"Фантастика 2024-126". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
Как после этого ответить князю? Да пусть, конечно, берет, сколько, хочет, он еще даст крепостных в любом количестве. Все равно он будет их ставить на предприятия и на деревеньки в столице и в окрестностях, что только на пользу ему же. Только в письме этого писать не надо, скажет о победе под Полтавой и достаточно, а остальное уже после приезда.
В итоге письменный ответ царя был довольно странный, а местами для попаданца ужасный. Складывалось такое впечатление, что царь письмо получил, победу утвердил, еще бы, но вот самому полководцу после приезда будет от Петра по рогам. Известно ведь, что положено богу, то совершенно нельзя
После такого царского ответа зрителей около князя заметно поредело, даже чиновников стало меньше. И Дмитрий подумал, что его попаданская карьера, видимо, закончилась. А, может, и жизнь подходит в XVIII веке, не вся же жить сразу в двух столетиях.
Между делом он побеспокоился о тесте Александре Никитиче, пусть спокойно проживет свою старость. Жену, которая какую никакую, но сделала карьеру, детей — сына Александра и дочь Ирину, обоим денег и грядущего хорошего положения. А мне, гм, пора, на тот свет!
И после с головой окунулся в дела Санкт-Петербурга. Ибо смерть — смертью, а нужные дела не ждут. Опять же для семьи пригодится.
Только вот не надо думать, что городничий князь Хилков занимается казнокрадством и высоким положением в государстве. Единственно, что он использовал очень часто, периодически каждый день прикрытие от государственных же чиновников. Эти сволочи, независимо от чина и должности, неоднократно пытались выдернуть денюжки, да еще что-то навредить
А так Дмитрий модернизировал только лишь свои владения, купленные или подаренные царем еще до того, как он занял свой пост городничего. Это была значительная часть Васильевского острова, в прошлой реальности заселенной только во второй половине века. В этой же действительности при Петре I будут не только планировать строительство, но и строить. По крайней мере, во владениях князя Дмитрия Хилкова.
Там он был всевластным правителем, решающий все и всё. Ну, или если не задевающий прерогативы монарха, главным образом, с другими странами. Охти мне, господи! А в остальном он не стал премудрствовать, наметил такой внешний вид, какими были в начале XIX. Ну, без мостов и некоторых зданий, конечно. Улицы сразу же стали иметь каменные мостовые. Благо без царя Петра I заказы от города быстро уменьшались, почти сократившись до практически нуля.
Делалось это еще так. Заказы-то шли, в основном для покрытия центра города, где царь бывал почти всегда. Но финансирование сокращалось. Дмитрий, разумеется, это сразу увидел и пресек. Пока был губернатором Санкт-Петербургской губернии (по крайней мере, до дыбы попаданца), все доходило до брани при государя. Петр самолично заставлял Даниловича платить за булыжники. Потом как-то все затихло, а как Петр уехал под Полтаву, так снабжение совсем прекратилось и даже то, что князь стал городничим мало что изменило. Слишком уж среди чиновников была ильной мафия. Дмитрий, оценив глубину (или высоту) степени коррупции, понял, что надо просто поголовно уничтожать чиновничество. Это только уровень царя, не менее.
Так что он сделал по-другому — продолжал проекты, которые городские чиновники по-прежнему финансировали и сократил те, где денег не было в пользу своих владений. Именно так он почти прекратил укладку мостовой. Его почти не финансировали, за исключением одной улицы, которой контролировал сам центр. В то же время обработка и перевоз
Разница оказалась такая большая, что поначалу попаданец предполагал, что на Васильевском острове будут построены здания простых горожан. Но уже когда была поставлена первая очередь мостовой, то понял — только дворцы аристократов. И, наверное, он здесь построит, и для тестя Александра Никитича. И, черт возьми, царь будет здесь иметь свой замок, хватит ему жить в это домике!
Такая мысль, острая, как шпага (или даже молния!) появилась вдруг, когда он проезжал по своему островному владение. Ничего так, просто вечерний моцион, а такое пришло неожиданно.
А что, кирпичей у него много, который год уже три кирпичных заводика работает. Черный, красный гранит, белый и зеленый камень для покрытия у него много. Что он думает. А для внутренней обстановки он денег найдет! Еще останется, хм!
Чтобы не предложить наобум Марте Самуиловне (будущей императрице Екатерине I), поговорил с женой Дашей. Вопреки обычаю, она не обозлилась на предложение, не стала острить и саркастически вслух мыслить. Даже, наоборот, обрадовалась:
— Ты знаешь, поначалу наш дом был приличен, но сейчас, как бы мы и не князья Хилковы. Да и двое детей уже, и ведь еще будет, наверное? — она посмотрела на него как-то по-доброму, но предупредила: — только и тятю пристрой, а то он уже бурчал о скромном доме.
Ого, а ведь он случайно, но очень точно подумал! Несильно дернул за мякоть прелестного ушка супруга:
— У меня много забот, просто огроменное количество. А ты почему мне не помогаешь, жена? Али не любишь уже?
Супруга, как это бывало и раньше, попыталась выкрутиться:
— Я всего лишь скромная жена у моего мужа аристократа, смею ли лезть к нему с бабскими советами и предложениями?
Попаданцу такое предложение очень не понравилось. Он строго сказал ей, как уже немного бестолковой, хотя и прелестной жене:
— Даша, милая, как княгиня Хилкова и дочь князя Хилкова, с кем ты себя сравниваешь, с мелким сыном боярским, в конце концов? С ума сошла, по чистоте крови ты и я несоизмеримые части!
Быстро ее проняло такое замечание, Дашенька все же умненькая девочка, несмотря на все женские заскоки, поняла свои глупости. Дай Бог, чтобы их дети впитали и ее сознание и способности тоже!
Они помолчала, как бы делая паузу и отсекая тем самым прошлые никчемные слова. Заговорила уже чуть более горячие слова, которые обычно говорят в постели между супругами:
— Прости меня, милый, я что-то не то сморозила. Но ты ведь меня любишь не за ум, да? Поцелуй меня, пожалуйста!
Дмитрий, естественно, его поцеловал, так ласково и немного горячо, как это любят женщины от своего избранника, который ей дан Богом. Даша прижалась к нему, что для XVIII века с его пуританской моралью означало очень много. Любит она его. Или нет, скорее, она даже его боготворит, что обозначает очень многое. Так что он должен простить ей ее досадные мелочи. Женщина ведь говорит далеко не то, что думает и что хочет.