва ничего не поняли, наш старший возраст двинулся в Петербург, а там уже полный хаос. Ну, а потом большевики власть взяли. Куда быстрее, чем у вас.
— Вот, значит, чем они заняты были… — пробормотал профессор.
— Кто «они», Николай Михайлович? — почтительно осведомился Петя, хотя видно было, насколько он сгорает от нетерпения.
— Руку даю на отсечение, не обошлось тут без товарища Никанорова и его сподвижников. Помните такого, Петя?
— Ещё б не помнить!..
— Мы этого не обнаружили своевременно, — горько сказала Мария Владимировна. — И он действовал куда хитрее, чем могло показаться. И, похоже, обогнал нас в развитии технологии переноса, если сумел так точно отрабатывать попадания в нужные ему моменты этого потока. Конечно, у нас нет прямых доказательств, но очень уж похоже. Революции так просто не случаются. Февралю семнадцатого у нас предшествовали два с половиной года мировой бойни, что и сподвигло запасные полки к бунту.
— А Никаноров, похоже, действовал по тому же шаблону, — подхватил профессор. — По шаблону, но и куда хитрее. Особенно интересны его связи с немецким Генштабом и как вообще удалось убедить кайзера влезть в подобную авантюру.
— Очевидно, у него имелось достаточно времени всё подготовить, — заметила бабушка. — Сейчас, впрочем, это имеет больше академический интерес. От вас, я так понимаю, эти супчики ускользнули?
Петя виновато развёл руками, словно это лично он упустил Никанорова с сообщниками.