"Фантастика 2024-145". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
Так вот, отец Николай радировал, что двор остаётся на севере, в центре эпидемии чумы, надёжно окружённый карантинами со всех сторон. Мол, Камбоджа спасена от чумы, мы сделали своё дело, теперь выручайте нас, Палыч полетел. Деваться некуда, он взял с собой весь наработанный запас сильнодействующих препаратов, десяток медиков, исключительно добровольцев. Оказывается, за эти годы у нас выросли настоящие фанаты микробиологии, поскольку желающих отправиться в пекло эпидемии было вдвое больше, чем набирал Палыч. Я пытался удержать Ивана, не усматривая особого смысла в его поездке, можно ограничиться высылкой медиков.
– Ты, Андрей, совсем жиром заплыл, - только и ухмыльнулся Палыч.
– Думай,
– Да чёрт с ними, с этими королями, Иван!
– Не выдержал я.
– Меня ты волнуешь, твоя жизнь мне важнее азиатских правителей, пусть они Великими Моголами будут, ты мне важнее!
– Тут, я почти уверен в своей безопасности, Андрей.
– Палыч начал загибать пальцы на левой руке.
– Во-первых, за время службы в разных армиях, мне добрый десяток всяких противочумных, противохолерных и прочих сывороток вкатили. Во-вторых, весь наш персонал будет в противочумных костюмах, я их на фотографиях видел в молодости, типа нашего ОЗК. Эти костюмы уже готовы, полсотни комплектов. В-третьих, у нас будут твои препараты, рано или поздно, придётся рисковать. В-четвёртых, как там у Экзюпери? Мы в ответе за тех, кого приручили, мы русские или кто? Не волнуйся, оружие у нас будет, комплекты шприцев готовы, антисептиков и средств санобработки достаточно. Если не хватит, сбросят с парашютов, вместе с запасами консервов, местную еду мы принимать не будем.
Короче, Иван был прав. Если бы не он, пришлось лететь мне, а в парашютных прыжках у него всё-таки опыт есть, в отличие от меня. Улетели наши медики, с отделением охраны. Самолёты сбрасывали им каждый день грузы, запасы хлорки и консервы, оружие и спецкостюмы, новые партии медикаментов и прочие мелочи. Месяц мы жили в напряжении, дважды в день, связываясь с окружённым в карантине королевским дворцом. Без потерь не обошлось, заболели и погибли два бойца, не придав значения первым симптомам чумы. Заболели, но смогли выкарабкаться четыре медика, наглядно показав аборигенам силу наших лекарств. Трижды местные жители пытались нападать на медиков, считая их истинными разносчиками болезни. Все три раза нападавшие были вовремя расстреляны охраной, не зря мы её придали Ивану.
В королевской семье умерли ещё три наложницы и четыре маленьких ребёнка. Однако сам король, его жена, наследники и ближайшие сановники, остались живы. Причём, все получили свои порции препаратов и жили исключительно в обработанных помещениях, питаясь консервами. Спустя месяц, когда дворец и его окрестности были твёрдо "вытащены" из эпидемии, медики двинулись дальше, локализуя ещё живых больных, с дальнейшим лечением. К этому времени пятьдесят шесть добровольцев-кхмеров, обученных необходимых навыкам, в противочумных костюмах, азартно помогали нашим специалистам. Так, что через три месяца все селения внутри карантинного кольца были обработаны, трупы захоронены, источники продезинфицированы.
Так, в начале 1791 года впервые в мировой истории русские медики показали пример реальной борьбы с чумой. Нужно ли говорить, что после этой эпидемии более верного союзника, чем Камбоджа, у Беловодья не было? Выживший король, и, до того, отличавшийся здравым смыслом и практичностью, шагнул вперёд во всех направлениях жизни. Анг Нон не только всемерно стал укреплять экономические связи с Беловодьем, закупать наше оборудование и оружие, обучать у нас специалистов и офицеров. В Камбодже, впервые в Юго-Восточной Азии, в каждом уезде образовали противочумные станции, повсеместно вводили строгие санитарно-гигиенические нормы, с угрозой драконовских мер за их нарушение. Мы и ранее не скрывали, что главные источники эпидемий - суть грызуны, грязная вода, антисанитария. Сколько сил пришлось мне и Невмянову приложить для наведения чистоты в портах, рыборазделочных заводах и забойных цехах! Одного мыла к началу 90-х годов на острове Белом продавали на пятьдесят тысяч рублей ежегодно, при цене куска одна-две копейки, не считая налаженного производства хлорки и других средств дезинфекции. Своей санитарной службы в Беловодье не было, но эти обязанности контроля выполняли уличкомы и врачи, а власти всех уровней жёстко наказывали виновных.
И, после 1791 года, впервые, на таком высоком уровне по целой стране настолько ретиво принялись выполнять наши санитарные рекомендации. Собственно, Азия в восемнадцатом веке, на мой взгляд, и без того была значительно чище Европы, хотя свои клоаки имелись. Их и начал азартно чистить выживший в чуме король. Да так азартно, что вскоре к нему присоединились Аннам и Корея. Мы последили, чтобы аналогичные меры приняли все беловодские колонии и селения, стыдно отставать в таком важном направлении. На опыте прошедшей чумной вспышки выпустили небольшую брошюру, зато огромным тиражом в тысячу экземпляров, на русском, естественно, языке. И начали продавать недорого её по всем странам, от Японии до Голландии.
Осенью того же года, на волне сказочного спасения королевства от чумы, из Камбоджи в Невмянск приехали учиться медицине сразу полсотни абитуриентов, подавляющее большинство желали стать микробиологами, хотя и не знали этого слова. Пришлось организовать настоящий институт медицины, с отделениями хирургии, инфекционным и прочими, насколько хватало специалистов. Не надо думать, что всё это ради кхмеров, которые могут легко уехать. Во-первых, после окончания любого вуза даже иностранцы обязаны были отработать по нашему распределению три года минимум. Во-вторых, мы не сомневались, что часть выученных специалистов после отработки останутся в Беловодье, Калифорнии или Австралии. Люди есть люди, жить у нас гораздо интереснее и легче, нежели в феодальной Камбодже.
Самое главное, при любом раскладе, уедут специалисты или нет, где они ни будут жить, выпускники беловодских вузов всегда останутся нашими агентами влияния. Хотят они того или нет. Они будут живым примером беловодского образования, будут говорить по-русски, получат русские привычки, русский человек всегда, ну, почти всегда, получит у них помощь. Такую политику мы с Иваном второй десяток лет вбиваем в головы учеников и подчинённых, стараясь закрепить это в умах будущих руководителей Беловодья.
Глядя на кхмеров, не отставали и прочие азиаты. В 1792 году учиться медицине приехали в Невмянск не только новые три десятка кхмеров, уже выучивших русский язык, но и по два десятка аннамцев, корейцев, японцев. Небольшими группами три-пять человек, собрались представители ещё восьми стран и княжеств Юго-Восточной Азии, включая недружественный Сиам. И, первый случай европейских студентов, приплыли на учёбу именно медицине два немца из Австрии. Трудно сказать, были они разведчиками или нет, но они честно обучились четыре года и отработали в джунглях восточной Новой Гвинеи три года практики. Затем, естественно, уехали. С их подачи или нет, но с того года в Невмянск потянулись редкие желающие из Европы получить высшее образование в скандально известном и таинственном, богатом, как в сказках "Тысяча и одной ночи", получивших популярность в конце восемнадцатого века, баронстве Беловодье.