"№Фантастика 2024-162". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
И к старости он стал глуп – да, Кадмина, именно глуп. Мудр и глуп одновременно. Просто при всей своей силе, при своём разуме, при всех своих качествах он начал пагубно верить в тот образ, который придумал себе о людях; верить в то, что в каждом есть добро – в той интерпретации, которую он сам для себя сочинил. И что это добро в них можно использовать.
Даже в минуту своей гибели он верил в преданность Северуса Снейпа. Считал, что знает о нём достаточно, что Северус впредь будет верен – и только ему. По странной причине возомнил себя благодетелем человека, исковерканные жизнь и судьба которого аккуратно
Ещё, не мудрствуя лукаво, Дамблдор долго пытался отыскать своё виденье моей души во мне самом. Но чем дальше, тем менее понимал мою сущность. Он поверил, что уже знает обо мне всё, что я не вижу своих слабостей и не могу узреть свои ошибки.
Дамблдор никогда не считал простоту пороком – ведь простаками так легко добродушно управлять. Их судьбу нетрудно построить и направить – и они же сами останутся благодарны тебе. Так этот опытный кукловод и сколотил свой кукольный театр.
Но с годами и Дамблдор, не замечая того, становился всё доверчивее, всё наивнее. Возомнил себя мудрейшим вершителем судеб и слишком привык к этому. Считал, что никто не может разгадать его замыслов, переиграть его. И в итоге переиграл себя сам.
Он долгие годы выпиливал блистательного ферзя, имя которому Гарри Поттер; лепил, словно скульптор, продумывая каждый штрих. Выверяя каждую линию, каждую черту характера будущей первой скрипки своего оркестра. Он бережно и вдумчиво растил его, как трепетнейший родитель лелеет своё дитя, как искуснейший садовник выхаживает дорогие его сердцу растения. Он видел в Гарри Поттере будущее. Шанс на будущее для целого мира. Кульминацию нашей партии.
И готов был, как маггловский бог, пожертвовать этим возлюбленным сыном во благо миллионов, ибо и «создавал» он его также – для высшей цели. Высшей жертвы.
Но разве принесла что-то хорошее магглам жертва их бога, по их же религии?..
А теперь Альбус Дамблдор мёртв, Кадмина. Учитель мёртв, а ученик ещё не выучил урока до конца. Фигурка готова не совсем. Но сделана очень искусно. Вопрос в том, сможет ли она продолжать партию сама, ведь вытачивали её не для этого. Её создавали для исполнения воли дирижёра. А тот покинул оркестровую яму в самой середине представления, и оркестру угрожает впредь бездумно играть одно и то же. Аккомпанировать невпопад.
Дамблдор лишь перед смертью осознал, что заигрался. Что жестоко обманывал сам себя.
Самообман – самая страшная, самая пагубная ошибка. Почти всегда фатальная».
___________________________________________________________________________________________________
1) Гамбит – в шахматах: общее название дебютов, в которых одна из сторон в интересах быстрейшего развития, захвата центра или просто для обострения игры жертвует материал (обычно пешку, но иногда и фигуру).
___________________________________________________________________________________________________
– …и ради него я вернусь
– Что-то я не могу понять, как он мог послать Патронуса, – наморщился Рон. – Он что, знал, что умрёт?!
– Он послал его уже потом, – тихо сказал Гарри. – Помните? Мы видели, как дым от со… сожжённого тела принял очертания феникса?
– Вот это сила, – прошептал рыжий Уизли.
– Мы должны за него отомстить. Я должен.
Гермиона пристально смотрела в спину Гарри. «Я должен». И как же раньше она не замечала? Эту… фальшь, самоуверенность и ещё непонятно что. Смелость? На ум приходило другое определение. «Я должен». Такое впечатление, что её друг насмотрелся маггловских фильмов-боевиков!
Ведь ему же никогда не разменять монеты! Самоуверенный, даже напыщенный, всегда всё знающий лучше других, он имеет только одну истину и даже не взглянет, не попробует взглянуть на обратную сторону медали.
Пытаться говорить с Гарри о Лорде Волдеморте глупо и смешно!
Чем… чем он лучше своих врагов? По большому счёту он готов убить Северуса, Люциуса, Беллу, Волдеморта. Просто так – не говоря, не слушая, не пытаясь понять. Чем не убийца? Чем это лучше?..
Уничтожить и придумать для себя угрызения совести, чтобы долгими ночами не спать, мучаясь тем, что совершил расправу. Не знать себе прощения. В плену собственных выдуманных сожалений. А потом забыть – забыть Сириуса и Дамблдора, забыть Тёмного Лорда и даже не вспомнить об остальных, павших в боях. Побеждённых. Жениться, начать работать и мешать супруге растить детей – потому что ведь только он может знать всё: в том числе и все аспекты воспитания. Будет пару раз в год вспоминать прошлое и гордиться собой. Выдуманные угрызения растают – и правильно, ведь истинных-то не будет, они и не могут возникнуть…
Это было настоящее торнадо внезапных мыслей. Ядовитых и таких неожиданно-очевидных, само собой разумеющихся… Как же она не понимала этого раньше?! Ведь всегда гордилась им, помогала, понимала, иногда лишь пыталась понять, но ведь пыталась!
Слова Гарри Поттера вызывали у Гермионы неожиданное острое отторжение. Его соображения о долге, о чести, о его мести всем «плохим».
Заладивший одну мелодию оркестр…
Гарри говорил быстро и отрывисто. Рассказал о том, что защита его матери больше не оберегает дом Дурслей и что к ним приставлена негласная охрана, говорил о своих намерениях посетить на Рождество Годрикову Впадину, ездить с МакГонагалл на собрания Ордена, потребовать принять его в полноправные члены. Честно дал Рону и Джинни слово «порадоваться за Билла и Флёр».
«Как благородно! Шуба с барского плеча. Он порадуется ради них! Ради себя ведь нельзя». Гермиону передёрнуло, и даже это Гарри понял превратно.
Он подошел к ней, положил руку на плечо.
– Я знаю, – сказал Гарри успокаивающе. – Но мы должны сегодня радоваться. Ради наших друзей.
Гермиона горько усмехнулась.
– Хорошо, – сказала она. – Есть, сэр!
Они пошли вниз.
Выходя последней, пребывающая в несколько пришибленном состоянии Гермиона случайно бросила взгляд на Джинни.