"Фантастика 2024-18". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
— Ну?! — подергала я Анаэля за рукав, одновременно разглядывая кабинет. Головы нигде не было, а феникс забился в угол клетки, уселся на алмаз, так что его почти не было видно, нахохлился и смотрел на всех очень недобрым осуждающим взглядом. Правда, появление Чезанно его немного успокоило, но совсем чуть-чуть.
— Что узнали-то?! — оформила я свое любопытство в чуть более длинную фразу, при этом снова дернув демона за рукав.
— Раздеваться не буду! — ухмыльнулся тот, но потом все же соизволил пересказать мне и всем остальным, что тут произошло.
Конечно, душа лэра ДиМауро не очень обрадовалась, обнаружив отсутствие тела. Но в целом упомянутый лэр вел себя вполне пристойно, в отличие от внука, и рассказал довольно много интересного.
Никакого змея он знать не знал, зато являлся одним из шести членов Ордена, руководящих охотниками. Именно поэтому он поддерживал контакт с лэрой Руджери, которая вскоре должна была войти в эту шестерку вместо пожилого лэра, уходящего на покой. По правилам рекомендовано избегать личных встреч между руководителями и подчиненными. Да и между собой руководящий состав не очень старался познакомиться. Но существовала система опекунских отношений, выращивание смены, куча разных тонкостей, в которые я не стала вникать, потому что мне это было не интересно. Короче, так сложилось, что с лэрой Руджери лэр ДиМауро оказался знаком, так как она была его дальней родственницей (И-ить! Вот откуда фраза про родственников и обман!). И они, объединившись, замутили отлов драконов.
Дедушка Эззелина совсем недавно стал хранителем семейной реликвии, точнее, хранителем хранителя. Саму реликвию из века в век хранит феникс, а лэру ДиМауро после недавней смерти отца по наследству перешла клетка с птицей. Произошло это уже после того, как из замка уехала его любимая и единственная дочь, мать Эззелина и Эльзы. Поэтому никто из родственников, которые могли проходить по тайным коридорам замка, не знали о фениксе. Вообще информация о птице являлась секретной, именно поэтому клетка была спрятана в комнате, куда никто, кроме самого хозяина замка, попасть не мог.
Знание о том, что он потомок великого рода, по легенде пострадавшего от безумства драконов, оказалось последней каплей, и лэр ДиМауро решился на подвиг. Он договорился с лэрой Руджери, и та притащила ему три сетки, правда, плела их чуть ли не месяц, но зато они оказались универсальными и помогли поймать сразу трех драконов.
Да, конечно, он ждал их появления, только не так скоро.
Лэра Руджери утверждала, что эти трое обязательно прилетят к его замку, потому что она установила в подвале секретный артефакт, издающий демонические вибрации. О вибрациях по плану надо было намекнуть Эззелину, тот бы проболтался, и драконы примчались бы проверить информацию. Но они примчались раньше…
К счастью, все уже было готово, даже лэра Руджери оказалась у него в гостях, потому что была не только родственницей, но еще и любовницей. Так что пленение драконов прошло легко, в точности как было задумано.
Но никому отдавать ни одного из троих лэр ДиМауро не собирался. Он мечтал уничтожить всю драконью семью и заранее предвкушал этот момент.
Поэтому и газ в подвал пустил, тварь добропорядочная… А мы сбежали!..
Он, правда, так и не узнал об этом, как и о том, что у него по подвалу ползает змей. Но зато очень удивился, вернувшись к себе в комнату и вместо феникса обнаружив там пресмыкающееся. Со страху даже вспомнил инструкцию отца, которая звучала примерно так: «В любой непонятной ситуации рисуй вокруг себя круг своей кровью». Но дальше случилось странное — в комнату вошла лэра Руджери, со смешком повторила, что родственников обманывать нельзя, и затерла подошвой линию… Больше лэр ДиМауро ничего не запомнил, потому что его душа отправилась в небытие.
