"Фантастика 2024-17". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Красная площадь коллективно покатилась со смеху.
Смеялись все – и упитанный гражданин без шляпы, и бритый наголо мужчина, и женщина в очках, похожая на библиотекаря, и дородная крестьянка в красном платке. Каждому было понятно, что иностранец сморозил небывалую глупость. Открыв волосатый рот, заливисто ржал Матвей Квасов. Развеселился Шкуро, да и сам государь император, отличающийся завидным спокойствием, позволил себе еле заметно улыбнуться.
«Вообще интересно, – думал Шкуро, не забывая хохотать, – а что бы мы в принципе без госдепа и ЦРУ делали? И жалко людей – их вон как мучают. Но если нам валить проблемы станет не на кого, нас завтра же на вилы поднимут. Ведь в стране и мёда залейся, и золото, и лес, и руды полно – а живём хуёво, кто к власти не приди. Эдак народ сообразит, что для пущего счастья всего-то надо сбросить в одну яму роялистов да либералов, землицей сверху присыпать да сидеть пивко попивать в своё удовольствие. Господи Иисусе, продли дни госдеповы!» Он смотрел в согбенную спину уходящего под всеобщий
Сотрудник госдепа, шатаясь, скрылся за поворотом на Лубянку.
Оттуда прозвучал хлопок – то ли выстрел, то ли лопнул воздушный шарик, – но собравшихся на Красной площади сей факт уже не волновал. Они обнимались, изнемогали от веселья, вытирая крупные слёзы, выступившие на глазах. Государь, сев обратно на трон, привычно благословил парочку младенцев и обещал исцеление полусумасшедшей старушке из Серпухова, умолявшей излечить её от бесплодия. Шкуро уж совсем было выдохнул, однако скорбные предчувствия графа не обманули. Сбоку эдаким фертом выступил студентик в форменной тужурке и, как положено, с непокорными вихрами. При виде студентика у Шкуро заледенело сердце. Он эту свинскую публику знал давно и хорошего от неё не ждал. Вытащив из кармана патриотический телефон «Йога» (интерфейс там был настолько кривой, что управляться с техникой можно было, лишь переплетая пальцы), министр отправил сигнальную эсэмэс. Но чуть опоздал.
– Сударь, – произнёс вредоносный юноша надменным тоном, специально не оперируя формулой «ваше величество», – как вы изволите прокомментировать случай с городом Корниловым? Сделанные там шокирующие фотографии выложены на сайте «Карнавала. нет».
Больше он, собственно, сказать ничего не успел – за спиной выросла пара неприметных с виду мужчин в тёмных очках (как у Джона Ланкастера) из Тайного приказа стрельцов, лейб-охраны императора. Один придержал бунтовщика за локоть, в пальцах другого тускло блеснул шприц, и студентик в секунду обмяк, повиснув на мощных стрелецких руках.
– Что это было? – недоумённо спросил император.
– А это он, твоё величество, сомлел от счастья, – просиял Матвей Квасов. – Видит тебя да думает – эк государь-то наш пригож да весел, не то, что я, коровище поганое. И сердечко не выдержало, сразу брык – лежит, вишь, да «Боже царя храни» себе мычит радостно.
– Но он упомянул какой-то карнавал, которого нет, – не унимался август. – Для чего?
Шкуро тихо, однако весьма виртуозно выругался.
– Государь-надёжа! – с чувством, громко сказал Квасов. – В том-то и суть. Редко ты показываешься народу, аки солнце ясное издалёка. А ведь каждое твоё явление – словно праздник, сродни карнавалу. Вот и плачутся людишки, и стонут – карнавала, дескать, нет, не напитаемся позитивной энергией – и как жить, если царь наш очи не услаждает?
«Гений, – похолодел Шкуро. – Настоящий гений. Нам точно его небеса послали».
– Ну, что ж, – милостиво заметил монарх, – это требуется исправить. Отныне обещаю общаться с верноподданными трижды в год. Ещё вопросы есть или можно конфеты?
Стрельцы пронзили взглядами толпу. Подданные держались молодцом, не роптали.
– Не-не, милостивец, живём мы просто зашибись, – вновь растянул слова бритый, – но ты и верно давай заканчивай, а то не удержатся тут и выскажут тебе честно всё, что думают.
– Вопросов нет, – радостно подытожил Матвей Квасов. – Ну что ж, кто не успел, тот опоздал. До встречи в следующий раз, и снизойдёт на вас благодать небесная. А теперича, православные, молю за вас Богородицу, и да пребудете вы в шоколаде во веки веков!
Император запустил руку в специально приготовленный мешок и бросил в толпу горсть конфет «Мишка». Шоколадное благословение всегда завершало явление царя народу.
… Стоя поодаль, Шкуро нажал на кнопку смартфона, взятого у опасного студентика, и с удивлением обозрел нечёткое, но вполне видимое фото: кажется, снимок уличной камеры.
– Вашу мать, – дрожащим шёпотом произнёс граф. – Дорогой самодержец, мы пропали…
Это была фраза из старого фильма – запрещённого давно, во имя престижа монархии.
