"Фантастика 2024-150". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
– Как, прямо всю?
– осклабился кузнец.
– Вообще-то я имела в виду только верхнюю, - оторопело произнесла я, сбитая вопросом нежданного гостя с несвойственной мне хозяйственной стези, но потом все же нашлась: - Но вы, разумеется, можете поступать так, как вам будет удобно.
Кузнец улыбнулся, серые глаза сощурились, на щеках заиграли ямочки. Я еще пару секунд задержала на нем взгляд, пытаясь оценить возраст. Если бы не седина, дала бы ему лет тридцать - тридцать пять. Впрочем, седина могла быть и поспешно приобретенной. В плену. Особенно, если у него семья на воле осталась, и он не только о себе печалился.
Мы
– Вы тут осмотритесь, а я чайник поставлю.
– Ладно, - ответил гость, с интересом приглядываясь к полке с книжками.
Я пожала плечами: там у меня стоял Толкиен, толстая такая книженция, вмещавшая всю сагу о кольце. На английском, в мягком переплете, с Гендальфом - серой хламидой на обложке, шляпа еще у него была особо колоритная. Рядом с бестселлером всех времен и народов уживались книжки три приличной отечественной фэнтези и брошюрка по ушу для студентов Сямыньского университета, написанная мастером Лином. За книжками стояли тетрадки с конспектами времен моего обучения на физическом факультете. Конечно, они мне были не нужны. Но, во-первых, должно же у меня хоть что-то стоять на полке. А, во-вторых, мне их было жалко выбрасывать, и так я оставила себе только самых колоритных лекторов.
То-то кузнец повеселится, глядя на такую подборку…
Я не удержалась, влезла в мысли гостя: он пытался постичь то, чем отличается задача о кратчайшем дереве путей от задачи о дереве кратчайших путей. Получалось у него не ахти. Я сжалилась над кузнецом, пригласила к столу, и только сейчас заметила, что забыла спросить, как его зовут.
Выяснилось, что зовут гостя Сергеем, и что я, предположив у него наличие семьи, оказалась права - в Москве у него осталась жена и пара ребятишек.
– Сколько же вас не было?
– представила я себе изнывающую от безызвестности женщину.
– Пять суток, - ответил твердо кузнец.
– Ровно.
– Вот сволочи!
– вскипела я, но постаралась взять себя в руки. До меня мало-помалу начало доходить, что со мной все же что-то не то. А потому и волю своим чувствам надо было давать осторожно во избежание пожаров.
– Вас сейчас не выпустят, наверное, - перевела я взгляд на Сергея.
– Начальство у нас знаете, какое строгое!
– Мне так не показалось, - просительно посмотрел на меня Сергей.
– Он так обрадовался, когда вас увидел!
– Так ведь и ему ничто человеческое не чуждо, - довольно усмехнулась я.
– Впрочем, я на него не жалуюсь.
– А хорошо тут у вас, - переменил тему гость.
– Душевно. Я бы остался, кабы жинка согласилась. Не нужны вам кузнецы?
– Это вам лучше у начальства самому спросить, - не стала я зря обнадеживать человека.
– А вот, кстати, и оно, легко на помине.
Едва не снеся с петель дверь, в избушку влетел волхв.
– Лиса! Я же просил тебя поторопиться!
– раздался его разгневанный голос из комнаты.
– Борис Иванович, я не могла, ко мне гость пришел, мы сейчас как раз чай пьем.
– Вот и тащила бы своего гостя ко мне, - ворчливо буркнул волхв, буравя нас глазами цвета предгрозового неба.
– Вы же мне запретили, - напомнила я ему.
– Сказали, чтобы я принимала их у себя, и без доклада - ни-ни.
Борис Иванович хотел что-то возразить, но не нашел, что. Я внутренне порадовалась.
– Сегодня сделаем исключение, - сказал он, наконец.
– Это же парень из тех, кого вы сегодня притащили с изнанки!
– Сергей, - поднялся кузнец, неуверенно протягивая ладонь разгневанному магу.
– Борис Иванович, - сменили глаза волхва цвет с грозно-серого на обнадеживающе-лазоревый.
"Всегда поражалась, как это у него так быстро меняется настроение", - думала я, глядя, как начальство трясет обеими руками оплетенную жилами конечность кузнеца.
– Все же я тебе дивлюсь, Лиса, - повернулся ко мне волхв.
– Уж с этим гостем могла бы и среди ночи ко мне ввалиться.
– Я подстраховалась, - нагло соврала я.
– В следующий раз так и сделаю.
На самом деле, мне просто хотелось отдышаться от той безумной круговерти событий, что имела место быть в последнее время. Причем, непременно на своей территории.
Волхв внимательно посмотрел на меня, проник в мои немудрящие мысли, усмехнулся.
– Тогда пошли ко мне, Гоша как раз глинтвейн затеял. Для тебя, между прочим, старается.
Я шмыгнула носом. Все же хорошо быть дома.
В доме у волхва собралась вся наша теплая компания: металлист, Антон, старший друид, устроившийся на свежевыращенном пенечке рядом с моим любимым креслом. Наблюдателя от вояк не наблюдалось. Кузнец окинул смущенным взором в большинстве своем незнакомых ему людей, и, помедлив, направился к металлисту.
"Какая у него интересная смесь наглости и смущения", - подумала я, устраиваясь в кресле.
Илюха моргнул пару раз, не признавая "незнакомца". Старый друид довольно ухмыльнулся - в том, что кузнец так быстро оклемался, была и его заслуга. Я, проникшись радостью за старого друида, шмыгнула носом. Металлист покосился на нас, посмотрел на устроившегося рядом кузнеца, включил доступную ему магию, лицо товарища озарило понимание, пошел процесс знакомства.
У моего кресла возник домовой, протянул две кружки - с глинтвейном для меня и медовым настоем для друида. Я с наслаждением глотнула пряный напиток, откинулась в кресле, и почувствовала себя совсем счастливой.
– Ну-с, начнем, господа, - обвел строгим взглядом волхв всю нашу компанию.
– А как же наблюдатель?
– вспомнила я.
– Его ждать не будем?
– Я отзвонил Василию, попросил дать нам роздыху до вечера, - хитро прищурил глаза Борис Иванович.
– И тот меня понял правильно. Я думаю, у нас еще есть пара-тройка часов до того, как армейцы начнут нас контролировать. Предлагаю обсудить сложившееся положение за это время. Начнем с вас, Сергей.
Кузнец повел свой рассказ с того момента, как он выскочил вечерком за хлебом из подъезда своего дома на улице Фестивальная, что на севере Москвы, и увидел незнакомую лавку в полуподвальном помещении дома напротив. Она так призывно мерцала коваными светильниками, что Сергей не удержался, и решил рассмотреть работу неизвестного мастера. Обнаружил он себя в каком-то сарае, полном таких же бедолаг, что и он. Разница между ним, свежеприбывшим, и остальными была огромна - в этих отощавших оборванных людях еще теплилась жизнь, но угасла всякая надежда. Сергей помнил, как он долго приглядывался к одному из пленных, что сидел через пару безучастных человеческих тел от него, и все думал, Егор это или нет. Потом все же решил, что ошибся - тот Егор, которого он знал, был разухабистым толстяком, а этого человека можно было смело нарекать "ходячим бухенвальдским мертвецом".