"Фантастика 2024-47". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
Девы продолжали щебетать и ослепительно улыбаться, окружили Зорова, восхищенно разглядывая его совершенное мускулистое тело своими фантастическими глазами изумрудного, фиалкового, небесно-голубого и золотистого цвета, а затем вначале их руки, а затем и губы принялись ласкать его… и прежде чем провалиться в сладкую хмельную бездну, он еще успел вспомнить (в оправдание, что ли? Хотя какое тут, к черту, оправдание?) слова еще одного классика: “Если невозможно избежать насилия, расслабьтесь и постарайтесь получить удовольствие…”
Рангар ощутил себя на чем-то теплом, приятно-мягком… его тела касались тонкие, нежные и в то же время необычайно
Рангар застонал от наслаждения и открыл глаза. Прямо над ним, нависая, с легкой полуулыбкой на коралловых губках и в то же время необычайно сосредоточенно трудилась, разминая его тело, дева красы столь необычайной, что Рангар несколько секунд не мог поверить в реальность происходящего. Тяжелые пепельные волосы с едва уловимым сталисто-синим отливом, смуглая золотистая кожа, тонкие черные брови вразлет и громадные миндалевидные глаза цвета бирюзы неправдоподобной прозрачности и глубины… Прямой, тонко очерченный нос, роскошные губы, охотно открывающие идеально ровные белые зубы, мягкий, нежный подбородок… Рангар перевел взгляд ниже и судорожно вздохнул, увидев мерно покачивающиеся в такт движениям девушки тугие, налитые как зрелые плоды волшебного дерева арах груди с напряженными сосками нежно-розового цвета… и тут его плоть повела себя самым разнузданным образом, и он ничего не мог с этим поделать, а дева радостно вскрикнула и, вначале приподнявшись, медленно осела… и Рангар почувствовал, как его восставшая плоть погружается в нечто нежное, и влажное, и жадно-трепещущее… и он, как и Зоров примерно в то же время, расслабленно закрыл глаза, потому что бороться с этим было невозможно (да и нужно ли?), и подумал если не дословно, что и Зоров, то очень похоже.
Ладе снилось, что она лежит в объятиях Рангара, и он ласкает ее так же нежно и страстно, как десять лет тому назад, и они сливаются в хмельном любовном экстазе… Сон был удивительно приятным и реалистичным; Лада счастливо улыбнулась, потянулась и открыла глаза.
Она распростерлась на роскошном, слегка примятом ложе под розовым балдахином, находящемся то ли на террасе, то ли на огромном балконе; террасу или балкон полукругом охватывали разноцветные ажурные перила, где-то внизу шумел то ли парк, то ли лес и восходящее солнце посылало первые приветливые лучи на землю. Справа Лада заметила высокие резные двери с витражами, а слева…
Она с трудом подавила вскрик и села, кутаясь в простыню, потому что была совершенно голой, и расширенными от страха глазами уставилась на незнакомого мужчину, в непринужденной позе облокотившегося на перила и тоже, что характерно, совершенно голого. Он был высок, строен, с хорошо развитой мускулатурой, бронзовокожий от загара. На лице, окаймленном черной бородой и черными густыми волосами, перехваченными литым золотым обручем с сапфиром, выделялись ясные нежно-голубые глаза и красивый чувственный рот. Небольшая горбинка на тонком носу придавала облику незнакомца мужественность и своеобразный хищный шарм.
– Меня зовут Зинг, – приветливо произнес незнакомец. – А как зовут тебя, прекрасная и неповторимая в любви дева?
“Что он мелет? – пронеслось в голове у Лады, и она поплотнее закуталась в простынь. – О какой любви он плетет? И почему и я, и он голые? Неужели…”
Жаркая
– Неужели ты посмел… посмел воспользоваться моей… моей беспомощностью?! – почти выкрикнула она, совершенно не обратив внимания на то, что оба говорят на совершенно неведомом ей ранее, но почему-то хорошо известном сейчас языке.
На лице Зинга отразилось смятение, и он опустился на одно колено.
– Прости, госпожа, но я думал… я был уверен… У тебя действительно были закрыты глаза, но ты делала все, как надо… даже гораздо более того…
Лада спрятала пунцовое лицо в ладони и долго сидела так, мужественно борясь с рыданием. Затем произнесла сдавленным голосом:
– Я… приняла тебя за другого. Уходи.
– Но… разве я был плох? Разве я не понравился тебе, госпожа? – В голосе Зинга слышалось искреннее отчаяние, и Лада невольно подняла на него глаза.
Он снова встал перед ней во весь рост, и он действительно был красив… Лада непроизвольно задержала взгляд на мощном фаллосе мужчины, и тот, словно почувствовав ее взгляд, начал стремительно набухать, наливаясь силой…
– Нет! – отчаянно крикнула Лада, вновь зарываясь лицом в ладони. – Убирайся! Вон! И пусть сюда придет женщина!
– Женщина? – пробормотал Зинг обескураженно. – Ах женщина… Ну тогда понятно. Прости, госпожа, но я же не знал…
Пятясь задом, он отворил дверь и исчез. Лада шумно выдохнула, переводя дыхание…
Примерно через пол-итта в ту же дверь вошла ослепительно красивая юная девушка, также нагая, и присела на краешек ложа, томно потягиваясь, как самка токана в период гона, и значительно улыбаясь.
Лада все поняла. На Коарме тоже встречались женщины, предпочитавшие заниматься любовными утехами друг с дружкой, а не с мужчинами – литиньерки (Рангар называл их по-своему – лесбиянки). Лада относилась к ним с инстинктивной брезгливостью.
– Да нет же! – со злостью и отвращением произнесла она. – Мне ничего такого не надо! А нужно мне знать, где я нахожусь и что с моим мужем и его братом. Ясно?
Некоторое время луноликая красавица смотрела на Ладу с недоумением, потом на ее лице проступили удивление и разочарование.
– А!.. – протянула она. – Хорошо, жди я позову жрицу.
От последнего слова у Лады слегка похолодело в груди: после падения культа Сверкающих на Коарме вряд ли существовало слово более ненавистное, чем “жрец”. Впрочем, тут совсем иной мир…
Еще через итт пришла жрица – зрелая, но еще очень красивая женщина без единой морщинки на гордом умном лице, властными льдистыми глазами, резко контрастировавшими с пухлым, чувственным ртом. Волосы ее были уложены в сложную прическу, на высоком открытом лбу красовался огромный изумруд на тонкой золотой цепочке. Юбка из тонких разноцветных лент, ласкающих дивные бедра и длинные стройные ноги, была единственной ее одеждой. На высоких, совершенной формы грудях голубела сложная татуировка.
– Ты хотела говорить со мной, Ищущая Любви? – спросила жрица приятным низким голосом.
От нее исходил такой ток силы и власти, что Лада немедленно соскочила с кровати, неловко кутаясь в простыню, и поклонилась.
– Да, госпожа, – робко произнесла она, почувствовав себя почти так же, как в далекую, но памятную первую свою встречу с Дальвирой в Лиг-Ханоре, тогда выдававшей себя за могущественную чародейку.
– Отбрось ты эту тряпку! – неожиданно усмехнулась жрица: – Как мне доложили, тебе нечего стесняться своего тела!