"Фантастика 2024-136". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
– Я всё понял господин. Все скажу, как ты велел.
Сказано, сделано и ранним утром следующего дня Ахмеджан покинул лагерь вместе со своими людьми. Омербек верно подозревал неладность с молодым уйгуром, который и был главным шпионом Максимова в стане врага, успевшего многим навредить Джунаидхану.
Сам Максимов отнюдь не собирался отсиживаться в Кашгаре как предполагал курбаши, а срочно перебрасывал все свои силы в направлении, осажденного Яркенда, готовясь нанести молниеносный удар по врагам.
Главной ударной силой Максимова был аэроплан штабс-капитана Колодяжного, который после долгих колебаний согласился на все его требования.
– Только учтите господин подполковник, это будет полет только в одном направлении. Из-за большой нагрузки мой аэроплан будет вынужден совершить посадку вблизи Яркенда.
– Хорошо Сергей Никодимович. Будем надеяться, что конники Рокоссовского не дадут басмачам захватить вашу чудную машину.
– Вы все шутите, Алексей Михайлович, а у меня на душе кошки скребут – со слезами в голосе признался пилот.
– Да мне самому страшно, честное благородное, но ведь лечу же с вами и верю в удачный исход нашего безнадежного дела.
– Вы сами? – удивился пилот.
– Да, а что я сильно тяжел для вашего небесного коня? Нет? Вот и прекрасно. Я надеюсь на вас, а вы на меня, так что нечто среднее у нас получится – бодро заверил Максимов, чем вогнал в дрожь Колодяжного. – По вашим глазам вижу, что вы считаете меня сумасшедшим, но спешу заверить вас, что пока таким не являюсь. Ларчик просто открывается. Стрелять из пулемета наши господа казаки вообще-то умеют, а вот бросать гранаты с аэроплана, ещё нет. А у меня худо-бедно такой опыт есть. Так, что некому свершить мой замысел.
Максимов доверительно положил руку на плечо авиатору: - Не дрейфь Никодимыч, прорвется.
Аэроплан Колодяжного, надсадно треща мотором, упорно летел в направление Яркенда. Взлетев с импровизированного летного поля, самолет сделал круг в небе и устремился вдогонку уже ушедшей вперед кавалерии Рокоссовского. Потоки воздуха ещё не поднимались мощной струей вверх от не разогретой солнцем земли, и поэтому воздушных ям на пути аэроплана было не столь много, как это было бы днем или в вечернее время.
Красота от полета над пустынной местностью завораживала взор Алексея, но полностью заглушить тревогу о том, как там внизу справятся его боевые товарищи, она не могла. Солнце уже взошло и залило своими золотыми лучами белые безжизненные пески пустыни, когда аэроплан догнал хвост колонны, и призывно покачав своими крыльями, стал медленно обходить кавалеристов Рокоссовского. Максимов внимательно сверил время движения самолета и конных, по своему хронометру. Операция развертывалась нормально, в заранее обговоренных временных пределах.
Караульная засада курбаши Джунаидхана на кашгарской дороге, была полностью вырезана людьми Ахмеджана, которые подошли к ней рано утром. Дозорные, которые дежурили на постах, не открыли предупредительного огня по приближавшимся всадникам, признав в них своих по белой материи, которая была привязана к высокому шесту находившегося в руках головного конного.
– Коня! Запасного коня! Скорее, у меня важные новости для курбаши! – требовательно выкрикнул Ахмеджан, командиру дозора Безносому, у которого лицо, было сильно обезображено оспой. – Мы захватили русского, он явно много знает, судя по его нашивкам на мундире и его как можно скорей нужно доставить курбаши на допрос.
Действительно за спиной одного из всадников Ахмеджана красовалась фигура пленника со скрученными за спиной руками и привязанного к крупу лошади.
– Спусти его Иса, а то он совсем задавит твоего коня – приказал Ахмеджан и всадник послушно стал стаскивать пленника на землю. Молодой уйгур уже успел оглядеть цепким взглядом басмачей и убедился, что ничего нового в его отсутствие не произошло. Их по-прежнему было девять человек, и все они, включая караульных, приблизились к прибывшим разведчикам, чтобы посмотреть на добычу Ахмеджана. На том, что исмаилиты были послушными исполнителями воли своих пиров, но при этом оставались сугубо гражданскими людьми, по случаю взявшими в руки оружие и строился весь расчет поручика Рокоссовского.
– Кафир, кафир! – громко переговаривались между собой басмачи, возбужденно тыча в пленника пальцем, выстроившись вокруг него полукругом. Изнывавший все это время от безделья, Безносый решил напомнить всем кто здесь главный и, оттолкнув с дороги зазевавшегося басмача, приблизился к русскому.
Презрительно усмехнувшись, он рывком приподнял с помощью тяжелой камчи подбородок пленника и на ломаном русском произнес: - Кто ты такой!? Отвечай!
Стоявший перед ним человек не отвел глаз перед злобным взглядом Безносого. Прижавшись к боку лошади, он так холодно посмотрел на главаря басмачей, что у того по отношению к пленнику в разы прибавилось злобы и злости. Безносый уже хотел ударить наглеца по лицу, но тот неожиданно разлепил свои губы и громко и внятно ответил: - Я твоя смерть.
Эти слова сильно рассмешили Безносого и он, уже собирался засмеяться, как пленный неожиданно вскинул, до этого связанную за спиной руку и без колебаний выстрелил в грудь басмачу прямо в сердце.
Выстрел Ерофеева, а это он решил сыграть роль пленного, стал сигналом к действию людей Ахмеджана. Каждый из бойцов выстрелил в заранее выбранного для себя басмача, которые словно пугливые куропатки разом отпрянули в стороны, едва только раздался первый выстрел.
Звонкий звук спорадических выстрелов далеко разнесся в разные стороны и на них разом устремился весь отряд Рокоссовского. Словно на крыльях летели всадники молодого поручика, но когда они достигли место засады, то там уже все было кончено. Из всех восьмерых басмачей только один Чирь, помощник Безносого, сумел избежать пули от уйгуров. Заметив движение среди людей Ахмеджана, он вовремя сумел отскочить в сторону и, ударив саблей ближайшего противника, стремительно петляя, как заяц, бросился к привязанным к камням лошадям.
Возможно, фортуна и улыбнулась бы ему, но ему наперерез устремился молодой Ахмеджан, который на всем скаку рубанул саблей беглеца и тот моментально рухнул под ноги жеребца уйгура.
– Хорошо, Ахмеджан. Просто прекрасно. У меня самого лучше не получилось – подбадривал уйгура поручик – теперь бы только не подвел бы нас господин Колодяжный со своим монстром. Эх, не подвел бы.
Рокоссовский с надеждой и мольбой посмотрел на запад и словно в ответ на это, в небе показался долгожданный аэроплан. Вначале был слышан только звук работающего мотора, а затем показался и сам самолет, который словно обидевшись на язвительное прозвище «монстр» гудел, натружено и басовито.