"Фантастика 2024-30". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
Логанд всегда был не прочь выпить, но теперь, похоже, просто выпить ему было уже недостаточно. Он стал напиваться, часами просиживая в чёрном одиночестве в самом глухом уголке «Свиных ушей» и недобро зыркая на каждого, кто пытался приблизиться к нему, за исключением трактирщика, горестно подносящего кружку за кружкой. Старик как огня боялся своего завсегдатая и не смел перечить ему. Когда же Линд однажды вздумал воззвать к тонущему в вине разуму друга, тот яростно запустил в него полупустой кружкой и не попал лишь потому, что был мертвецки пьян.
Хвала богам, после того, что уже случилось, город словно испуганно притих, приходя в себя и поражаясь содеянному. Уличные банды
На какое-то время Линд оставил Логанда в покое, надеясь, что ему просто нужно время, чтобы справиться с собой. Говоря откровенно, в какой-то момент юноше и вовсе стало не до товарища по очень банальной причине — он влюбился. Девушку звали Кимми, она была дочерью довольно зажиточного торговца, чья лавка сильно пострадала во время минувших беспорядков.
Линд благодарил богов за тот день. Тогда он, вернувшись из ночного патруля, ворча, всё же согласился подменить вновь отсутствующего Логанда. Нужно было сходить по одному из адресов, чтобы составить список убытков — ничего особенного, ему это было уже не впервой. Вообще, конечно, подобные мероприятия не входили в обязанности стражи, но пострадавших было так много, что магистрат просто не поспевал.
Задача была проста — прийти, напустить на себя максимально суровый вид, чтобы у истца и в мыслях не возникло поживиться за государственный счёт, приписав несуществующих убытков; затем — внимательно следить за тем, как пострадавший вносит перечень ущерба непременно в присутствии должностного лица, делая соответствующие пояснения; и в конце концов — просто забрать бумагу, поставив на ней свою закорючку, и принести в кордегардию. Здесь уже лежала стопка подобных бумаг, но что-то покуда не было желающих прийти за ними из магистрата, а сами стражники, естественно, брать на себя ещё и обязанности курьеров не спешили.
Купец, к которому в этот раз наведался Линд, явно надеялся сорвать с магистрата побольше. Его лавка не то чтобы сильно пострадала, но он, лебезя и потея, не уставал загибать пальцы, перечисляя всё похищенное и поломанное. Он заискивающе заглядывал в глаза молодому военному, который воплощал сейчас всё императорское правосудие, и пытался умаслить юношу, чтобы тот сквозь пальцы глядел на явное жульничество.
Уставший после бессонной ночи и порядком злой Линд уже готов был сорваться и наорать прямо в это потное лицо самые страшные угрозы за попытку водить за нос императора, когда купец сделал наконец спасительный ход. Он кликнул кого-то по имени Кимми и велел принести доблестному сержанту тёплого вина со специями. Озябший ещё с ночи Линд решил повременить с выволочкой.
Любовь — удивительная штука. Можно встречать множество красивых девушек, любоваться их красотой и забывать о них через минуту после того, как они исчезнут. Но вот вдруг попадается одна такая, о которую взгляд словно спотыкается, а затем и вовсе прилипает к ней как к магнитному камню. Что в ней особенного? Чем она отличается от прочих юных и свежих красавиц? Это — один из главных вопросов бытия, и один из тех, на которые никогда не найти ответа. Как будто ключик вдруг подходит к замку, минуя сотни похожих.
Именно это и произошло с Линдом. Когда вошла Кимми — девушка лет шестнадцати, он просто обомлел. Настолько, что не сразу принял кружку с вином, словно не мог догадаться, что с ней нужно делать. Появление Кимми было подобно проблеску молнии — юноша лишь на мгновение увидел её лицо, и оно потрясло его. И затем уже он смотрел куда угодно, лишь бы не на неё, пряча взгляд, словно боясь ожечь глаза.
Ушлый купец, похоже, сразу заметил замешательство гвардейца, а может быть он изначально рассчитывал на подобный эффект. Так или иначе, но он решил воспользоваться случаем. Он велел дочери накрыть стол, а после — посидеть с ними, составить компанию господину сержанту, покуда он завтракает.
Линд, мгновенно потерявший всякую волю, стал похож на соломенное чучело, из которого вынули деревянный шест. Он без возражений протопал за стол и механически сжевал что-то, что лежало на блюде перед ним. Немного справившись с волнением, он даже попытался завязать какой-то разговор с девушкой, но быстро бросил свои потуги, понимая, насколько смешным выглядит.
По счастью, Кимми оказалась не столь застенчивой, и, подбадриваемая красноречивыми взглядами отца, довольно быстро взяла инициативу на себя. Она мило щебетала о каких-то пустяках, щедро приправляя это своим серебристым смехом. Сторонний наблюдатель, пожалуй, мог бы заподозрить её в неискренности, но Линд лишь таял под этим нежным взглядом и хрустальными разливами чарующего голоса.
Стоит ли говорить, что с этого момента Линд вёл себя как последний болван? Он совершенно потерял интерес к тому, что говорил ему купец и, главное, что он записывал в лист. Находясь под постоянным прицелом прекрасных глаз, он просто не мог с придирчивостью отнестись к хитрому торговцу. В конце концов, какое ему дело до казны императора? Поди, его величество не обеднеет, даже если этот проходимец испишет с десяток подобных листов! Его же задача сейчас — понравиться Кимми.
Впрочем, задача была не из сложных. Кажется, девушке действительно приглянулся симпатичный молодой парень в гвардейской форме, не говоря уж о том, что она, похоже, унаследовала от отца деловую жилку и отлично понимала, чего может стоить её семье излишняя холодность.
В итоге Линд провёл у отца Кимми несколько больше времени, чем планировал. Сон, естественно, как рукой сняло. Поощряемый ласковыми взглядами девушки, он постепенно разговорился. Разумеется, довольно быстро он сообщил, что является единственным наследником древнего и благородного рода, что тут же прибавило к нему интереса всей семьи (к тому времени и матушка Кимми спустилась, чтобы соблюсти необходимые приличия).
В общем, уходил Линд уже, заверяя хозяев в том, что вскоре непременно вернётся с добрыми новостями. Кажется, он даже опрометчиво пообещал проследить за тем, чтобы вопрос компенсаций решился как можно скорее, что, разумеется, было совершенно не в его власти. Впрочем, сейчас он готов был наговорить чего угодно, лишь бы подняться в глазах Кимми.
С этого и началась история его любви. То, что он влюблён без памяти, Линд уже понимал и принимал, тем более что родители Кимми были, мягко говоря, не против их отношений, вероятно, уже втайне примеряя на дочь пышный баронский титул. Что касается Кимми, то здесь, к сожалению, всё было не так однозначно.
Разумеется, глядевший на неё обожающим взглядом Линд видел лишь то, что хотел видеть. Ему казалось, что девушка от него без ума, и что счастье его уже в кармане, а впереди — прекрасная семейная жизнь. Увы, мы, не попавшие под чары юной прелестницы, да к тому же глядя на происходящее со стороны, довольно быстро могли бы усомниться в искренности её чувств. У любого, за исключением одного лишь Линда, могло сложиться впечатление, что положение жениха для Кимми имеет большее значение, нежели он сам.