Глава 2
Трапеза
(районъ озера Бэйхай, точное м?стоположенiе не изв?стно)
Человек с изумрудными глазами не чувствовал себя отдохнувшим – напротив, организм не покидало ощущение страшной усталости. Он дремал двенадцать часов подряд, но этого оказалось недостаточно, чтобы восстановиться. С тем же успехом он мог проспать и двенадцать месяцев, и даже двенадцать лет… такое позволялось в прежние годы, весьма далёкие от современности – да и то лишь перешагнувшим уровень старшего. Его достигали, в общем-то, немногие. За всю жизнь он сбился со счёта относительно тех, кого похоронил, особенно в последнее время. Иногда зеленоглазому хотелось сесть и обсудить с собратьями – а что будет после смерти? Но он гнал от себя крамольные мысли. Глупый вопрос. Скорее всего, ничего. У них нет религии, они никому не поклоняются – кроме Великого Отца. Но это скорее дань почтения, нежели вера в чудо. Великий Отец давно умер, он не живёт на небе и не обещает вернуться, дабы погрузить одну часть мира в блаженство, а другую – в пылающее пламя. Зеленоглазый
Правда, Хэйлунван смотрит в будущее с оптимизмом.
Человек с изумрудными глазами не мог скрыть, что восхищается лидером. Их осталось совсем немного… шутник Джаг сравнивал с амурскими леопардами… кажется, около двух десятков, и это число продолжает сокращаться. Только вот «Фонд дикой природы» тут не поможет. Хэйлунван – старший, самый пожилой из собратьев. Он умеет редкие вещи, о которых давным-давно позабыли, память о них осталась в легендах совсем уж древних веков. Старшие выше и крупнее прочих, это мудрые, но неповоротливые создания, и кроме того, в глубокой старости они меняются сильнее и быстрее собратьев. Вот о таком зеленоглазый тоже старался не думать: перемены в плохую сторону ждут всех без исключения. Ты можешь прожить тысячу лет, но на исходе своих дней будешь выглядеть не так, как в расцвете сил, и даже не так, как в старости. Не помогут ни косметика, ни популярные в последние годы пластические операции. Какой смысл пересаживать на повреждённые участки кожу доноров, если, слившись с организмом, она тоже будет меняться? Он невольно прикоснулся к уху. Нет. Трястись, нервничать и тереть повреждённое место – от этого будет ещё хуже. Человек резко убрал руку. Всё. Поспали, пора пообедать. И Хэйлунван ожидает на важную беседу.
Трапеза обычно проходила в главной комнате храма, позади алтаря.
Встав с ложа, он начал одеваться. В келье было темно, стены освещались тусклыми старыми фонариками. Но даже полумрак не может скрыть убожества. Всё обветшало, в запустении… а ведь он ещё помнит роскошь и величие ныне заброшенного дворца. Облачившись в зелёно-жёлтую хламиду, напоминающую одновременно тунику из Древней Греции и среднеазиатский халат, зеленоглазый пошёл по узкому коридору в трапезную, где собрались последние собратья. Он приветствовал всех коротким кивком, они слегка наклонили головы, не поднимаясь с мест. Зеленоглазый помнил их лица. Кто-то выглядел, как он, а кто-то превратился окончательно. Повара подали обед и тут же сами присели за большой скользкий стол – у них давно нет наёмного персонала, слуг или рабов – заботятся о себе сами. Еда оказалась достаточно разнообразной, в основном тушёной или варёной. Местная рыба (карпы, сиги, омуль), доставленные со дна ближайшего моря кальмары и трепанги, крабы, морская капуста, овощи, моллюски. Из мяса на широких фарфоровых блюдах имелись лосятина и полусырая домашняя курица, купленная вчера на станционном рынке. Некоторые собратья ели неохотно, судорожно тряся руками, – было видно, что кушанья им откровенно не нравятся, однако ослушаться приказа Хэйлунвана они не смели. Нынешние проблемы со здоровьем, благодаря чему племя балансирует на краю пропасти, как ни странно, происходят от неправильного жертвоприношения. Да, кто бы мог подумать. Пусть, по мнению незнакомца, сейчас они занимаются откровеннейшей ерундой. Ситуацию уже никоим образом не исправить, к чему нужна политкорректность? Однако Хэйлунвана было сложно переубедить, а к мнению старшего следовало по-любому прислушиваться.
Стены трапезной украшали причудливые скульптуры. Целые группы или одиночные персонажи, когда-то живые люди, – порой невозможно было понять, мужчины это или женщины. Прекрасный пол распознавался только в том случае, если вокруг черепа колыхались остатки длинных волос. В целом от тел сохранились лишь скелеты, обглоданные подводной живностью. Потолок холла аналогично состоял из костей, а в центре беззвучно покачивалась люстра, целиком собранная из черепов – древний подарок верующих своим богам. Незнакомец всегда был равнодушен к подобным творениям и не считал их искусством. Людям только волю дай – они и матерей, и детей своих зарежут во имя обещанной лучшей жизни в загробном мире. Человечество лепит богов с себя, поэтому их божества всегда алчны, кровожадны и похотливы. Взять хотя бы нынешних. Уничтожение Содома и Гоморры, Всемирный потоп, убийство целых народов, резня при штурме Иерусалима, когда крестоносцы перебили всех мусульман, а евреев заперли и сожгли в синагоге. [319] Как обещано в святых книгах – мир, спокойствие и любовь, не правда ли? Если подумать, собратья были не такими уж и плохими богами. Люди сами возвеличили их на ровном месте. Поклонялись. Умоляли о милостях. Приносили жертвы. Возводили храмы. Стоит лишь вспомнить, как после землетрясения они перебрались с пылающего Крита на побережье Ханаана, выйдя из моря вместе с тысячами почитателей своего культа. И что? Филистимляне с радостью отринули прежних кровавых богов, сделав выбор в пользу ещё более страшных и безжалостных. Внимание и раболепие развращают, они предсказуемо впали в леность и наслаждение, не думая о последствиях. Вот и достукались, что называется. М-да.
319
Имеются в виду события 15 июля 1099 г. (Первый крестовый поход), когда 14-тысячная армия крестоносцев, захватив Иерусалим, за один день уничтожила всех жителей города, включая и тех, кто спрятался в храмах.