"Фантастика 2024-18". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
— Я вас не понимаю, — пробормотал я, и самому стало противно, до чего жалко прозвучал голос.
А «Глеб» снова непринуждённо откинулся к стене.
— Знаете, — сказал со смешком. — А ведь я побаивался этой встречи. Не выходило из головы: вдруг и я окажусь в результате… где-нибудь на гребне Безенгийской стены? Представляете, в таком пальтишке на ураганном ветру?
Что за бред? Я продолжал испытывать странное ощущение, будто куда-то падаю. Нет, надо успокоиться!..
Я сильнее прижался виском к окну и ощутил, что стекло источает промозглый холод. Но в голове прояснилось, и почему-то вспомнился Симон: как он шёл, словно танцуя, по повисшему над бездной ледяному гребню.
Чёрный монах!
— Я никуда не смогу перебросить вас, — моя улыбка, наверное, получилась жалкой. — Даже если очень захочу.
Глеб смотрел на меня (я вдруг понял, что это его настоящее имя), не мигая.
— Значит, вы догадываетесь, — тихо сказал он. — Власть над пространством… это почти абсолютное оружие. Можно сделать так, что пуля пройдёт по кривой, скользнув по изогнутости пространственно-временного континуума. Можно шагнуть в ледяную стену, и оказаться за сотни километров, по другую сторону гор. Можно вообще временно исчезнуть из нашего пространства… А можно сделать ещё больше! Целые армии будут вести огонь, но пули и ракеты уйдут в пустоту. Или вернутся и поразят стрелявших… Считается, что такое невозможно. Нигде не ведётся даже экспериментов. Слишком много энергии надо, чтобы хоть слегка искривить пространство. Но, выходит, есть и другой путь…
Я промолчал, чувствуя виском ледяной холод. А попутчик наклонился ко мне, обжигая глазами, которые вдруг стали иссиня-чёрными.
— Только вы не сможете сделать этого, Андрей. — Я машинально отметил, что впервые за время этой встречи он назвал меня по имени. — И никто не сможет. Похоже, это вообще не людская игра. Мой совет: пока не поздно, выйдите из неё. Неужели вам хочется быть пешкой в чужой и очень опасной игре?
«Ну да, — кисло подумал я. — Чтобы стать пешкой в вашей…».
Купе омыло голубым мелькающим светом из встречного поезда, гость вдруг встал и принялся застёгивать пальто.
— Всё же буду приглядывать за вами одним глазом. Вы в смертельной опасности — те, кто организовал покушение, опасаются вас. Не уверены, что вы собираетесь делать. На вашем месте я бы исчез, пока всё не уляжется. А вообще с вами сложно. Вы одной ногой здесь, а другой — в каком-то ином мире. Хотя тут мы похожи — и я живу не столько в этом мире, сколько в другом, будущем…
Криво улыбнулся и неожиданно продекламировал:
«Звук шагов, тех, которых нету, По сияющему паркету И сигары синий дымок, И во всех зеркалах отразился Человек, что не появился И проникнуть в тот зал не мог». [5]5
А.Ахматова. «Поэма без героя»
Лязгнула дверь, и он исчез. Я уныло глядел в окно, через некоторое время в темноте появились огни, поезд приостановился на какой-то станции и поехал снова.
Мне очень не понравился этот разговор. Итак, за мной следит та организация, что приглашала на семинары. Мало того, после неосторожного письма в ФСБ пыталась убить. А теперь за мною будет присматривать ещё и Глеб с сотоварищи…
Нет, больше не буду делиться опасениями, своя шкура дороже. Если эта «организация Х» и планирует диверсию, то мишенью, судя по всему, явится Запад. На семинарах были русские, но больше азиатов, хотя и американцы присутствовали. Сибил-то чем родная Америка не угодила?.. Может, планируется чисто коммерческое предприятие: устроить грандиозный обвал акций, а потом скупить по дешёвке? Что-то подобное говорил Глеб во время лесной прогулки. Тогда разговоры о справедливости лишь приманка, и за всем стоят очень большие деньги. Тем более не стоит связываться, а то потом уберут исполнителей…
Темнота убегала назад, но продолжала стоять за окном. В голове мучительно ныло, что-то не укладывалось в эту простую схему. Ах да, странная парочка: Аннабель и её спутник с мечом. Вдобавок Рарох. Да ещё необычные сны.
Но что я тогда мог понять?..
Жизнь стала тоскливой: утром я шёл на работу, а вечером жарил картошку на коммунальной кухне и ужинал под прикреплённой к стене фотографией Киры — той, где она манила в мир солнца и моря.
На улице всё время оглядывался.
Как-то возвращался через парк. Облачный замок из раскалённого железа, призрачная копия зубцов Ай-Петри, плыл в глубокой синеве. И я снова вспомнил серые лужайки парка и мягкие губы Киры…
Огненная башня померкла, основание утонуло в лиловой тени, а потом всё стало расплываться. Остался только облачный гриб, вершина которого тревожно горела красным огнём…
Я больше не колебался и, вернувшись в свою комнату, написал Кире, что собираюсь приехать. А вскоре получил ответ, что во время практики она будет дома, и давала адрес.
Я пошёл отпроситься к заведующему кафедрой. Тот странно поглядел на меня:
— Ты знаешь, что у нашего института есть филиал на севере?
От «ты» я поморщился, но шеф словно не заметил.
— Слышал, — неохотно сказал я. — Но он как будто исследовательский, студентов там нет.
— Ну да, — завкафедрой пожевал губами. — Мне позвонил тамошний директор: у них несколько человек работает над диссертациями, надо подготовить к сдаче кандидатского минимума по философии. Да и для сотрудников почитать лекции по социологии и политологии, сам знаешь — политическое образование снова вводят. Обещал хорошо заплатить, у них контракты с Минобороны и зарубежными фирмами.
— Вы предлагаете мне поехать? — удивился я. — А кто здесь будет вести семинары?
— На этот год мы обойдёмся. — Босс глядел на меня с явным любопытством, и я вдруг вспомнил Глеба: не он ли походатайствовал?
— Так что съезди куда хочешь, а потом сразу на север. Подумай.
Я вернулся за свой стол поразмыслить и вспомнил предостережение Глеба. Работа в аналитическом центре ФСБ мне не светит, а вот убраться подальше следует. Может, там меня не достанут. А главное, можно съездить к Кире. Так что я согласился…
И снова поезд, только за окном не жаркие степи Крыма, а заснеженные леса.
Я сошёл на промёрзший перрон, потом долго ехал в автобусе. Сумерки сгущались среди мелькающих елей, наконец лес сменился огнями посёлка. Я отыскал нужный дом, поднялся на второй этаж и позвонил. Сердце сильно билось.
Открыла Кира. Она была в голубом халатике, серые глаза радостно расширились.
— Ой! — она обхватила меня руками, и я снова ощутил то мягкое, ласковое, что было летом и, казалось, навсегда ушло.