"Фантастика 2024-16". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Впрочем, «повезло» — это если не обращать внимания на лицо Дана, который был вынужден выбраться из-под мягкого одеяла и направиться к гардеробной. Их светлость кривилась и тихонько бурчала, обзывая гостя приличными, но довольно обидными словами.
А маленький дракон, глядя на натягивающего штаны Дана, зевал и мысленно хихикал. Просто созерцание хорошей мужской натуры — это всегда позитивно. А уж если в качестве натуры Дан…
Ещё пара минут, и облачённая в одни только штаны светлость решительно отперла дверь спальни и шагнула в гостиную.
Тут же закрыла глазки и попыталась вообразить, что сделаю с этим мужчиной после того, как меня настигнет та самая произвольная трансформация, однако насладиться своим коварством не смогла.
Причина? Всё тот же драконий слух, который уловил не только щелчок замка, но и… до-олгую паузу, за которой последовало:
— Ваша… — нервный вздох, — светлость. Простите за позднее вторжение, но мне очень нужно с вами поговорить.
Остатки сна и неги с маленького дракона сдуло, и я даже не заметила, как успела перевернуться и вскочить. Как умудрилась воззвать к драконьему огню и выпустить две струи дыма, тоже не поняла.
Стыдно признать, но появление на пороге любительницы живописи посткуфаранского периода прямо-таки взбесило! Мне стоило огромных усилий сдержаться и не вылететь в гостиную разъярённой, рычащей фурией.
И только понимание того, насколько глупо буду в такой роли выглядеть, заставило чуточку успокоиться и обратиться к разуму. В результате чего карликовый дракон спрыгнул с кровати и, сцепив зубы, отправился подглядывать за происходящим через приоткрытую дверь.
Глава 11
Стою. Стою и соплю! В груди разливается огонь, глаза как-то сами собой сузились, а верхняя губа непроизвольно приподнялась, обнажив внушительные клыки.
Стою! Впиваюсь взглядом в широкую спину их светлости, искренне пытаюсь подавить в себе кровожадные порывы и, опять-таки непроизвольно, постукиваю хвостом.
А эти двое… тоже стоят. Он и она, друг напротив друга. Он здесь, по эту сторону порога, а она там, в коридоре. И хотя законы гостеприимства как бы намекают, что даму следует пригласить внутрь, герцог Кернский приглашать не торопится. Правда, сама дама, как ни удивительно, тоже не рвётся. Будто совесть у неё проснулась! Или чувство приличия…
Молчание! Оно длится минуты три, не меньше. Дантос пребывает в лёгком шоке, а Катарина дожидается, когда этот шок пройдёт. Попутно, кстати, герцогским телом любуется. И хотя лет виконтессе не так уж и много, дабы что-то понимать, но зараза испытывает довольно яркие эмоции, за которые хочется придушить как минимум!
Наконец Дантос с удивлением справляется. Но отступить и предложить девице войти даже не пробует. Вместо этого складывает руки на могучей груди и спрашивает:
— Леди Катарина? Что-то случилось?
Входная дверь и дверь спальни расположены наискосок друг от друга, в итоге, несмотря на то что Дантос как бы загораживает проём, Катарину я вижу. Она опускает ресницы, премило краснеет и начинает лепетать в ответ:
— Ваша светлость, вы простите, но тут такое дело… Видите ли, моя матушка немного приболела и в ближайшие несколько дней прогулки на свежем воздухе ей противопоказаны. А мне очень нужно посетить парк, ведь там, насколько мне известно, установлены три скульптуры работы мастера Пэрея. Я… мне… нужно описать их для каталога. Раньше я не вспомнила, а теперь… Может быть, вы… Вы меня…
— Хотите, чтобы я вас сопроводил? — перебил это блеяние Дантос.
Виконтесса «смущённо» улыбнулась и кивнула, а их светлость…
Вот как по мне, Дантосу следовало рявкнуть «нет!», а потом отступить и резко захлопнуть дверь! Желательно так, чтобы Катарине нос прищемило. Но герцог Кернский поступил иначе.
— Мм-м… — протянул он. Тут же повернулся, бросил пристальный взгляд на приоткрытую дверь спальни, и… — Леди Катарина, я готов сопроводить вас, но лишь в том случае, если вы ограничитесь осмотром. Если же вы хотите остаться в парке, чтобы на месте описать каждую скульптуру, каждую деталь…
— Нет-нет! — воскликнула девица поспешно. — Описывать не буду. Только смотреть.
Пауза.
Я уже решила, что она затянется, но нет.
— Когда вы хотите осмотреть парк? — поинтересовался Дантос.
— Завтра, — хлопнув ресницами, сказала виконтесса. — Если не возражаете, то с утра.
Хозяин замка не возражал, чем несказанно виконтессу порадовал. Настолько, что девушка соизволила присесть в глубоком реверансе — таком, который даже при отсутствии декольте грудь открывает — и, пролепетав слова благодарности, удалиться.
После того как фигурка Катарины из поля зрения исчезла, герцог Кернский изволил-таки закрыть дверь и, поразмыслив, задвинуть тяжёлую щеколду. Потом повернуться и уверенно направиться в спальню. Ну а я…
Я была невероятно, просто зверски возмущена! Как он мог? Как посмел поддаться на это вопиющее приглашение? Ведь совершенно ясно, что недомогание Сиции — ложь чистой воды! К тому же кроме Сиции и Дантоса есть ещё многочисленные служанки и стража, которые сопроводить могут. Ну и последнее: скульптура — не живопись! А речь, насколько маленькому дракону помнится, про составление каталога именно живописных произведений шла! Так… так какого беса?
— Ну чего ты сопишь? — распахнув дверь спальни, мягко спросил Дантос.
Золотая девочка… оценила лёгкое веселье, которым от собеседника веяло, и не ответила. Более того, она поднялась на лапы, развернулась и направилась к кровати. А на ходу безмолвно рыкнула на саму себя: «Больше никаких спонтанных превращений, ясно?!»
Сработала ли в этот миг герцогская телепатия, не знаю, но со стороны двери донеслось:
— Астрёныш, ну что ты…
Я… нет, не обернулась. Более того, запрыгнув на кровать, гордо переместилась к противоположному краю и демонстративно легла… можно сказать спиной.