"Фантастика 2024-136". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
Генералиссимус внимательно посмотрел на Першинга, и американец с радостью выпятил свою грудь в предвкушении возможности продемонстрировать союзникам крепость боевого плеча американской армии. Приобретя некоторый опыт большой войны, американский командующий только и говорил о необходимости дать противнику почувствовать силу американского приклада. Вначале союзники тактично гасили боевой порыв Першинга, но теперь они не возражали против того, чтобы оплатить прорыв линии Гинденбурга американским мясом.
– Надеюсь, что в этом наступлении мы будем иметь поддержку танковых соединений? – спросил Першинг, требовательно глядя на союзников, стараясь показать им, что он отлично знает, с какого конца следует чистить редьку.
– Наша полевая и тяжелая артиллерия уже подведена к месту планируемого прорыва. На каждый квадратный метр позиций противника будет обрушено сто два килограмма взрывчатки. Сто два килограмма, генерал, это очень много. Подобного не было в сражениях при Вердене и на Сомме, – горячо произнес Петен, но Першинг презрительно пропустил его слова мимо своих ушей и, как ни в чем не бывало, повторил свой вопрос:
– На какое количество танков могут рассчитывать наши дивизии?
– Думаю, что никак не менее ста машин, мистер Першинг, – вмешался в разговор Черчилль, отвечающий за поставку в армии союзников бронированных монстров.
– Я твердо могу рассчитывать именно на это количество, сэр? – деловито уточнил американец, раскрывая свой полевой блокнот.
– Сто машин и, возможно, даже чуть больше, генерал, – заверил его Уинстон.
– Великолепно, – Першинг что-то небрежно черкнул карандашом на бумаге и продолжил важно задавать вопросы: – Какова будет поддержка нашего наступления с вашей стороны?
– С севера вместе с вами будет вести наступление четвертый британский корпус, недавно прибывший из Африки, подкрепленный соединениями находящейся сейчас в резерве второй армии генерала Плюмера.
При упоминании о второй армии Першинг позволил себе улыбнуться. В результате летнего наступления противника она утратила более 82 процентов своего личного состава.
– У них будут танки?
– Нет, все имеющиеся у нас машины пойдут только на ваш участок.
Американец снисходительно кивнул головой, как бы соглашаясь со словами Фоша и одновременно как бы разрешая генералиссимусу продолжить свою речь. Француз оскорбился столь бесцеремонным поведением янки, но все же сдержался. Американским солдатам предстояло шагнуть в пекло, и ради этой жертвы Фош был согласен попридержать свою гордость.
– Южнее вас в наступление пойдут марокканцы и Русский легион. У них также не будет танков, только одна артиллерийская поддержка.
– Может, не стоит брать русских в это наступление, – сварливо спросил генерал Петен, который очень завидовал наградам, украшающим знамя легиона, – у них может сложиться превратное впечатление, что без них мы не сможем прорвать эту чертову линию.
– Вы несправедливы к нашим друзьям, генерал. Ведь они и приехали сюда только ради одного, защищать вашу страну, – пожурил француза Черчилль, отлично понимающий, откуда дует ветер, – пусть сражаются во имя нашей общей идеи, а славой мы сочтемся с ними после победы.
– Действительно, Петен, не будьте предвзятым к русским парням, – одернул генерала Фош. – Итак, с юга вас поддержат французские части. Ваш участок наступления самый важный, генерал. Прорвав его, мы сможем нанести новые удары по флангам противника и полностью выбить его с территории Франции и Бельгии. После чего перенесем войну в саму Германию.
Першинг завороженно глядел на расстеленную перед ним карту, на которой его воображение рисовало победоносное шествие американских войск под звездно-полосатым флагом. Фош с пониманием взглянул на американца и после непродолжительной паузы произнес:
– Итак, господа, последний срок нашего наступления 12 октября. К этой дате необходимо закончить подвоз боеприпасов для артиллерии и завершить сосредоточение наших войск.
– Почему 12 октября? – спросил Першинг, опасаясь, что американцы не успеют к этому сроку.
– Хорошо, вы хотите наступать тринадцатого? – ехидно спросил Петен, знавший, что все американцы недолюбливают число 13.
– Нет, но…
– Не волнуйтесь, генерал, мы поможем вашим солдатам быть готовыми к наступлению гораздо раньше этого срока, – успокоил его Фош. – Кроме танков, мы сможем выделить вам около трехсот самолетов. Это больше половины всего того, что мы имеем на данный момент.
Першинг снисходительно кивнул головой, показывая Фошу, что он оценил число летательных аппаратов, но в глубине души эти цифры его мало тронули. Танки, вот что поразило американца в этой войне. Это отлично понял Черчилль, ставший щедрой рукой сулить американцу огромное число бронированных чудовищ.
– Я буду у вас, генерал, 11 октября, чтобы уточнить последние детали предстоящего наступления и подтвердить время начала атаки, – завершил дебаты генералиссимус.
Совещание закончилось, и Черчилль был вынужден вновь отправляться под противный, мелкий дождь. Верный секретарь Бригс встретил его с ворохом бумаг и порцией горячего грога, что было как нельзя кстати.
– Снова наступаем, сэр? – поинтересовался секретарь, когда Черчилль уселся на походном стуле за маленький столик.
– Да, Бригс. На этот раз героями будут янки. Першингу так хочется утереть нам нос, что Фош не может отказать ему в этой любезности.
Секретарь молча кивнул лысеющей головой, давая возможность своему патрону полностью высказаться.
– По правде говоря, для хорошего наступления нужно готовиться еще не менее трех недель, но мы не можем ждать. Вильгельм и русские постоянно подталкивают нас к этому, особенно последние.
– Русские, сэр?
– Да, этот чертов Корнилов, с его успехами, двигается в направлении Берлина семимильными шагами, тогда как мы вынуждены радоваться каждым новым десяти милям, отбитым у врага. Здесь против нас сосредоточены лучшие войска кайзера, и мне больно смотреть, Бригс, как, перемалывая их, мы помогаем русским одерживать свои победы на востоке, а это так несправедливо.
Секретарь вновь сочувственно покивал головой. Проработав с Черчиллем много лет, он прекрасно знал все тонкости общения с ним. Сейчас Уинстону нужен было просто молчаливый слушатель, и Бригс идеально подходил для этой роли. Британец откинулся на спинку стула и яростно задымил своей неизменной сигарой.