"Фантастика 2024-45". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
"Молчу-молчу!"
Вика оказалась невысокой барышней лет двадцати — двадцати пяти с грустными коровьими глазами, казавшимися еще больше и печальнее из-за толстых, похожих на донышки бутылок очков. Если бы не эти чудовищные очки, хипповская тесемка в волосах, а главное — отпечаток фанатизма на лице — девушка, пожалуй, была бы даже симпатичной. К сожалению, лицо ее было слишком одухотворенным, а ногти на то и дело вскидываемых в экзальтированных жестах руках — неровно обгрызены.
Пока мы добрались от метро до обычной жилой девятиэтажки, на первом этаже которой ютилось Общество охраны редких птиц Подмосковья,
Впрочем, как вскоре выяснилось, моя спутница была не самым вопиющим плодом мракобесия. Небольшой зальчик, напоминающий школьный кабинет биологии, со стен которого на людей укоризненно смотрели пыльные чучелки редких птиц, был забит странными людьми. Даже нет, не так — очень странными людьми.
Были здесь помятые старички с профессорскими бородками и встрепанными шевелюрами, сжимающие в руках брошюрки серой бумаги, увлеченно спорящие друг с другом о теории струн и солидарно поносящие Эйнштейна, ОТО и РАН. Присутствовали дамы разного возраста, объединяемые безвкусной вызывающей одеждой, обилием жутких "этнических" украшений из дерева и булыжников сомнительной ценности и покровительственным выражением лиц, как бы намекающим о доступной только им Истине. Несколько пухлых юношей и некрасивых девушек с горящими фанатизмом глазами — подрастающая смена эзотерической тусовки…
Не успел я вежливо избавиться от Вики и найти укромное место за шкафом с какими-то журналами, как на меня напал высокий и весь какой-то округлый дядечка в самой настоящей косоворотке, расшитой коловратами, и с устрашающего размера распятием на шее. Энергично потрясая окладистой, похожей на совковую лопату бородой, он потребовал, что бы я немедленно вступил в "Гиперборейский союз славянских Ариев". Я попытался откреститься от подобной чести, апеллируя к тому, что я уже состою в "Лемурском обществе освобождения Шамбалы" и в доказательство продемонстрировал собеседнику читательский билет Ленинской библиотеки. Билет на психа впечатления не произвел, он обличительно ткнул меня толстым пальцем в грудь и прогудел:
— Но вы же арий?!
Я ответил, что нет. Подобная честность несколько сбила моего собеседника с толку и он, присмотревшись к моему лицу, осторожно поинтересовался:
— Ну, тогда, конечно же, гиперборей?
— Я африканец, приятель, причем древний, — отрезал я, что бы разом пресечь попытки найти во мне нордические корни. Но этого типа было не так просто сбить с толку. Он зашел с другой стороны и углядел во мне явного монархиста, рассчитывая на этой почве найти во мне союзника. Пришлось разочаровать его и в этом, сообщив, что я считаю единственным приемлемым строем анархию. Это было ошибкой. В глазах мужика заблестел азарт спорщика, и он принялся доказывать превосходство монархического строя над всеми остальными.
Спас меня гуру, стремительной походкой влетевший в зал. Разноголосое жужжание присутствующих немедленно смолкло, задвигались стулья, люди спешили занять места. Я укрылся за широкой спиной донимавшего меня мужика в косоворотке. Впрочем, не думаю, что Лион смог бы узнать меня среди полусотни весьма пестрых слушателей. Мы ведь и разговаривали-то всего один раз.
Лион стянул с головы наушники, положил плеер на стол.
Встал перед замершей в ожидании аудиторией, посмотрел куда-то поверх голов и, улыбнувшись, начал:
— Каждый человек — звезда!
Выдержав небольшую паузу, усмехнулся уже иронично и продолжил:
— Как вы понимаете, я имею в виду не вульгарное использование этого слова для кривляющихся на эстраде современных паяцев.
В зале послушно захихикали.
— Я привел сейчас слова величайшего мага двадцатого века Алистера Кроули, поскольку именно они наиболее поэтично и, одновременно, с точностью направленной в самое сердце шпаги раскрывают тему нашего разговора.
Лион неожиданно выбросил вперед руки, словно обнимая всю аудиторию разом, и выкрикнул:
— Каждый из вас — звезда!
Восседавшая на соседнем стуле мадам ойкнула и приложила руку к обширному декольте. Закивала, влюбленными глазами пожирая гуру. А тот говорил все увереннее и быстрее, заставляя слова выстраиваться в ровные шеренги и маршировать, печатая слог.
Он говорил о давних временах, когда людей было мало, и каждый человек был бастионом, противостоящим враждебному миру. В этом противостоянии выковывались знания и умения — не только обычные ремесла, но и понимание законов окружающего мира и тайных рычагов, способных этот мир менять. Каждый человек был немного земледельцем, немного охотником, немного воином и немного — магом. Все были наделены равным правом, а степень уважения к человеку определялась его способностями.
Но пришли новые времена, и некоторые люди захотели иметь власть в своем личном пользовании — независимо от талантов распоряжаться ею, злоупотреблять, передавать по наследству. Они были слабыми, но хитрыми. Они приучили людей к мысли, что люди не равны между собой. И о том, что одни рождаются, что бы повелевать и вершить великие деяния, а другие — что бы прислуживать первым и восхищаться ими. Они узурпировали власть и знания и превратили остальных в рабов…
"Вик! Ви-и-ик! Приди в себя!"
Я вздрогнул и с некоторым усилием разжал кулаки. Обвел осторожным взглядом других слушателей. На лицах застыло одинаковое выражение, которое, видимо, только что было и на моем — готовность по первому слову идти и брать назад свою свободу и величие. Если понадобиться — вырывая эту свободу из рук убитых врагов.
Лион продолжал вещать, яростно жестикулируя и взвинчивая и взвинчивая темп.
"Вот зараза! Он забрался мне в голову!"
"Ну, это не трудно. Место у тебя тут полно!"
"Он программирует своих учеников, — проворчал я, не обращая внимания на шпильку. — Я в первый раз его слушаю, и то поплыл, а что же должно быть с его учениками?"
"По-моему, это очевидно. Он прикажет, и эти люди пойдут убивать "нечисть". За свободу и равенство".
"А перед этим он пробудит в них магический талант. Да, об этом я догадался, еще только выслушав рассказ Женьки. Но на что он рассчитывает? Его мятеж подавят, как уже подавили пять лет назад "новых инквизиторов". И даже быстрее — теперь маги знают, как с ними бороться".