"Фантастика 2024-76". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Раньше, когда он ходил, я не слышала кинжала. Но теперь он делал это слишком быстро и резко. Видя вопрос в моих перепуганных глазах, он бросил:
— Лиам выжил!
Шад бессильно зарычал, а я задохнулась от страха.
Как жаль, что не на меня он злится.
Как жаль…
— Выжил? — переспросила я.
Голос задрожал, но не от гнева.
Шад экспрессивно ругался на незнакомом языке, на каждом шагу с губ срывалось новое слово, пока он не заорал, пнув стену ногой. И я поняла, чего он бесится. Поняла и затихла.
Его жертва была зря.
Он закрыл перед собой все двери ни за что.
— Господин… — от страха зашептала я. Даже зашелестела, силы резко оставили меня, делая голос слабым и истеричным. Хотелось упасть лицом в подушку и рыдать.
Он женился на мне ради убийства Лиама. Теперь все бессмысленно. Он все потерял. Меня охватила паника — такая сильная, что затрясло.
— Господин, отвезите меня домой, — попросила я, готовая умолять и в ногах валяться, лишь бы меня не вернули Лиаму обратно. А затем испугалась еще сильнее. Что мешает ему вырвать меня из рук родителей второй раз, если он уже когда-то это проделал?
И наказать — по всей строгости закона Лиама.
Я разрыдалась в полный голос, как маленький ребенок, испуганный темнотой.
Генерал остановился и обернулся. Я вела себя недостойно григорианки — даже человека с его точки зрения.
— Генерал Эс-Тирран, прошу! Не возвращайте меня ему! — выкрикнула я.
Глава 11
Дрожащие губы, слезы в глазах, лицо полное мольбы — Шад оценил все. Взглянул на руки: я ломала пальцы, не справляясь с паникой.
— Тебя это не затронет, — он помолчал, тяжело дыша и добавил. — Это ведь не твоя рука промахнулась.
Я застыла на полувдохе. Сердце пропустило удар и пошло в прежнем ритме: он меня не винил.
— Послушай, Рива, — сказал Шад сильным голосом. На меня он не смотрел — бродил туда-сюда, сильно прихрамывая. — Нам надо поговорить начистоту. Я не желал этого брака.
Я ни жива ни мертва сидела на постели.
Меня любой серьезный разговор пугал, а разговор с генералом доводил до паники. Подспудно я ждала, что мне в лицо кинут обвинения, обзовут рабыней. Скажут, что я пустое место и всем надоела. Я страшно боялась, что Шад разозлится и отошлет меня обратно к Лиаму, раз уж ничего не вышло.
Шад вздохнул и остановился, но смотрел в пол. Лицо было суровым.
— У меня была невеста, — резко сказал он.
Сердце прихватило: чувство было, словно я полетела в пропасть. Ради победы он расторг помолвку.
На Григе к вопросам брака относятся серьезно. Если женишься на всю жизнь, будешь осмотрительно выбирать пару. Невеста — это серьезно. Это значит, он крепко любил какую-то женщину. И я перечеркнула их планы… Конечно, на самом деле не я. Совсем нет. Это сделали те, кто отправил его к Лиаму.
— Ради своего народа мне пришлось оставить названную. Из генералов с правом подписи, только я не был женат. Я поклялся перед Высоким собранием, что возьму тебя в жены и вызову Лиама на поединок. Ты понимаешь, что это значит? Понимаешь, что я сделал? Что это означает для тебя, нас, нашего будущего? Я не хотел этого брака!
Все хуже, чем я думала. Намного-намного хуже. Я кивала, глотая слезы и молясь, чтобы он прекратил рычать от бессилия.
— Я отказался от политической карьеры. От детей. От всего, на что имеют право мужчина или женщина от рождения. Но сделал я это не ради тебя, Рива. Ради своей страны. Я мог отказаться, но не сделал этого. Ты понимаешь почему?
Я смотрела в пол, стараясь сдержать слезы.
— Да, генерал.
— Потому что без самоотречения не бывает побед. И я сделал выбор. Рива, я хочу, чтобы ты это поняла. Я не виню тебя в том, в чем ты не виновата. Ты моя законная супруга, что бы о тебе ни говорили.
Я резко подняла глаза. Генерал был серьезен.
— Ты Рива Эми-Шад с той самой ночи, как обещала мне поклясться. И ты клялась быть моей, помнишь?
— Спасибо, — прошептала я. — Мне очень нужны были эти слова.
Мне до конца жизни придется с ним прожить. И неизвестно кому из нас будет хуже.
— Что у вас с ногой? — спросила я.
Хромота не проходила, уже понятно, что это не недавняя травма. Шад удивленно вскинул янтарные глаза — да, для такого вопроса нужно быть очень близкой с мужчиной. Слова названной, матери, жены, но не посторонней.
Если он правда меня признает, то ответит.
— Я получил осколочное ранение в бою, — глухо ответил он. — С тех пор беспокоит. Какие у тебя планы на жизнь, Рива? Как ты представляешь нас вместе?
— Не знаю, — призналась я.
Нет, я понимала, что рано или поздно мы заговорим об этом. Надо как-то жить: выбрать дом, завести зверушку, раз уж детей не будет, вместе есть, вместе спать. Наконец, познакомиться. Привыкнуть, что этот григорианец мой муж и это навсегда.
— Моя семья тебя не примет, — прямо сказал он и подошел к окну, где на сквозняке колыхалась нежная ткань. Он поймал ее шершавыми пальцами. — Нам придется уйти.
— Я не хочу, чтобы вы потеряли поддержку семьи, — напряглась я.
— Я ее не потеряю, — он обернулся. — У нас будет отдельный дом. Свой клан.
Я не выдержала и усмехнулась сквозь слезы. Внутри все переворачивалось от боли. Я знала, он лгал — и себе, и мне. Мы не сможем положить начало новому роду, у нас не будет потомков. Чтобы они появились, ему нужно было обручиться с женщиной своего народа. А наш дом обветшает, когда мы умрем, и умрет вместе с нами. В лучшем случае там поселятся дети его сестры.
— Спасибо, — снова поблагодарила я. Искренне, потому что мне он ничего не должен. Освободил, сделал женой, он не обязан создавать для меня уют и комфорт, защищать от родни. Но именно это генерал и делал. Может быть потому, что все в жизни привык делать на совесть — до конца и самоотречения.