"Фантастика 2024-18". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Похоже, у Верховного решили доверять полковнику Рындину. А может быть, план хитрее? Членам Братства запрещена коммерческая деятельность, и вдруг хотят проверить, не участвует ли здешний глава в сомнительных делах Координатора? Тогда Кэти служит подсадной уткой. Тем более надо спешить!
Матвей скрипнул зубами: — Я в Колымской автономии. Толуман передал, что Кэти держат в загородном дворце Координатора. Возможно, склоняют к сотрудничеству. Мне нужен детальный поэтажный план этого здания и прилегающей местности. Вы знаете, сколько там людей?
На том конце помолчали.
— Вам лучше не вмешиваться.
— План! — повторил Матвей. — И информация об охране!
Видимо, указание Верховного не решились игнорировать.
— Передаю план, — так же спокойно ответил голос. — У нас дрон на большой высоте, с тепловизором. Неорганические источники тепла отфильтровываются, и люди на схеме как красные точки. Положение может меняться, потом запросите свежую информацию.
«Аргос» перехватил изображение с телефона и вывел вторую проекцию.
— Еще одно, — Матвей разглядывал схему. — Захват может быть опасен для жизни Кэти. Вы просчитали риск?
Там опять помолчали. — Мы как раз пытаемся оценить имеющиеся сведения. Риск есть, поэтому не спешим с операцией.
— Держите меня в курсе. — Матвей прервал связь.
«Риск есть». А еще у Координатора может быть не только коммерческий интерес — Кэти уже не раз не раз пытались убить. Но при Элизе говорить этого не стоит… Он продолжил разглядывать схему.
— Не меньше десятка людей на разных уровнях. На схеме показано два этажа, но градаций яркости на экране тепловизора по меньшей мере три. Кое-что скрыто… Что это за путевые дворцы?
— Построили еще в сталинские времена, — ответил Толуман, — для поездок директора Дальстроя. Роскошная по тем временам мебель, бронза, зеркала. Потом все пришло в упадок, а ценное было расхищено. Я слышал, что Координатор восстановил антураж прежних времен, якобы для музейных целей.
Он тоже изучал схему — Действительно, одна точка совсем тусклая, словно в подвальном или цокольном этаже. Но таких у нас обычно не бывает, из-за вечной мерзлоты всё строят на сваях. Возможно, здание стоит на скальной породе, и под котлован скалу взрывали. Но на схеме подвалов нет.
Из истории помнится, что в сталинские времена были в ходу тайные ходы и подземные казематы. Ради этого могли и скалы взрывать…
— Вот что, Аргос, — решился Матвей, — отыщи информацию о первоначальном виде этого здания. Схемы, планы — всё с момента постройки. Жизненно важно!
Впервые он употребил это выражение. Снимаются все блокировки, а телефон зазвонит даже в аду. Конечно, потом не миновать разборок… Он подождал, и в воздух вывалилось несколько схем, судя по поблекшим голубым линиям (похоже на кальку) очень старых. Грифы «Дальстроя», «совершенно секретно» — вряд ли эти документы сохранились в реальном мире, однако при ссылке на жизненную важность Аргос поднимет даже Хроники Акаши [70] . Может, Наставнику это не понравится, ну и черт с ним (а ведь ругаться стал гораздо чаще).
70
Знание, закодированное в нефизической сфере бытия
— Аргос, совмести планы, — приказал он. И, чуть погодя: — Вот оно!
На схеме появился более глубокий уровень, высвеченный бледными синими линиями. Коридор, несколько помещений — в одном из них и светится красная точка… а это что? Как будто некий ход наружу, не показанный на основной схеме. Чтобы спасаться от американских бомб, или от взбунтовавшихся заключенных? Выходит в небольшой овраг, видимо хорошо укрытый от посторонних взглядов.
— Можно подобраться здесь, — сказал Матвей. Еще эффектнее было бы напрямую, но «зеркало» настроено защищать только его. И так Наставник был недоволен, не случится ли для кого летального исхода.
— Ход может быть завален, — с сомнением сказал Толуман. — Или на замке, который уже не откроешь.
Матвей зевнул: в глаза будто насыпался песок, больше суток не спал.
— У тебя есть доступ к взрывчатке на руднике. Возьми на складе несколько зарядов с дистанционными взрывателями, — мыслями приходилось ворочать, как кирпичами. — Еще брусок или два, вдруг понадобится подпереть дверь. Фонари… В общем, сам подумай. Я поставлю глайдер на зарядку и посплю, пока ты летаешь. А то с меня толку не будет.
За все время Элиза не сказала ни слова, только глаза блестели из-под полога.
— Вы словно на войну собираетесь, — наконец молвила она. — Толуман, милый, может, останешься?
— Я Кэти не брошу, — угрюмо сказал тот. — Не бойся, со мной ничего не случится.
— Ну да, уже случалось. Если бы не я…
— Не вздумай явиться туда! — жестко сказал Матвей. — Я знаю, какая кровавая бойня тогда будет. На этот раз тебя вообще запрут в Саду.
Толуман покосился на него, поцеловал Элизу в щеку и вышел. Матвей следом.
— Вот колонка, — сказал Толуман, — я протянул линию с трансформаторной будки, чтобы лишний раз не мотаться. И поспи в юрте на кушетке, я вернусь часа через три.
Матвей подключил свой глайдер, а в юрте Элиза кинула на кушетку оленью шкуру. Олений мех приятно ласкал щеку, быстро уснул, но уже вскоре начали тормошить.
— На руднике всё по-старому, — сказал Толуман, перегружая снаряжение. — Выписал взрывчатку якобы для геологов, никто не придрался. Но как мы полетим, совсем светло? Нас увидят.
— Летим в обход Усть-Неры, а дальше вдоль хребта Тас-Кыстабыт и снова к Индигирке. Этот глайдер… малозаметен.
— А, штучки Сада, — буркнул Толуман.
На это Матвей ничего не сказал. Взлетели. Индигирка была еще скована льдом, да и хребет слева тянулся белыми горбами. Начиналась легкая метель. Они прошли по-над долиной и миновали холмистый водораздел. Толуман указал на прерывистую полосу, остатки старой Колымской трассы.
— Должно быть здесь, между горой и речкой. Летом, наверное, хорошая рыбалка. Ты уверен, что нас не видят?