— А чего Эззелин орал как потерпевший? — поинтересовалась я, размышляя над тем, кто же пришил бедного дедулю.
Конечно, сестра у Сальваторе дама сильная, но вот в то, что она легко и непринужденно сумела сломать шею довольно крепкому мужчине — не верю!.. Так что, выходит, пресмыкающее умеет принимать человеческий облик, потому что змеем он бы не только голову от туловища отвинтил, но и хребет бы переломал…
— Я аргументированно объяснил, что нельзя быть потомком феникса, не являясь при этом потомком дракона. А то, услышав дедушкины сказки, Буджардини воодушевился и начал расправлять огненные крылья. Ну и пришлось посадить его на водяную задницу… Душа его деда такой стресс не выдержала, ее слегка коротнуло, и наши некроманты быстренько с ней попрощались. Но не зря говорят: «Повторение — мать учения». В первый раз Эззелин орал так, что феникс бы узавидовался и из окна спикировать пытался. А в этот просто раз крикнул, и все. На третий заход может вообще смириться…
Во время рассказа Анаэля мы все потихонечку расползлись по кабинету, усевшись кто где и готовясь к очередному мозговому штурму, потому что информации для размышления было предостаточно. Некоторые вопросы прояснились. Про засаду, например, которой не было. Не ждали нас еще, оказывается, а мы уже прилетели… И фраза насчет родственной связи, оказывается, относилась не к Сальваторе и даже не к его женам. Но вот зачем кому-то мог понадобиться Ниммей?.. И кто придумал заклинание и модифицировал сети, сделав их универсальными? И для чего в легенде так лихо перевернули текст пророчества? И кто такой феникс? На глупую птицу он мало похож…
И тут камень для связи с Сенатом снова замигал. Новость была сногсшибательная…
— Только что, при выходе из дворца, группа магов огня попыталась убить лэра Рандаццо.
И-ить, зачем?.. Что плохого охотникам сделал отец Чезанно?
Глава 2-34 (54 день, 10 день осени)
Чез, едва услышав эту новость, подскочил и потребовал только уточнить, куда ему мчаться — в столицу или в свой замок. Жан и Роджер, само собой, заявили, что одного его не отпустят. Анаэль и Натан тоже засобирались, чтобы выяснить, как все было, от непосредственного участника, а не через третьи руки. Ниммей и Фредонис воспользовались возможностью составить им компанию. Фредо — чтобы поддержать друга, если понадобится, а Ним — чтобы выяснить что-нибудь, если удастся. Я тоже сначала засобиралась, но потом… Все же скорее не предчувствие, а разум, уже начавший обрабатывать информацию, но еще не успевший сделать логические выводы, которыми можно внятно поделиться, сторговался с моим шилом, и я объявила, что останусь в Академии.
На всех лицах без исключения промелькнуло удивление, кое у кого вместе с облегчением, а кое у кого — с легкой настороженностью.
— Ты же не собираешься что-нибудь отчудить, пока нас не будет? — осторожно поинтересовался Ним, отведя меня в сторону.
— Не собираюсь, — честно ответила я. Потому что чудю я обычно без плана, и Ниммей тоже об этом вспомнил, хмыкнул и подозвал Тимку:
— Присмотришь?
— Накормлю-напою, привяжу к кровати, и будет отсыпаться! — пообещал Тимоха и показал мне внушительных размеров кулак.
— Угомоните вашу птицу! — вдруг рыкнул лэр Тестаччо, прервав передачу меня из рук в руки и кивнув на феникса.
Тот, все время пока мы собирались и разделялись, бегал по клетке, просовывал клюв через прутья и клекотал. Потом, убедившись, что на него никто не обращает внимания, начал клекотать громче, а лапами и клювом пытаться погнуть прутья клетки. Последнее было бесполезно — клетку делали на века, как я понимаю, но визгливый клекот раздражал ужасно. И я прекрасно понимала желание ректора, все это время разговаривающего с кем-то из Сената, избавиться от источника шума.