"Фантастика 2024-64". Компиляция. Книги 1-23

Голд Джон

Я тоже глянул в окно. Там шёл бой, исход которого был предрешён. Моя охрана понесёт незначительные потери, но бригада эсеров будет уничтожена практически полностью: тех, кто попытается отступить, догонят беспилотники.

Поезд пронёсся мимо горящего шагохода, задравшего к серому дождевому небу пушки. Сразу за ним виднелась подорванная ракетами бронемашина. На ней лежали два тела, остальных скрывала высокая трава.

Если бы я переродился с магическим Даром, который наследовали члены семьи Белозёровых-Оболенских, то мог бы подняться на крышу своего комфортабельного вагона и ударить по кружившим над составом вертолётам шаровыми молниями. Но я принёс в этот мир свой Дар, который никак не вписывался

в систему здешних техник. Было бы странно, обладай один из сыновей князя Белозёрова-Оболенского не такой магией, как все в роду на протяжении сотен лет. Так что я пользовался им, только когда никто не видел. Вернее, когда никто не мог потом рассказать, что видел. Из-за этого в семье меня считали убогим, а окружающие за глаза шептались о позоре семьи. Но вслух никто этого, конечно, не высказывал. Когда глава рода — министр департамента юстиции, приходится держать язык за зубами, каким бы острым он ни был.

Подозреваю, что на должность самого ненавидимого революционерами человека в империи отец назначил меня неслучайно: наверняка надеялся, что рано или поздно боевикам повезёт, и он от меня избавится. Но его ждал сюрприз: неудачный отпрыск оказался на удивление живучим. Более того — отлично справлялся с возложенными на него обязанностями, чем заслужил благосклонность Его Величества. А вместе с ней — и высокое покровительство. То, что иногда поважнее всех охранных заклинаний вместе взятых.

Правда, это не сделало меня неуязвимым для злых языков. Революционно настроенная молодёжь, чьи неокрепшие мозги с энтузиазмом восприняли идеи социалистов, говорили, что я пытаюсь компенсировать свою неполноценность как мага, усердно ловя борцов за всеобщее равенство. Дворяне, хоть в лицо и улыбались, считали так же. Только высшие чиновники империи искренне называли «заступником нашим» и горячо жали при встрече руку. Ещё бы: между ними и жаждущими их смерти террористами стояли только я и мои люди!

На самом деле я просто делал свою работу — так же, как в прошлой жизни в другом мире. Пытаясь забыть о прошлом и о своей потере, заполнить пустое существование охотой. Правда, прежде я боролся не с обычными людьми, а с магами ордена Чёрной руки — страшными чародеями, наводнившими Землю отвратительными чудовищами. Но, по сути, то же самое. Только здесь противник не так страшен. Зато гораздо заразнее. Если разрушительную философию ордена Чёрной руки большинство не разделяло, то идеи социалистов распространялись по миру подобно эпидемии. Так что в некотором роде я чувствовал себя врачом. Хирургом, вырезающим один бубон за другим в надежде если не остановить поветрие, то хотя бы замедлить его распространение.

Сражаться с порождениями магов Чёрной руки мне нравилось больше. Сойтись в схватке с огромным кракеном, драконом или безумным вепрем высотой с трёхэтажный дом — разве может сравниться с этим сидение в кабинете? Тогда у меня не было армии — я убивал один. Теперь в моём распоряжении пять тысяч человек штатного состава и восемь тысяч филёров. Стражи империи, качающейся под напором разрушительного идеализма. Те, кто противостоит сложившемуся порядку, полагают, что нужно смести всё до основания и на освободившейся территории выстроить новый, прекрасный мир добра и справедливости. Глупцы! Сколько окровавленными руками белый смокинг ни надевай, всё равно будешь в крови.

В дверь салона постучали.

— Ваше благородие!

— Входите, Андрей Ильич, — отозвался я, узнав голос начальника моей личной охраны.

Наложница села на диван и достала из сумочки помаду — подкрасить губки.

