"Фантастика 2024-13". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
— Город — место людей. Я там слабею, растворяюсь. Могу разве что пролететь в облике птицы, да и то лучше не задерживаться и держаться повыше. Останусь в городе надолго — могу погибнуть. Точнее, просто исчезну, растворюсь. Мне лучше всего в лесу.
— Но ты же был с нами в деревне, — возразил я. — Там были люди и дома.
Конгерм покачал лохматой головой.
— Там мало людей и лес был близко. И то мне приходилось постоянно возвращаться в леса, чтобы восполнять силу. Говорю же — облик человека очень сложен для духа. Большинство моих… сородичей, назовём их так, не могут оборачиваться людьми. Поэтому являются животными — они нам
Я устало опустился на землю.
— Значит, после смерти Ормара ты снова свободен? Что будешь делать?
Конгерм пожал плечами.
— Не знаю. Здесь спокойно, сытно, легко. Но скучно. Когда Ормар меня впервые вызвал и привязал, я не был доволен. Мы не сразу подружились, хотя и зависели друг от друга. Но сейчас понимаю, что уже слишком привык к человеку. Странно осознавать, что теперь рядом не будет суетливого и очень деятельного колдуна, с которым придётся таскаться по всему Нейдланду. — Он вздохнул. — Я буду по нему скучать.
— И я.
Я поднялся и подошёл к ручью, чтобы ополоснуть миску и оттереть от крови руки. Птицеглаз не уходил, лишь молча глядел на могилу начертателя. Наверное, прощался.
— Я могу попросить тебя научить меня взывать к фетчам? — Спросил я, вернувшись к нему. — Мне нужна руна Санг, и Ормар сказал, что я смогу получить её здесь. Но не понимаю как. Он не успел рассказать о ритуале привязки.
Птицеглаз кивнул.
— Чтобы получить руну, тебе нужно сочинить вису только для своего фетча. И запомнить её, потому что именно она вас свяжет. Пропоёшь ее — и фетч явится. Потом, когда связь установится окончательно, тебе будет достаточно просто начертать в воздухе руну Санг и позвать фетча по имени — он явится. Но первое время придётся сложнее — связь будет слаба.
— А я могу выбрать, кто откликнется на мой зов? — наивно спросил я.
Конгерм улыбнулся.
— Не ты выбираешь. Мы выбираем. Но охочих служить людям среди духов немного.
— Почему? Из–за городов, в которых мы живем?
Конгерм уселся, привалившись спиной к дереву.
— И поэтому тоже, — ответил он. — Вы взбалмошные, суетливые и жестокие создания. Слишком страстные, ни в чем не знаете меры. А города… Они — самое ужасное, что вы смогли изобрести после топора. Города воюют с лесами. Люди строят крепости, валят леса, убивают и таскают всё отсюда сверх меры. Земле это не нравится. А мы связаны с землёй.
— Как гнавы?
— Не совсем. Гнавы — память земли, а духи… — Он задумался, подбирая слова. — Мы как душа в её теле. Не будет нас — место омертвеет. Поэтому–то в городах люди злобные и мстительные. В городах легко забыть, кто ты и откуда появился. По этой причине и мы там погибаем — быстро забываем о своей природе, а ведь у нас ничего нет, кроме неё.
— Понятно. — Кивнув, я сел напротив Птицеглаза. — Значит, я должен придумать вису. Какие дары принимают духи?
— Твоя кровь — это дар земле. Мы получаем силу из места, в котором живём. Ты даёшь свою жизненную силу месту, место передаёт её нам. Это работает так. Потом, когда связь окрепнет, твой фетч будет черпать силу прямо из тебя. Это особенно важно, когда вы окажетесь вдали отсюда. Чем дальше вы будете от родной земли, тем тяжелее придётся твоему духу–спутнику. Он будет зависеть лишь от тебя. И если ты погибнешь на чужбине, дух не сможет вернуться домой и тоже исчезнет. Это скверная кончина для таких как мы.
— Значит, поэтому Ормар хотел умереть здесь? — догадался я. — Чтобы ты остался жить?
— Ага. Я родом из Бьерскогга. Точнее, тогда это место еще так не называлось. Я старый дух.
В этом я почему–то не сомневался. Хотя Конгерм всегда держался со мной на равных и дружелюбно, я чувствовал, что он далеко не так прост, каким хотел казаться.
— А что умеют фетчи? — Я попытался сменить тему. — Видимо, многое — ты ведь постоянно помогал Ормару. А в лесу, когда мы впервые встретились, ты даже бился с людьми настоящим оружием.
Когнерм осклабился.
— Я же старый дух, сильный. Могу вести себя почти как человек. Умею драться, следить, могу предупредить о беде и общаться с другими духами — это бывает полезно. Общаюсь с животными… Мне не нужны сон, еда и женщины, когда я дома или рядом со своим человеком.
— Впечатляет.
— Но Ормару приходилось платить за это кровью и силой, — напомнил фетч. — Привязав меня, он добровольно согласился на то, что я буду немного вытягивать из него жизненную силу. Увы, мне часто приходилось к этому обращаться, пока мы не поселились в Бьерскогге.
Я пожал плечами.
— Не самый скверный обмен. Все честно, как по мне.
— Если ты принимаешь такие условия, то, пожалуй, и правда готов к призыву, — ответил Птицеглаз. — И хотя ты не знаешь, какой дух к тебе явится, ты можешь попросить его прийти в облике какого–то определённого животного. Иди на холм, возьми с собой любой напиток или воду. Призови фетча — если дух придёт к тебе, ты поймёшь, что делать. Слушай внутренний голос. Каждый человек на самом деле знает, кто ему нужен. Просто нужно достаточно глубоко заглянуть в себя. Иди, Хинрик. И удачи.
Я кивнул и поднялся, напоследок оглядев место захоронения начертателя. Птицеглаз обернулся беркутом и взмыл в небо. Вскоре он исчез в низких облаках, а я, набрал в мех свежей воды, подхватил мешок с пожитками и направился на восток, на гору.
Скалистый холм зловеще чернел на фоне заката, но от места не веяло опасностью. Я брёл, перебирая пальцами колосья и стебли полевых трав, настраивался на работу. Возможно, придётся сидеть всю ночь — духи не всегда приходят сразу.
Забравшись на вершину, я расстелил плащ начертателя и достал остатки припасов — сухари, ягоды. В мех добавил немного мёда, сделал воду сладкой. Будет моим ритуальным напитком. Затем вытащил старый простенький амулет в виде копья Всеотца. Первый символ, что мне подарила Гутлог, я тогда едва начал ходить сам. Это был единственный предмет, которым я мог освятить место, не разводя огня.
— Копьё на севере, очисти это священное место! — Проговорил я, направив амулет на запад. Так проделал с каждой стороной света, затем вознёс подвеску к небу. — Копьё на небесах, очисти и защити это священное место. — И направил его вниз, к земле. — Копьё на земле, очисти и защити это священное место, даруй мне силу на проведение обряда и позволь духам услышать меня.
Я сел на плащ так, чтобы глядеть строго на север. Рядом положил мех с ритуальным напитком и дары. Закрыл глаза, ловя щекой едва тёплые лучи уходящего солнца, и погрузился в себя. Старался отринуть все мысли и услышать голоса мира. Всё имело свой звук — рост травы, шелест листвы, биение сердца полёвки — я должен был настолько утихомириться, чтобы расслышать всё это. А для этого требовался пустой разум, полная свобода от мыслей. Мне такое упражнение всегда давалось с трудом, хотя на Свартстунне Гутлог уделяла этому немало времени.