"Фантастика 2024-18". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Прямо в лицо ему открылась дверь. Полутемный проем, и в нем угольно-черная фигура. Но от дисплея, что продолжает светиться перед глазами, на ее лицо падает зеленоватый свет.
Мадос!
А позади него кто-то привстает.
— Илья? — слышен неуверенный голос Селины.
Вспышка гнева почти ослепляет, но кулак Ильи врезается в челюсть Мадоса. Тот отлетает в угол, звенит разбитое стекло.
— Селина! — кричит Илья и бросается к ней.
Все гаснет…
Понемногу приходит в себя. Голова раскалывается, тошнит, а перед глазами маячит что-то белое. Пытается опереться о него — это унитаз — и видит, что руки скованы наручниками. Едкая горечь подкатывает к горлу, и долго рвет. Не падает лицом в блевотину только потому, что кто-то удерживает за ворот.
Наконец спазмы переходят в сухие, потом перестают, и лишь трясет от озноба. Пытается встать, и его грубо вздергивают на ноги. Стоять помогает мужчина в синем жилете и кепи с каким-то значком — похоже, полицейский. Подталкивает к раковине и открывает воду. Кое-как удается прополоскать рот, а потом его ведут из туалета в помещение побольше, со скамьей посередине.
— Садитесь! — Надо же, «ракушка» так и осталась в ухе.
Кроме скамьи, в комнате только стол — с человеком в такой же синей форме за ним. Он молчит, и Илье тоже не до разговоров, второй раз переживает «отходняк» от станнера. Но штаны сухие, значит ограничились стандартным зарядом.
Внезапно распахивается дверь и появляется… Селина. Ее сопровождает мужчина в фуражке с золотистым гербом — явно офицер.
— Ты как? — обеспокоено спрашивает Селина и слегка прищуривается. — Ничего, жить будешь.
Человек за столом вскакивает, освобождая место для офицера. Тот садится и, поджав губы, разглядывает Илью. Наконец заговаривает:
— Вы совершили ряд серьезных правонарушений, — переводит «ракушка». — Вторжение на частную территорию, нападение на сотрудника полиции, значительный материальный ущерб. Вам грозит несколько лет тюремного заключения. Можете объяснить свои действия?
В горле еще саднит, но Илья с трудом выговаривает:
— Я должен был спасать жену.
— Ей ничто не угрожало. В Японии с уважением относятся к гостям из России, поэтому она и допущена сюда.
— Офицер, — сказала Селина. — Можно поговорить с вами наедине? Это крайне важно.
Человек за столом поглядел на нее с явным сомнением.
— Нет необходимости. Вам лучше отдохнуть. Вас проводят в отель, а завтра известят о времени разбирательства. Можете подыскать адвоката.
— Если я выйду отсюда, — твердо сказала Селина, — делу нельзя будет дать обратный ход. Речь идет о репутации Токийского университета. Пожалуйста, выполните мою просьбу.
Офицер, похоже, задумался, но потом кивнул подчиненным: — Выйдите.
Когда дверь за ними закрылась, Селина сказала:
— Я была изнасилована на территории кэмпуса. Если выгоните меня, я немедленно обращусь в медицинское учреждение, и у меня будут неопровержимые доказательства. Затем я подам официальное заявление. У вас будет грандиозный скандал.
— Что?.. — Не сразу дошло, но в следующую секунду Илья вскочил и бросился к двери. — Мадос! Я убью его!
Он словно застрял. Не двигались ноги, еще сильней связало и так скованные руки. В голове зазвенело.
— Надо же! — горько сказала Селина. — Я не смогла остановить насильника, но смогла удержать в капкане рогны собственного мужа. Илья, сядь! Кулаками тут не поможещь.
Илья постоял, тяжело дыша, а потом с трудом кивнул. Сразу отпустило, и он рухнул обратно на скамейку.
Офицер некоторое время молчал.
— Если так, — наконец сказал он, — я приношу вам глубочайшие извинения. Разумеется, будет оскорблением сомневаться в ваших словах. Мы немедля начнем расследование… Это все, что вы хотели сказать?
— Нет, — спокойно сказала Селина. — Если вы сейчас же отпустите моего мужа и не станете возбуждать дело, я тоже не буду подавать заявления.
Офицер облизнул губы, он явно чувствовал себя не в своей тарелке.
— Мне… надо посоветоваться с начальством. Вы не могли бы подождать? Еще слишком рано.
— Нет! — заявила Селина. — Если обследование проведут сейчас, время преступления будет установлено с точностью до минуты. Вы представляете заголовки новостей: «Жена российского миллиардера изнасилована на территории кэмпуса Хонго»? Но в разговоре про насилие ни слова. Изворачивайтесь, как хотите.
Офицера передернуло. — Хорошо, — выдавил он. — Пожалуйста, подождите.
Его вместе со столом окутало знакомое голубоватое мерцание. Селина усмехнулась:
— Ему очень неприятно будить начальство. Но еще ужаснее не поставить его в известность.
Ждать пришлось долго, наконец голубое мерцание погасло. На офицера было жалко смотреть. Он достал платок и вытер лоб.
— Леди Селина… — выговорил он. — Нижайше прошу прощения. Вы обещаете не подавать заявление?
— Да, — твердо произнесла Селина. — Ни слова, ни я, ни вы.
— Мы разберемся с этим Мадосом, пусть неофициально. Вышвырнем его из страны. Хотя границ уже нет, больше он сюда не попадет…
Когда выходили, Илья сказал:
— Неужели этот мерзавец так и не понесет наказания? Я…
— А ты предпочел бы остаться в японской тюрьме? — раздраженно перебила Селина. — Чтобы я мыкалась несколько лет одна? Полицейские не любят, когда их бьют, особенно в Японии. Но еще больше они боятся потерять лицо… — Она вздохнула: — Какой снег, будто в Усть-Нере!
— Как раз на Рождество, — сказал Илья. — Только что-то надоела мне Япония. Давай вернемся.
— А у меня еще более противоречивые впечатления, — грустно сказала Селина. — Давай.
Снова поехали поездом: самолеты не летали, а так удобнее — день пути, и Усть-Нера. Места им, разумеется, нашли, хотя менее удобные, в служебном купе.
— Надо же, а еще через сутки могли быть в Эдмонтоне, — сказала Селина, устраиваясь. — Но пока не хочу видеть госпожу Кэти. Чувствую себя… испачканной. Боюсь, ты станешь мною брезговать.