"Фантастика 2024-18". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Отчаянным рывком Матвей выдернул ее из туннеля, и оба покатились по полу штрека. Вход в туннель мгновенно захлопнулся. Кэти раскашлялась от пыли.
— Ну и ну, — сипло сказала она. — Всего-то хотели сходить за бриллиантом.
Матвей никак не мог отдышаться. Оба не торопились вставать. Ее налобный фонарь разбился, но у Матвея к счастью горел.
— Слышал я о хэ-ути, — наконец выговорил он. — Но живьем не видел. Полная противоположность даймонов, хотя цивилизация тоже очень продвинутая.
— А я видела, — сказала Кэти, — в их странном мире. До сих пор не знаю, было это наяву или в бреду?
Матвей покачал головой: — Ты меня удивляешь. Видела то, о чем мне рассказывал только даймон, и то нехотя. Знакома с нижним миром, и у тебя здесь брат… А еще ты разговаривала с Той, кто когда-то была Изидой. Не ожидал такого от земной женщины.
Хотя все тело болело, ей стало приятно.
— Значит, я не обычная женщина. А за брата спасибо отцу. — Она не удержалась и опять хихикнула.
Матвей покосился: — Ну, кажется ты в порядке. Давай выбираться отсюда.
Кэти потрогала карман — бриллиант и подвески на месте.
Они теперь жили в своем коттедже на окраине Усть-Неры (поселок стал оживленнее и больше походил на город). Пригласили Толумана, на этот раз с женой, и Матвей передал им приглашение Мориона. Инцидент с хэ-ути при Элизе обсуждать не стали.
— Что я надену? — огорчилась Элиза. — Кэти будет выглядеть как королева с таким бриллиантом и подвесками (Кэти не удержалась и надела их). У меня только скромные сердолики, а в ювелирном магазине… ну, не тот уровень.
— Гм, — сказал Матвей. — Надо подумать.
Элиза поглядела на него с надеждой.
— А как с дорогой? — спросила Кэти. — Морион сказал, что нужно скальное обнажение.
Толуман пожал плечами: — Особых проблем нет, только удобнее будет переночевать на руднике. Мы почти перестали пользоваться дорогой в цирк, и я подумывал, что от начала серпантина хорошо бы провести канатку для любителей горных лыж. Вот и начнем с обустройства подъезда.
— Ты молодец, Толуман, — сочла полезным похвалить Кэти. А то всё упреки.
— На чем за нами приедут? — поинтересовалась Элиза.
— Надеюсь, не на борге, — Кэти не удержалась от нервного смешка.
Элиза скорчила гримаску, но тут же вернулась к больной теме: — Матвей, милый, ты что-то обещал…
— Пока нет, — улыбнулся тот. — Ну ладно… Есть одно место в Саду, я его зову Аметистовой бухтой. В скалах над морем сидят аметисты, и некоторые изумительно красивы. Аметисты легче поддаются обработке, чем алмазы, и колье с аметистами тебе успеют сделать.
— Почему ты не сказал об этом раньше? — надулась было Элиза, но тут же просияла: — Матвей, милый, слетай поскорее!
— Ладно, — сказал тот весело.
А ей вспомнилось море, бухта под скалами Кара-Дага, нереально синяя вода, и…
— Как Ассоль? — рассеянно спросила она.
— Все прекрасно, играет с бабушкой.
Возникло ощущение, будто она прыгает с обрыва в воду. Нет, хватит откладывать!
— Матвей, — попросила она. — И Толуман. Пойдите, займитесь чем-нибудь. У нас будет чисто женский треп.
Подождала, пока за ними закроется дверь. Элиза глядела с любопытством.
— Элиза… — она с трудом заставила себя говорить. — Прости меня за бестактность. Ты знаешь, что мы с Матвеем вместе уже пять лет. Но детей у нас нет. Еще несколько лет, и никогда не будет… Как ты сумела так быстро забеременеть? Всего несколько дней с Толуманом, и понадобилась срочная свадьба. Может, в Саду есть какой-то секрет?
— А… — Элиза положила теплую ладошку на руку Кэти. Все-таки красивые у нее глаза — «дымчато-серые», как мечтательно сказал Толуман.
— Ты знаешь, — сказала она. — У нас с Толуманом все получилось как-то вдруг. Только встретились, меня ведь полгода не выпускали, начали целоваться, и я совсем голову потеряла. Подумала: ну и ладно, у меня все равно безопасные дни. А потом, уже в Саду, задумалась… Ведь если я забеременею, родителям придется отпустить меня замуж. Ты знаешь, как надоело, когда тебя считают маленькой девочкой. Но у меня не выходило по времени, надо было ждать еще несколько дней. И тут я вспомнила про лунную комнату — она как раз напротив спальни, где и вы ночевали. Это самое магическое место, какое я знаю. Луна владычествует над нею и окружающим пейзажем, а от Луны зависит все в женском теле. Так что я соблазнила там Толумана и прочитала вслух стихотворение из «Lunaria» Максимилиана Волошина, ты его вряд ли знаешь. Но наверное, сойдет любой призыв к Луне…
Элиза умолкла, мечтательно глядя в пространство.
— И?.. — нетерпеливо спросила Кэти.
— Я забеременела, хотя еще не должна была. Конечно, последовали разборки с родителями, но теперь им уже некуда было деваться. Так что все вышло просто замечательно.
— Призыв к Луне?.. — с сомнением проговорила Кэти.
— Слова рождают вибрации. В вашем плотно-материальном мире это не очень заметно, но в Саду даже чувства вызывают отклик. Наверное, ты это заметила. — Она помолчала и шепнула: — Луна сейчас полная. Самая сильная…
Кэти проводила Элизу (их коттеджи стояли рядом) и поднялась в спальню. Матвея еще не было — видно нашли, чем заняться. Легла в постель и вызвала на ридере «Lunaria», но сонеты показались мудреными (ай да простушка Элиза!). Тогда заказала подборку стихотворений о Луне. Одно из первых оказалось Шелли, мать приохотила к классической английской поэзии (подруги в школе только фыркали):
«Tell me, moon, thou pale and gray Pilgrim of Heaven’s homeless way, In what depth of night or day Seekest thou repose now?» [76]76
«Скиталица небес, печальная луна, как скорбно с высоты на Землю ты глядишь! Не потому ли ты бледна, не потому ли ты грустишь, что между ярких звезд свершать свой путь должна всегда, везде — одна, не зная, на кого лучистый взор склонить, не зная ничего, что можно полюбить!» (пер. К.Бальмонта)
Нет, слишком элегично для такого случая. Она просматривала стихи и гимны еще некоторое время, пока не нашла нужное.
Когда появился Матвей, спросила: — Чем занимались так долго?
— Обсуждали ту историю: Морион, хэ-ути… Кое-что ему рассказал. Боюсь, еще доставят нам хлопот. Что делаем завтра?
— Летим в Сад. Тебе надо достать аметисты, а я хочу отдохнуть хотя бы день по здешнему времени.
Она глянула в окно: над снежными горами поднялся бледный диск полной Луны.