Дверь отъехала в сторону, и на пороге возник ротмистр Тухачёв, как всегда, подтянутый и в безупречно выглаженной синей форме Третьего отделения. Ему было лет тридцать пять, и он считался франтом, так как носил тонкие усики

и не пренебрегал парфюмом. Что не мешало ему блестяще выполнять свою работу. Как и все сотрудники Охранки, Тухачёв происходил из дворянской семьи. Правда, бедной и нетитулованной. Ну, а кто ещё пойдёт ловить революционеров? Престижной эту работу не назовёшь.

— Ваше благородие, противник отбит и по большей части уничтожен, — браво доложил ротмистр, покосившись на девушку, разглядывавшую себя в маленькое зеркальце.

Красота Марины никого не оставляла равнодушной. Я ни разу не пожалел, что принял её в качестве ставки по время игры в преферанс с одним известным писателем.

— Добейте всех, кого сможете, — кивнул я. — Как обычно. Кто это был, известно?

— Судя по всему, «Боевая организация». Или кто-то выдавал себя за неё. Такое тоже случается.

Естественно. Иногда один дворянский клан пытается разделаться с другим, сваливая всё на террористов. Известны случаи. Но на меня пока покушались только революционеры. Я второй сын князя Белозёрова-Оболенского и мало кого из аристократов интересую, ведь титул должен достаться моему брату Павлу. Мерзкий тип, кстати. И родня мне только наполовину: его произвела на свет первая жена отца, плодовитость которой на этом и закончилась. Впрочем, претензий по этому поводу ни у кого, естественно, не было: княгиня сразу выполнила своё предназначение — принесла роду наследника. Девочки, которых нужно пристраивать и давать приданое, никому особо не нужны, ибо годятся только для заключения династических браков. В них мой отец был мало заинтересован: род Белозёровых-Оболенских и так забрался практически на самую вершину социальной лестницы. Дальше шли только Великие князья, то есть, братья императора, и сам Его Величество. Даже я умудрился сделать карьеру. Казалось бы: кто доверит руководящую должность аристократу, у которого нет родового Дара? Бред! Но если ты сын князя, который следит за порядком внутри раздираемой революционными идеями страны, очень многое тебе становится доступно, как бы к тебе ни относились окружающие. Включая собственного родителя.

— Спасибо, Андрей Ильич, — кивнул я ротмистру. — Вы свободны. Следуем дальше по плану. Подготовьте за оставшееся время отчёт о нападении.

— Слушаюсь, Ваше благородие! — щёлкнув каблуками, начальник охраны отступил назад и прикрыл дверь.

— Когда этих социалистов уже перебьют, наконец?! — капризно вздохнула Марина, убрав зеркальце. — Костя, долго им ещё безобразничать?

— Думаю, да. К сожалению. Когда зерно падает в благодатную почву, оно быстро прорастает. А красный ветер разносит семена по всей округе.

Наложница наморщила точёный носик.

— Не понимаю… Какие семена, что за ветер? Я спросила про революционеров.

— Знаю, детка, — я заставил себя улыбнуться. — Милашкам вроде тебя о таких вещах думать не нужно. Вы не пропадёте ни при империи, ни при… что бы там ни собирались построить социалисты. Дивный новый мир, кажется.

Девушка просияла.

— Ну, и хорошо! Я, правда, надеюсь, что ты всех их переловишь.

— Постараюсь.

Это же моя работа. К сожалению, революционеры плодятся, как мухи.

— Когда приедем, сразу к Орловым отправимся?

— Нет, сначала к графу Головину заглянем. Мне нужно передать ему предписания о принятии необходимых мер для грядущего высочайшего визита в Москву. А затем уж отправимся к Орловым. Долго в городе пробыть я не планирую, так что задерживаться не станем. Постараемся уложиться в сутки.

Девушка удручённо вздохнула.

— Как жаль! Я хотела посетить достопримечательности. Ни разу не была в Москве. Костя, — добавила она после короткой паузы, — ты ведь не прогонишь меня, когда женишься на Фифи? Оставишь меня при себе? Брак же договорной, ты её всё равно не любишь.