"Фантастика 2024-23".Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
— Что?! Вам запрещено здесь находиться! Я должен отвести вас к руководству!
Нобелевский лауреат попытался что-то возражать, но Ваня его даже слушать не стал. Потащил, как нашкодившего кота, за собой.
Когда астрофизика ввели ко мне, и я осведомился, что ему надо в реакторной зоне, он понес такую чушь, как будто обожрался мухоморов:
— Пульсация титанической энергии реактора, вектора моего сознания и метрики реальности позволяет услышать знаки и намеки. Услышать изначальный Разум Вселенной. Исток и следствие…
— Вы сошли с ума? — полюбопытствовал я.
— Вы не первый это говорите, — хмыкнул нобелевский лауреат.
— И что вам подсказывают знаки?
— Что этот Контакт закончится дикой встряской. Как я и говорил, Галактика вряд ли нас примет. И, как я тоже говорил, это хорошо.
— Почему не примет?
— Потому что мы несем с собой ржу, и сейчас она съедает наш корабль и экипаж. Я чувствую.
Черт, неужели он ощутил дыхание артефакта Изнанки? Или он сам часть Изнанки?
— Мне кажется, вы несете чушь, — миролюбиво выдал я.
— Вы не одиноки. Об этом твердит все научное сообщество после моей формулы исходного разумного импульса. Но тут есть один момент.
— Какой?
— Я всегда оказываюсь прав, — твердо произнес астрофизик.
— А я окажусь прав, если запру вас в бокс до конца полета, — ласково, как доктор пациенту, улыбнулся я.
— Это ничего не изменит, — произнес лауреат. — Но если вас это утешит, я готов пострадать. Все равно скоро все кончится.
— Ладно, идите, — отмахнулся я.
Потом начал долбить Ваню по происшествию. Детали я мог сам увидеть на записи. Меня интересовали его личные впечатления. То, что он ощутил.
Ваня был как-то растерян и потерян. И только недоуменно спросил:
— Мои впечатления?.. Сейчас попробую их изложить… Доктор Бартон страшно боится Контакта… И…
— Что?
— Это заразно, — усмехнулся Ваня. — На миг мне тоже подумалось — а что, если там, в Галактике, все не по-нашему? Все по ихнему? По канонам лорда Ховарда и этой феминистки. Что, если Галактика их, а не наша? Тогда, может, нам лучше и правда дотуда не дойти. Лучше, чтобы наше путешествие никогда не закончилось.
Я бросил на него косой взгляд. Ну вот, есть с чем поздравить самого себя. Еще один, кого пугает Близкий Контакт и кто готов взорвать корабль? Господи, как же с вами со всеми тяжело!
А Ваня, поняв, что смолол что-то не то, уже спешил исправиться:
— А потом решил, что это такой морок исходит от него. И все это чепуха на постном масле. Иного и быть не может!
— Не может, — кивнул я задумчиво.
Вскоре мы обсуждали происшествие в каморке безопасников с Волхвом.
— Какая-то чертовщина! — воскликнул я. — Доктор Бартон. Еще один кандидат на Доппельгангера, который начал действовать.
— Может быть, — произнес задумчиво Волхв.
— Тогда почему действует так идиотски и похож на психа?
— Может, включается скрытая программа и пробивается вторая личность?
— Хорошо. Предположим, это Доппельгангер. Что ему надо у реактора?
— А кто ж его знает, — пожал плечами Волхв. — Возможно, для того, чтобы запустить нанороботов Изнанки в реактор, нужно быть поблизости от него. Что он и сделал.
Меня от этого предположения мороз по коже продрал:
— Эти нанообъекты можно выявить?
— Пытаемся.
— Черт. Ничего не знаем наверняка. И главное — когда Доппельгангер начнет действовать всерьез? И его цель?
— Узнаем, — пообещал главный безопасник.
— Знать мало, — поморщился я. — Надо предотвратить… Есть кое-какие идеи…
Глава 35
Вот и свершилось. «Афанасий Никитин» начал торможение и активные маневры, чтобы удачнее подобраться к Урану. Оставалось двенадцать дней полета.
На борту стал повышаться градус внутреннего напряжения. Всем, даже последним бездельникам-политиканам, стало понятно, что шуточки и беззаботный круиз заканчиваются. И приближается неизвестность.
Даже музыка в нашем салоне изменилась. Если сперва там безраздельно царили джаз и Моцарт, то ближе к концу полета, на рубеже величия, все чаще заказывали Вагнера и Баха. Все вокруг будто пропитывалось торжественностью грядущего События. А уж тут для общего антуража лучше Баха с Вагнером не найти.
Насколько сильно проняло всех, стало наглядно видно, когда лорд Ховард отказался от любезно предложенного ему негром из СОН бокала виски. Вот тогда я прочувствовал всем своим существом — час близок.
В тот же вечер лорд лично заявился в мою в каюту, чисто выбритый, надушенный и страшно официальный. Заняв место в кресле напротив меня, он выдал текст заранее отрепетированным, а потому страшно внушительным тоном:
— Господин Казанцев. Близится момент истины. И мы должны обсудить с вами концепцию Близкого Контакта.
— Мне кажется, это излишне, — зевнув, не от демонстративного пренебрежения, а чисто непроизвольно, ответил я.
— Не понимаю вас. Я руководитель Института контакта. Созданного именно для разработки теории взаимодействия с чужим разумом! — возмутился англичанин.
Что-то раньше он такого рвения не проявлял, напитываясь виски. Сейчас проснулся.
— Все это обсуждено уже не раз, — заметил я. — Демагогии по этому поводу разведено немало. Но факт остается фактом — сценарий Контакта задаем не мы. И все наши заранее спланированные телодвижения в переговорах с Иными вызовут только их снисходительные улыбки.
— Вы фатально недооцениваете силу научного подхода, — величаво изрек лорд.
Ховард уже пять лет руководил Институтом, который вырос из одной единственной должности — представителя СОН по контактам с внеземными цивилизациями. В шестидесятые годы двадцатого века космическая тема стала модной, хотя тогда, конечно, реально никаких контактов не предвиделось. На волне всеобщего интереса в «Сонном царстве» выделили такую синекуру. Постепенно, с проникновением человечества в Солнечную Систему, штат «контактеров» СОН вырос до постоянной рабочей группы, а потом и до Сектора аж в пятнадцать человек. Развлекались эти бюрократы тем, что писали идиотские инструкции государствам, а заодно и людям всей Земли, типа «Что делать, если у вас в огороде приземлился инопланетный дредноут?»